1. Государство может достойно выступить в роли субъекта технологической модернизации только в случае, если проявит себя как духовная сущность, а не как бюрократический механизм. Иными словами, для выполнения своей миссии само государство должно измениться и стать адекватным тенденциям постиндустриальной трансформации общества. Развитие демократии и политическая поддержка созидательно-творческих сил должны способствовать реализации их главных функций — восприятию мировой культуры и национальному самовыражению в мировом сообществе.
2. Можно согласиться, что главный вектор Стратегии 2020 задан правильно: ключевым компонентом модернизационного сценария для России является твердая ориентация на переход к инновационному типу развития, к «экономике знаний». В то же время переход к инновационной стратегии, разумеется, не может быть простым повторением Стратегии-2020, разработанной правительством до кризиса, который показал, что инновационная экономика не может быть построена на основе прежней порочной экономической политики. Формирование инновационной экономики означает превращение интеллекта, творческого потенциала человека в ведущий фактор экономического роста и национальной конкурентоспособности, наряду со значительным повышением эффективности использования природных ресурсов и производственного капитала.
3. Главная проблема перехода к инновационному типу развития - сами люди и характер их производственной деятельности. Поэтому от российских реформ не следует ждать чудес до тех пор, пока верхние ступени социальной иерархии не займут созидательно-творческие силы, способные сформировать инновационный вектор развития страны и увлечь за собой остальную часть общества. Отсутствие дееспособной национальной элиты в качестве субъекта такой модернизации, субъекта развития в целом, является основной проблемой национальной модернизации.

1. Кризис обнажил язвы капиталистического рая, его антигуманную природу, разозлив людей до такой степени, что некоторые главы государств под давлением возмущенной общественности были вынуждены начать показательное наступление на баснословные бонусы топ менеджеров. Оно было открыто выступлением опытного политического бойца Барака Обамы в адрес акул Уолл-стрита, которые получив из федерального бюджета деньги для сохранения на плаву системообразующих банков Соединенных Штатов, решили выплатить себе огромные бонусы по итогам кризисного 2008 года.
2. Многие социологи оправдывают и даже восхваляют практику наемного труда, ссылаясь на принцип равенства партнеров на рынке. Однако, несмотря на формальное равенство капиталиста и наемного работника, фактически мы имеем дело с неравенством социальным, ибо происходит обогащение одних людей за счет прибавочной стоимости, создаваемой другими людьми. А неравенство в сфере производства товаров и услуг неизбежно сопровождается вопиющим неравенством в распределении общественного богатства.
3. В современном мире буржуазной морали господствует не мораль раннего христианства, а своекорыстие, многократно усиливаемое конкурентной борьбой. Успех в бизнесе воспринимается как счастье, а проигрыш вызывает враждебность и зависть к добившимся успеха. В периоды же кризисов, которые происходят с завидной периодичностью, когда резко возрастает массовая безработица, когда фирмы и банки терпят крах, в обществе нарастает волна пессимизма и отчаяния, недовольства всех и всеми.

1. Вопрос установления иерархии причин глобального потепления имеет чрезвычайно важное значение: именно с ответом на него связан выбор путей преодоления негативных последствий климатических изменений. В случае, если они в первую очередь вызваны активизацией хозяйственной деятельности, основные усилия мирового сообщества целесообразно направлять на сокращение выбросов парниковых газов. В ситуации, когда на глобальное потепление наиболее интенсивно воздействуют иные факторы, приоритетной сферой приложения усилий становятся мероприятия по адаптации, которые могут помочь человечеству противостоять вызовам природы.
2. Усилится внимание мирового сообщества к развивающимся странам, для которых изменение климата несет весьма серьезные угрозы в связи с тем, что они располагают наименьшими возможностями решать возникающие проблемы. Развивающиеся страны будут нуждаться в помощи также и в решении возникающих задач адаптации. В частности, потребуется оказать содействие тем секторам и тем странам, которые уже испытывают сильную зависимость от внешней поддержки, например сельскохозяйственному сектору и сектору здравоохранения в наименее развитых странах, или в создании прибрежной инфраструктуры в малых островных государствах и других развивающихся странах, где остро стоит проблема повышения уровня моря.
3. Усилия мирового сообщества по смягчению последствий глобального потепления окажутся более продуктивными, если в расчет будут приниматься силы природы. Так, человеку давно известно о регулирующей роли естественных экологических систем в поддержании определенной концентрации углекислого газа. Ведущими среди них являются лесные экосистемы суши, а также мировой океан. Именно поэтому стратегия борьбы с глобальным потеплением предполагает увеличение лесных насаждений. Однако при этом не принимается во внимание, что плантации в полной мере не являются регуляторами углекислого газа, такую роль способны выполнять только естественные лесные (сохранившиеся или слабонарушенные) экологические системы бореальных (таежных) лесов, в основном в России и Канаде, и, в меньшей степени, тропические леса в Амазонии и Африке.

