1. В свете развернувшихся в марте-апреле 2008 г. массовых религиозных волнений в Тибетском автономном районе (ТАР) Китая и мгновенного глобального политического отклика на эти события тибетская проблема предстает совершенно в новом формате. Образуемая буддийскими анклавами по всему миру тибетская диаспора отчетливо проявила себя как гигантская транснациональная сеть, в коммуникационном менеджменте политической и геостратегической активности которой задействованы правительства многих стран, буддийские этнические и конвертитские неправительственные гражданские организации (НГО) принимающих государств.
2. В идеологическом и политическом сегменте глобального дискурса о национальных государствах, диаспорах, этнических и религиозных меньшинствах, гражданском обществе и демократии «тибетская проблема» представлена необъективно и однобоко: голословным заявлениям придается статус реальных фактов, результаты научных исследований и экспертные оценки игнорируются. В фокусе коммуникационного менеджмента оказываются лишь те реалии «тибетской проблемы», которые могут быть задействованы для реализации конкретных политических и геополитических решений. Подлинный смысл «тибетской проблемы» открывается лишь с учетом системы координат транснациональной коммуникативной сети тибетского буддизма.
3. Российский разворот «тибетской проблемы» – это перспектива ближайшего будущего, и реализовываться оно будет отнюдь не на дискурсивном уровне глобальной публичности. В буддийских регионах СНГ давно созрели отчетливые предпосылки конфликта внутри этнической религиозной среды, раздираемой жестким противостоянием «традиционалистов» и буддийских организаций, позиционирующих свою идеологическую солидарность с транснациональной сетью тибетского буддизма. Параметры конфликта, необходимые для успешного применения технологий коммуникационного менеджмента, уже заложены. Буддийская солидарность сети устремляет Бурятию, Калмыкию и Туву прочь от национальных проектов российского государства.

1. Осмысление феномена ядерной энергии и управление ядерной сферой – непростые задачи. Открытия в ядерной физике, первая реализация их произошли в кратчайшие сроки. Эти исторические мгновения обозначили переход человечества в новую эру, необходимость новых миропонимания, схем принятия решений и их реализации. Какими должны быть новации в сочетании с долгосрочностью ядерной реальности и ее глобальным значением для цивилизации? Ранее мною отдельно рассмотрены примеры религиозной и cветской составляющих формирования смыслов применительно к ядерному сущему. Возникла мысль о необходимости интегрального взгляда.
2. Социоядерный антропный принцип прагматически ориентирован и интегрирует для со-рефлексии и облагораживания ядерного феномена разум, веру и творчество человека. Чтобы человек и ядерный феномен в его социальной части были взаимно адекватны. Чтобы наиболее полно реализовалась функция ядерной энергии по расширенному сдерживанию негативных тенденций в политике (идеи о применении оружия массового поражения) и экономике (дефицит энергии). Чтобы жить в ядерном мире было возможно – долго, безопасно и комфортно. Ждать быстрой практической отдачи от “внедрения” такого социокультурного базиса не следует
3. Наилучшим местом и средством развития и реализации идеи гуманизации и гуманитаризации ядерной сферы, имея в виду, прежде всего, науку и политику для генерирования и продвижения знаний, может стать Организация Объединенных Наций. В частности, - Университет Объединенных Наций (UNU). Партнером Университета в системе ООН является МАГАТЭ. Состоявшийся в 2005 г. под эгидой UNU форум "Наука и технология в обществе", как историческое объединение наций, констатировал, что для устойчивого будущего необходимо развитие технологий ядерного синтеза.

1. За время предвыборной гонки в Америке (и даже за её пределами) успел сложиться общественный феномен – некий социально-психологический тип «обамаманов». Обамамания охватила тяготеющие к левизне университетские кампусы, кварталы, населённые афроамериканцами и малообеспеченными выходцами со всего остального света, а также Голливудские холмы. Уровень «влюблённости» в сенатора от штата Иллинойс подскочил до невиданных высот и уже до выборов выразился как в банальном повышении бытового спроса на товары с названиями, близкими по звучанию имени кандидата (''Alabama'', ''Maxibama''), так и в ажиотации масс-медиа.
2. Окончательный захват информпространства демократическим штабом накануне выборов ознаменовался выходом в эфир сразу на семи национальных каналах (''CBS'', ''NBS'', ''FoxNews'', ''MSNBC'', ''TVOne'', ''BET'', ''Univision''), в прайм-тайм, рекламного 30-минутного фильма, агитирующего за Обаму. «Скроенный» по всем канонам рекламных роликов, фильм не содержал никакой новой для избирателей информации – в нём вновь разъяснялась позиция кандидата по разным вопросам, обозначались «болевые точки Америки», намерения Обамы по их разрешению, а также – короткие интервью известных политиков и бизнесменов, поддерживающих кандидата.
3. Возможно, что способность Обамы вписаться в эту схему «новой медийности» и обеспечила ему триумф. Одно можно сказать определённо: одной из очевидных заслуг пиар-команды Барака Обамы стала успешно реализованная конструкция блока политической рекламы. Развёртывание схемы массированного воздействия на избирателей оказалось адекватно рассчитанным от стратегии создания первичного имиджа кандидата, основанного на адекватно выделенных ожиданиях и требованиях избирателей, до «делания образа лидера» -- «такого же, как они», но «политически чистого», не связанного с малопопулярной семьёй Бушей. Обама же явился в ореоле представителя простого американского народа, который жаждет перемен. Вопрос теперь в том, окажутся ли способны новый президент и его команда успешно иметь дело с непростой реальностью в политике и экономике? Одно дело виртуальность и медийность, и совсем другое – конкретная реальность.

