Прав известный журналист Юрий Богомолов, сказавший: « В России у всех – политиков и журналистов, политологов и обычных людей - общая страсть: видеть во всем приметы, симптомы и предзнаменования, судить по ним и выносить на их основании вердикты».
Вот, например, читаю сообщение о совещании у нового президента, на котором определялось общее направление работы для наиболее эффективной борьбы с коррупцией: «Примечательно, - пишет журналист,- что в сегодняшнем совещании по коррупции не участвовал глава правительства России – Владимир Путин. У него сегодня другая программа: несколько минут назад агентства сообщили о том, что премьер прибыл в Ессентуки. Прямо из аэропорта он направился в одну из станиц, где намерен ознакомиться с работой молочно-товарных ферм». В этом слове «примечательно» - вся изюминка сообщения. Значит, не счел нужным. Или – не захотел. Или…
Лично мне импонирует, что оба лидера сразу же взялись за решение двух действительно важных и сложных проблем, о которых они говорили накануне выборов как о ключевых вопросах дальнейшего развития страны.
Сегодняшние мои заметки - об этом.

1. Перемены после президентских выборов марта 2008 года возможны хотя бы потому, что наша политическая модель моноцентрична, не имеет никаких реальных институтов, могущих противостоять воле «главного» по конституции – воле президента. Все дело в том, что в рамках сложившейся у нас после 1993 года политической системы, как и в рамках предшествующей ей советской системы, в рамках нашей сверхпрезидентской политической системы, которую сейчас уже можно назвать «монархией без династии», руководитель государства может определенное время проводить любой, какой ему вздумается, курс. Можно за один день коренным образом пересмотреть внешнюю и внутреннюю политику Путина, и никто, ни из военных, ни из губернаторов, не пикнет и будет аплодировать новому вождю и новому лидеру.
2. Пока что Путин (свидетельством тому процедура его прощания с членами правительства) не намерен оставлять высоты власти, пока что, на мой взгляд, речь идет о переносе центра власти. 5 мая 2008 года Путин позиционировал себя на этом совещании не как уходящий глава государства, а, напротив, как национальный лидер, который берет на себя ответственность за все ветви власти, который берется координировать, обеспечивать «тесное рабочее взаимодействие администрации президента и аппарата правительства». Путин призвал членов правительства не расслабляться, ибо впереди грандиозные планы по преобразованию страны и экономики. Налицо перемещение центра российской власти из Кремля в Белый Дом. И, слава богу, ибо даже гипотетическая возможность двоевластия несет в себе угрозы будущему все еще слабой России.

1. Наша российская действительность, наша история наложила свой, характерный только для россиян отпечаток на образ жизни и их характер. Это то, что сейчас мы называем модным словом "менталитет". Умиление, с которым мы рассматриваем лубочные картинки нашей святости, поселилось в нашем сознании и стало гораздо ближе к нам, порой став нашим вторым «я». Мы до сих пор отягощены щитом, который веками держим между Востоком и Западом.
2. Страх перед крушением привычных образов жизни и неопределенным будущим может и окрылять, и парализовать волю и сознание людей. В условиях потери ориентации люди склонны либо сплачиваться вокруг старых богов, либо же возводить на пьедестал новых кумиров и идолов, либо бездумно окунаться в беспорядочный, хаотичный поток событий. В то же время именно в такие времена бедствий и переломов создается наиболее благоприятная почва для появления разного рода мечтаний, утопий, проектов о совершенном устройстве мира. И, что хуже всего, новых фюреров, которые знают, что надо делать и как. А, главное, кто виноват?
3. Мы все несем в себе наследие предков, их привычки, идеалы, традиции - и хорошие и плохие, стереотипы, вдолбленные в наше сознание. Мы снова на распутье. Все былинные герои останавливались, размышляя, какой выбрать путь, соизмеряя свои силы, готовность к борьбе с неизвестностью, анализируя прошлое, вырабатывая собственную программу. Именно способность руководствоваться своим личным решением - есть признак самобытной личности.

1. Обретение полноценных привилегий в 1990-е годы стало революцией элит в качестве сообщества, нацеленного на реализацию партикулярных интересов и приватных целей (не случайно в 1990-е гг. термин «элита» побил рекорд по степени употребления). Более того, собственность стала ключевым основанием рекрутирования во власть. Произошла приватизация не только государства, но и статуса элиты. Из носителя миссии она стала приватным субъектом. Создание империи – акт «длинной» исторической воли, требующий пассионарности.
2. Платой за приватизацию статуса элиты и обретение сопутствующих этой приватизации подлинных (передающихся по наследству, а не увязанных со службой государству) привилегий стал отказ российского политического класса на исходе ХХ в. от имперской миссии. Встраивание в международный контекст в новом пост-имперском качестве - непростая задача, требовавшая виртуозного политического искусства, навыков политического торга и коммуникаций с влиятельными субъектами мировой политики. Неэффективность в решении этой задачи во многом была обусловлена специфическим качеством позднесоветской номенклатуры – ее провинциализмом.
3. Парадоксальность ситуации заключается в том, что объективные предпосылки российской субъектности налицо – разнообразный потенциал, обширная (пока) территория, разнообразные политические механизмы. Недостаточно одного, но ключевого ресурса – политической воли. Пассионарности. Куража. Каждая эпоха рекрутирует своих героев: империи создаются титанами. Но героические эпохи – в прошлом. Страсть истощает.