1. В мировой политике за последние полвека произошли тектонические сдвиги, связанные с формированием новых Больших геополитических пространств, включающих страны или их отдельные регионы. После геополитического самоубийства Советского Союза появился американский проект «демократизации» Евразии, который проявился в создании «Большого Ближнего Востока», «Большой Центральной Азии» и «Большой Южной Азии». Проект предусматривал внедрение в регионе американских демократических ценностей и защиту американских экономических интересов с позиций военно-политической мощи. Становится очевидным, что кроме успешного создания зон нестабильности на рубежах евразийских цивилизаций, это проект терпит фиаско. Пока в тени остается формирующееся Большое геополитическое пространство Северо-Восточной Азии.
2. Изменился баланс геополитических сил в Северо-Восточной Азии, где теперь расположены вторая, третья и одиннадцатая экономики мира (Япония, Китай и Южная Корея). На фоне слабеющих США и России эти страны проводят более независимую внешнюю политику, исходя из региональных интересов. Южная Корея наращивает внешнеторговый оборот с Китаем и осуществляет более мягкую политику в отношении Северной Кореи. В связи с нарастанием экономической мощи Китая ослабли позиции Японии в Северо-Восточной Азии. Сегодня Пекин становится основным источником финансовой помощи многим азиатским странам. В региональной экономической трансформации отмечается растущая интеграция Китая, Японии и Южной Кореи, что снижает вероятность конфронтации между ними и обеспечивает статус-кво.
3. Пока Россия демонстрирует неэффективную политику в отношении Дальнего Востока и утратила геоэкономическую инициативу в регионе, время работает на Китай. Экономический рост требует энергетических и других ресурсов, что усиливает китайскую экономическую экспансию, прежде всего в Центральную Азию, Сибирь и российский Дальний Восток. Население Китая в 10 раз превышает население России. При этом Китай соседствует с наиболее слабозаселенным российским регионом. Российский Дальний Восток находится под демографическим давлением со стороны северо-восточных провинций Поднебесной, переживающим экономический бум. Только население Харбина превышает население всего российского Дальнего Востока.
4. Становится очевидным, что создание достойного человека качество жизни на российском Дальнем Востоке только с опорой на запад страны оказалось утопией. Удержит ли олигархическая Россия Дальний Восток и станет ли его утрата большой трагедией для коррумпированной «элиты в законе»? Можно с большой определенностью утверждать, что нет. Если практически незаметно отколется Русский Остров в 25 млн. человек. Россия многократно входила в эпоху смут, но в критические моменты истории собиралась духом и преодолевала раскол в географии и душе. Будем надеяться, что и в этот раз великая держава найдет достойный выход. Будущее российского Дальнего Востока в Северо-Восточной Азии будет определяться стратегическим видением, доминирующим над тактическими проблемами борьбы за власть или её сохранение.