1. Пятидневный грузино-юго-осетинский конфликт, просачивание информации об облике Российской армии вновь высветили необходимость четкого концептуального оформления политики безопасности и обороны страны в понятном для граждан виде. Не случайно в связи с прошедшими драматическими событиями к этой сфере оказалось обращено и внимание Общественной палаты России, которая призвана агрегировать и артикулировать, довести до властных институтов интересы гражданского общества
2. Для того, чтобы Концепция национальной безопасности и Военная доктрина по-настоящему стали руководством к действию, следует ввести их федеральным законом, обязательным к исполнению. По крайней мере, при разработке доктринальных документов необходимо исключить возможность повторения казуса, подобного происшедшему в 1995 году. Тогда Конституционный Суд пришел к заключению о том, что Основные положения военной доктрины Российской Федерации и текст указа, которым они были утверждены, «не содержат нормативных предписаний». Видимо, нужно сформировать целостную систему доктринальных документов, построенную по иерархическому принципу, когда ключевые положения концептуальных документов конкретизируются и раскрываются в следующих за ними.В определенной корректировке нуждается организация деятельности Минобороны, которое призвано стать по-настоящему связующим звеном между обществом с одной стороны и Вооруженными Силами – с другой и которое де-факто вот уже в течение ряда лет занимает гражданское лицо.
3. Любой социально-политический организм должен развиваться на основе целесообразности, то есть способности приходить к определённому запрограммированному результату. В этой связи в доктринальных документах должен быть чётко сформулирован тот образ–результат, к достижению которого продвигаются Вооружённые Силы страны. Чтобы решить все организационные и содержательные вопросы, предстоит серьезная интеллектуальная работа. Однако имеется главная предпосылка – воля руководства государства обеспечить поступательное развитие страны и достичь нового качественного состояния обороны и Вооруженных Сил. При этом необходимый интеллектуальный потенциал в обществе имеется, вопрос состоит лишь в том, как его мобилизовать.

1. Мы еще не вполне отдали себе отчет в том, что оказались в другой стране. Более того, мы катапультировались в какое-то неизвестное цивилизационное пространство. Весь мир оказался на разломе истории. Человечество столкнулось c самым сильным в своей долгой истории кризисом перепроизводства. Распалась связь времен – люди с трудом представляют собственное будущее. Утрачен баланс между настоящим и грядущим. Именно в таких муках рождается обычно новая цивилизация.
2. Управленцы все еще пытаются обуздать финансовый кризис. А он уже не только экономический, но и цивилизационный. Мрачные прогнозы «социальных критиков» кажутся теперь чересчур оптимистичными. Политики ищут выход из драматической ситуации, но еще не осознали, что «обратной дороги нет». Человечество уже прошло точку невозврата. Преображается уклад жизни, ценностные ориентации, миропонимание. То, что происходит сегодня, нельзя мерить прежними мерками. Глобализация обнаружила свой подлинный облик. Оказалось, что процесс, начавшийся в одной стране, способен парализовать всю экономическую систему мира. Материализовался шок от будущего.
3. Людям непонятна глубина кризиса. Символика катастрофы действует на психику в силу своей эмоциональной экспрессии – «черный понедельник», «черный вторник», «черный лебедь». Ситуация ожидания страшнее самой трагедии. Известно, что многие люди умирают именно от самой перспективы. Недаром экономический удар носит название «черного лебедя». Европейцы были убеждены в том, что лебеди бывают только белыми. Поэтому, когда в Австралии объявился лебедь черный, это стало шоком. Именно неожиданность, нечто помимо желаемого, и является фактором, убивающим людей, традающих ожиданием.