1. Принцип исторического права в качестве базового берется на вооружение как элемент национализма или национальной идеологии на переломе обретения народами независимости, сопровождающегося, как правило, пересмотром истории. Или же служит средством достижения ложно понятых национальных целей для элит этнических меньшинств, являющихся гражданами отдельно взятого государства, склонных абсолютизировать идею самоопределения. Правомерность всех остальных возможных причин для произведения сецессии можно сравнительно легко подтвердить или опровергнуть с помощью международных экспертных институтов.
2. Исход борьбы в Нагорном Карабахе, Косово и других районах мира, где реализуется на практике приоритетность исторического права, имеет не региональное значение, хотя бы потому, что число государств, подвергшихся фактической фрагментации или вынужденных считаться с подобной угрозой растет. Ирак перестал быть единым централизованным государством, после того как на Севере обрели свою государственность курды. Кипр разделен четвертый десяток лет. Грузия остается расчлененной ввиду того, что абхазы и осетины, считают территории своего расселения, исторически принадлежащими им. Целостность Азербайджана порушена сепаратизмом Нагорного Карабаха и оккупацией Армений части за пределами этой азербайджанской области.

1. Дальнейшее расширение альянса рассматривается его руководством как один из наиболее важных приоритетов его деятельности. Насколько правилен этот путь – вопрос другой. В частности, тот же Афганистан, в котором альянс, похоже, застрял надолго, может привести в конце концов к существенному расшатыванию НАТО И это не говоря уже о возможном расширении зон нестабильности, где потребуется присутствие войск блока, причем не столько недостаточно подготовленных войск сателлитов, но военного контингента стран Западной Европы. Уже сегодня и в Афганистане, и в Ираке основная нагрузка приходится на войска США и их ближайших союзников из развитых стран Западной Европы.
2. У России и у НАТО есть не просто точки соприкосновения, но и общее поле деятельности, расширение которого в интересах обеих сторон, и над этим надо работать. Работать осмысленно, понимая, что без взаимного доверия (которое пока тоже в дефиците), без взаимных уступок и компромиссов продвижения не будет. В этом отношении для стран НАТО хорошим шагом могла бы явиться ратификация Договора обобычных вооруженных силах в Европе, судьба которого находится на волоске – и вовсе не по вине России. Это позволило бы по крайней мере сохранить, а может быть, и развить дальше, систему контроля над вооружениями, разработанную нашими странами, которая основном усилиями США при молчаливом попустительстве стран Западной Европы также начинает агонизировать.
3. Прошедшие саммиты показали, что основные разногласия между Россией и ее оппонентами относятся главным образом к военно-стратегической сфере. Но военно-стратегическая сфера в системе глобальных взаимоотношений играет далеко не главную роль. Перед человечеством сегодня стоят более острые проблемы: истощение энергетических и других природных ресурсов, проблема чистой воды, нехватка продовольствия, глобальное потепление, загрязнение окружающей среды, нарастающий разрыв в уровне и качестве жизни между бедными и богатыми странами (один из главных источников, подпитывающий международный терроризм). Развитые страны в решение этих проблем должны внести главный вклад.

1. Мир не стал более безопасным с окончанием холодной войны. Высвободились и получили свое развитие конфликты и противоречия, долгое время находившиеся под спудом жесткого военного противостояния между двумя сверхдержавами. В новых геополитических условиях угроза конфликта с применением ядерного оружия вновь становится актуальной. Происходит размывание режима ядерного нераспространения, которое может стать необратимым.
2. Международное сообщество не может найти выход из кризиса в сфере ядерного распространения, действуя только на официальном уровне. Поэтому была предложена иная схема - привлечь к решению этой задачи наиболее авторитетных специалистов и предлагаемые ими решения довести до лидеров ведущих стран и руководителей крупнейших международных организаций. "Звездный состав" крупнейших экспертов со всего мира, собранных в Люксембурге, позволял рассчитывать на то, что сделанные таким образом рекомендации будут услышаны.

1. Остается более чем достаточно причин для озабоченности относительно намерений Ирана в отношении целей своей ядерной программы. Хорошо, что Иран заявил об отказе от ядерного оружия, но крайне тревожно, что он продолжает развивать возможности для создания такого оружия. Для соседей Ирана и для большей части других стран мира разница между понятиями «обладанием возможностью» и «обладание оружием» - невелика.
2. До тех пор, пока есть пути обеспечения того, что скрытая возможность не превратится в реальную оружейную программу, этим перспективам будет далеко до реализации. Наилучшим решением будет отложить возможность проведения Ираном процессов обогащения и переработки до тех пор, пока не будет восстановлено доверие относительно мирного характера намерений Ирана, сомнения в которых и заставили Совет директоров МАГАТЭ и Совет безопасности ООН потребовать прекращения Ираном этой деятельности.