1. Россия сумела вернуться в концерт великих держав в качестве влиятельной силы. Этому способствовал, во-первых, восьмилетний бум, который позволил России восстановить властные функции государства, смягчить социальные бедствия, а также обуздать своевольных олигархов. Во-вторых, объявленная Москвой готовность участвовать в борьбе с терроризмом. "Медовый месяц" с США продолжался даже во времена иракской войны. Настроения поменялись лишь в связи с делом ЮКОСА и процессом против Ходорковского. Кремль вновь подвергся массированной критике, но его маргинализации, как в 90-е годы, добиться не удалось. Слишком тесными стали экономические и политические связи с государствами ЕС. Сказался и трехвекторный подход в российской внешней политике и политике безопасности, благодаря которому были созданы структуры, обеспечивающие безопасность.
2. "Промежуточная Европа" лавирует между двумя полюсами, в частности, с Евросоюзом, с одной стороны, и Россией – с другой. США действуют на заднем плане. В результате образовался порочный круг, который не разорвать без конфликтов. Оба центра силы, находящиеся на флангах, действуют под влиянием внутриполитических процессов в этих странах, которые, однако, изначально в равной степени инициируются в регионе Евросоюзом и/или Москвой. Комбинация факторов (внутриполитическая нестабильность и соперничество внешних сил) постоянно угрожает нарушить существующий статус-кво. Аналогично можно оценить и ситуацию вокруг Центральной Азии.
3. Поскольку волны расширения ЕС и НАТО на восток достигли постсоветского пространства и вступили в столкновение с интересами России и, кроме того, вызвали политические перекосы в странах СНГ, обе стороны вынуждены разрабатывать стратегии предотвращения конфликтов и общения друг с другом, которые до сих пор либо отсутствовали, либо были завуалированы дежурными фразами. Для того чтобы взяла верх идея строительства совместного будущего, сегодня сложилась благоприятная обстановка – в связи с грузинским конфликтом, приходом в Украине лидера с умеренными взглядами и сменой курса администрации Обамы в отношении России.

1. Пристальное изучение обнаруживает, что даже, на первый взгляд, самые очевидные события прошлого оказываются значительно более сложными, чем то силится представить упрощенческая риторика политических обсуждений. Судя по тому, что в действительности движет внешней политикой великих держав: материальные или мыслительные факторы, интересы или идеологии, структуры, посредничество или природа международной системы, – задача не так-то легка и требует открытого обсуждения, и при этом вовсе не обещает радужных перспектив урегулирования противоречий.
2. Уже в который раз подтверждено, что общий враг весьма способствует созданию единодушия и политического единства, - и это даже сегодня существенно и в рамках Запада, и в рамках России. Меж тем сегодня нет четко обозначенного и достаточно угрожающего врага, вызывающего потребность всеобщей готовности. Вместо этого мы сталкиваемся с общими вызовами, которые порождают потребность в усилиях неведомых размеров и сомнительного воздействия, зато предоставляющих широкие возможности для желающих и в политике «проехаться зайцем». Перечень хорошо известен: перемена климата, транснациональный терроризм и организованная преступность, слабость государства и провал государства на Глобальном Юге, нераспространение оружия массового уничтожения и т.д. Противоречивые по самой природе своей, эти вызовы едва ли достаточны, чтобы принести пользу в преодолении закоренелых разногласий.
3. При отсутствии внешнего умиротворителя необходим некто его замещающий – и тут некая мера политического единообразия, несомненно, имеет какую-то значимость в качестве объединяющей силы. В особенности это относится к основам организации политической власти и обеспечения экономического благосостояния: иными словами, сводящееся к одному и тому же понимание демократического управления и рыночной экономики оказалось бы полезным. И тут мы явно наталкиваемся на трудность. Хотя президент Медведев снова и снова подтверждает, что Россия разделяет те же самые ценности, что и Запад, она явно предпочитает внедрять их в практику на довольно отличающийся манер. Тем не менее необходимо принять во внимание тот факт, что в отличие от подлинной «холодной войны» в настоящее время нам не противостоят антагонистические и взаимоисключающие социально-экономические модели, скорее мы имеем дело с различными формами демократического государственного управления. Рыночной экономике ничто не грозит. И более того, кто в действительности следует ее ценностям наступательно, а временами даже и агрессивно?
4. Хотя для международного сотрудничества общие институты, процедуры и нормы имеют высочайшую значимость в качестве строительных блоков, недостатка в этом, несомненно, нет еще со времен «холодной войны». Никогда прежде в мировой истории международное сообщество не руководствовалось столь густой сетью институтов глобального управления и провозглашенных норм и целей. Вопрос, следовательно, в том, как действуют эти институты и как соблюдаются и внедряются закон и порядок, а не в том, чем еще дополнить существующую систему. Соблюдение правопорядка представляет собой главную сложность. Внутри государств ответственность за это ложится на правоохранительные органы, которые осуществляют монополию государства на законное применение силы. Вне государства и в связях между государствами таких властных органов нет. Ответственность за мир и безопасность, следовательно, по существу лежит на отдельных государствах и, как правило, на самых мощных государствах, что требует от каждого нести свою долю этой коллективной ответственности.