1. Выявляя причины слабой инновационности российской экономики и причины российского фондового и банковского кризиса 2008 г., нельзя не видеть, что именно директивно проводившаяся в 2000-2007 гг., политика «оптимизации» и «стерилизации» как финансовых ресурсов государства, так и общей денежной ликвидности, толкнула российские коммерческие банки и крупные компании на внешний рынок финансовых ресурсов, поставив их в долговую зависимость от Запада, при изобилии финансовых и валютных ресурсов, имевшихся у правительства и ЦБ РФ.
2. Видится целесообразным поднять в течение среднесрочного периода (к 2011 году) потенциал расходов бюджетной системы России до 50-55% ВВП (среднеевропейский уровень), направив прирост потенциала (около 20% ВВП) на ускоренное инновационное развитие уже в предстоящем среднесрочном отрезке; перейти к инновационно-инвестиционному типу антиинфляционной политики на основе эквивалентной и сбалансированной зависимости потока денежных ресурсов и потока товарных (инновационных) ресурсов с активным развитием внутреннего инновационного рынка и интенсивным использованием инновационного потенциала мирового рынка, инновационного рынка отдельных развитых стран Запада и Востока (что предполагает недопущение изоляции, которую США хотят навязать России);
3. Необходимо пересмотреть политику использования нефтегазовых доходов, преодолеть уклон в сторону их «стерилизации» и все необоснованные опасения «перегрева» российской экономики и «голландской болезни»; нефтегазовые доходы – это главные конкурентные преимущества России в мировом развитии, поэтому политика их «стерилизации» под «лозунгом» антиинфляционной борьбы означает на деле «стерилизацию» наших преимуществ и блокирование ускоренного инновационного развития России.

1. «Пятидневная кавказская война», проведение «операции по принуждению к миру» и последующее одностороннее признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии вызвали немало спекуляций на тему того, что Европейский Союз априори не может строить взаимоотношения с Россией на основе «разделяемых ценностей». Приверженность «общим ценностям», интерпретируемая как последовательное соблюдение определенных либерально-демократических принципов внутригосударственного устройства и внешнеполитического поведения, традиционно декларировалась европейской стороной в качестве главного условия функционирования партнерства.
2. У российской стороны явно существует определенная «красная линия» в переговорном процессе с Европейским Союзом, отступать за которую, официальные представители не намерены. В качестве крайнего форпоста российские эксперты выделяют три вопроса, уступки по которым неприемлемы в диалоге об общих ценностях: «закрепление особой роли России в Европе, отказ от формулы приближения России к нормам, регулирующим экономическую и политическую жизнь Евросоюза, отсутствие оценочных суждений о состоянии российской экономики и общества в целом».
3. Для Европейского Союза вопрос о включении «ценностного компонента» в Соглашение о Партнерстве и Сотрудничестве и его формате - это своеобразный тест способности приводить к «общему знаменателю» позиции различных стран-членов ЕС и расставлять приоритеты в модели стратегических взаимоотношений с Россией. Однако и российская сторона должна обладать собственным видением того, как должен выглядеть раздел об «общих ценностей» в новом документе. В настоящий момент можно логически сделать вывод о том, что он не может принять формат 1990х годов, когда Российская Федерация воспринималась в качестве объекта политики Европейского Союза и должна была полностью соответствовать, предлагаемым извне политическим, экономическим, социальным моделям.

В обсуждении проблемы приняли участие Ципко Александр Сергеевич, доктор философских наук, член редакционного совета журнала «Вестник аналитики», Бызов Леонтий Георгиевич, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН, член Научного совета ВЦИОМ, Петухов Владимир Васильевич, зав. отделом анализа динамики массового сознания Института социологии РАН, Соловей Валерий Дмитриевич, доктор исторических наук, политический аналитик, Султанов Шамиль Загитович - президент Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир».

«Неумение различать институциональные границы светской и духовной юрисдикции отличало в эпоху Средневековья русскую церковь от западной и даже византийской, но не отражалось на благочестии и правоверии русских людей. Искренность и глубина их веры были мало связаны с особенностями церковного управления. Как в обществе христианском, в Московском государстве весь склад и жизнь определялись ритмом и духом православного миросозерцания. Однако материальные условия жизни церкви, прежде всего, состояние духовенства, существенно влияли на возможности воспитательного воздействия церкви, ее активной социальной роли, особенно в эпохи социальных и культурных кризисов. Каким было материальное положение церкви как института в этом обществе?»

ПРИВАТНОЕ ДОСТОЯНИЕ КАК ЗАЛОГ БЛАГОДЕНСТВИЯ
Беттел Том. Собственность и процветание. Москва. ИРИСЭН. 2008, тираж 2500 экз., 480 с.

1. Перед нами книга, которая в популярной форме рассказывает об истории частной собственности со времен Древнего Рима и до наших дней. Причем эта тема рассматривается сразу с двух точек зрения: истории самого института и истории идей. Иначе говоря, размышление о приватном достоянии человека встраивается в более широкий философский контекст. Таким образом, показана фундаментальная роль института частной собственности в общественном развитии.
2. Да, действительно экономическая теория медленно, окольным путем совершала разворот к своим неотъемлемым основам – к собственности. Но при этом обнаруживалось, что многие вроде бы хорошо продуманные законы вызывают неожиданные последствия. Казалось, что для разрешения проблем, возникающих между владельцами собственности, не нужно вмешательства государства. Стороны сами в состоянии договориться о решении. Однако, к сожалению, так происходит далеко не всегда.
3. Некоторые идеи Т. Беттела совпадают с политическими заявлениями нашего президента: нуждаются в продумывании эффективность правовой системы. Это, возможно, так. Но не меньшую актуальность, как нам кажется, могла бы сыграть в процветании народов и философско-антропологическая рефлексия. Антропологизация экономики – заметная тенденция современной гуманитарной науки.