1. Российская внешняя политика вплоть до сего момента, к сожалению, остается в целом реагентной и не отличается особой внятностью и последовательностью. В условиях постоянно навязываемой внешнеполитической проблематики Россия не успевает выработать сколько-нибудь вразумительную и «долгоиграющую» внешнеполитическую стратегию, внятно артикулировать свои национальные интересы и последовательно их продвигать и отстаивать. Вместо этого – череда локальных громких заявлений, иногда даже смелых и решительных действий, возможность эффектного и эффективного развития которых в перспективе зачастую оказывается, мягко говоря, проблематичной.
2. До сих пор не задействован потенциал сотрудничества с финансовыми институтами арабских стран Персидского залива. Идут постоянные заверения во взаимной заинтересованности в такого рода сотрудничестве, но о реальных проектах широкой общественности известно мало. Возможно, участники таких создаваемых двусторонних финансовых институтов опасаются проникновения коллег на контролируемые ими «исходные» рынки, возможно, эффективной работе мешает что-то еще. Но ведь в таких условиях финансирование работ и проектов в третьих странах с максимальным вовлечением компаний-исполнителей из стран-соучредителей просто напрашивается само собой!
3. Можно и нужно продумать варианты подключения к экономической помощи стран-партнеров по СНГ и/или ШОС. В первом случае Россия сможет предоставить предприятиям стран ближнего зарубежья дополнительные рынки сбыта их продукции и услуг, тем самым, показав действенную заботу о поддержании реального сектора участников содружества – заботу, не ущемляющую интересов собственно российского бизнеса, но придающую дополнительный экономический смысл существованию самого СНГ.
4. В случае с ШОС появляется реальная возможность продемонстрировать, что это не только стратегическая военно-политическая конфигурация, но и эффективная экономическая международная структура, обладающая доброй волей к решению серьезных конфликтов на периферии собственных границ. В результате, каким бы не было конечное разрешение давнего конфликта, появится шанс, что многие его прямые и косвенные участники по-другому начнут оценивать роль и возможности России.

1. Одна из сторон конфликта считает уступки, на которые готовы были бы пойти ее лидеры, чрезмерными, а другая сторона – недостаточными. Палестинцы не желают понимать, что правительство Израиля не может идти напролом против общественного мнения, утратившего всякое доверие к арабам, и тем более им совершенно неважно, что слишком большие уступки с учетом особенностей политической системы Израиля неизбежно приведут к падению конкретной правительственной коалиции. Какое им дело до политических раскладок во враждебном государстве? А израильтяне упорствуют в слепом заблуждении, заключающемся в том, что «арабы понимают только силу «и что спасение еврейского государства лишь в том, чтобы быть как можно более жестким и «крутым».
2. Сейчас обстановка ухудшилась вследствие того, что на выборах в начале 2009 г. в Израиле пришло к власти самое правое правительство за двадцать лет. Премьер – министр Биньямин Нетаньяху и в еще большей степени его министр иностранных дел Авигдор Либерман, судя по их словам, вообще против создания палестинского государства. Максимум, на что Нетаньяху смог пойти под давлением Барака Обамы, – это образование полностью демилитаризованного государства на палестинской земле, причем при условии сохранения там еврейских поселений, в которых сейчас живет уже около 300 тыс. чел.
3. Палестинские политики верны себе: даже в такой ответственный момент они не в состоянии уладить свои разногласия и договориться между собой. Похоже, что непосредственным врагом для ФАТХа является не Израиль, а ХАМАС, и наоборот. В таких условиях израильское руководство может себе позволить не спешить, тем более, что Нетаньяху достаточно успешно переключил внимание Обамы на иранскую проблему. Перспективы урегулирования конфликта выглядят в настоящее время малореальными.

1. Ислам становится неотъемлемой частью политических систем огромного геополитического пространства от Багдада до Равалпинди, геостратегическое и геоэкономическое значение которого трудно переоценить. Однако политические изменения связанные с усилением исламского движения, встречает неприятие, непонимание во вне этого мира, сталкивается с предубеждениями и внутри его. Данное глубокое международной явление, объективное в основе своем и противоречивое в силу широкого спектра внутренних и внешних обстоятельств, может обрести вообще крайне болезненный характер, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями – как для самих мусульманских стран, так и ЕС с Россией, если не найти способов гармонизации отношений между двумя важнейшими тенденциями – светскостью и исламской традицией.
2. Проводимая политика должна ориентироваться на то, чтобы исламские партии и деятели придерживались национальных позиций. Поэтому, вопрос о роли и перспективах исламских элит в процессе формирования национальной государственности имеет особое значение.В связи с этим рассмотрим третий и последний тезис - к созданию таких основ взаимоотношений между светским государством и представителями религии, которые обеспечили бы их мирное сосуществование и сотрудничество.
3. Возникает необходимость в общественном договоре об условиях реальной основы сосуществования в совместном национальном государстве. При этом надо помнить, что конкуренция светских и исламских соперников имеет и политический и мировоззренческий характер, и что она будет сохраняться неопределенно долго. Это значит, что договоренность между сторонами должна основываться на условиях, которые стимулировали бы стремление сторон придерживаться демократических, мирных принципов в ходе продолжающегося соперничества. Отсюда вытекает необходимость создания новых демократических механизмов - своеобразного плацдарма объединительных процессов, для чего потребуется сформулировать и придерживаться ряда условий.

1. Сегодня все морские державы – исторические соседи России на морских театрах - располагают военно-морскими силами, сопоставимыми, а зачастую и превышающими качественно и количественно флоты, которыми обладает Россия в этих регионах. Акватории же морей и океанов, внутренние воды, территориальное море, исключительная экономическая зона, континентальный шельф России и воздушное пространство над ними являются районами, откуда может исходить угроза со стороны морских носителей высокоточного оружия, способных нанести существенный ущерб военно-экономическому потенциалу Российской Федерации.
2. В настоящее время Россия считает свою северную границу самой уязвимой. Фактически мы имеем военное присутствие только на Кольском полуострове, только там у нас сосредоточен военно-морской флот, а вся остальная часть - до Чукотки, там говорить о военном присутствии практически бессмысленно, там нет частей, только заставы Арктическое Региональное пограничное управление по / АРПУ ФСБ РФ/ и пограничные корабли Береговой охраны ПС ФСБ России.
3. Россия после грузино - осетинской войны вновь стоит перед вопросом: сотрудничество или конфронтация. Либо пойти на заключение межгосударственного соглашения об ограничении военной деятельности НАТО и собственной военной деятельности в Арктике, либо дальнейшие противодействие и конфронтация. По мнению министра иностранных дел С. Лаврова на пресс - конференции по завершению сессии Арктического совета: « Мы не планируем увеличение военного присутствия в Арктике, размещение вооруженных сил». Россия не желает конфронтация и не отказывается от международного сотрудничества в Артике. Россия готова к диалогу.