1. Многие аналитики обосновано предостерегают, что многополярная геополитической архитектуры мира не станет безопаснее, чем мировая биполярная система, а вероятность этнонациональных и этноконфессиональных конфликтов возрастет. Поэтому, по нашему мнению, в целях международно безопасности следует обратить особое внимание на формирование многополярного мира на принципах региональной биполярности. Биполярный мир более устойчив, чем однополярный не только в масштабах всей планеты, но и на региональном уровне. Фундаментом этого мира могут стать, например, геополитические оси в Европе (Берлин – Москва), на Ближнем Востоке (Анкара – Тегеран) и в Индокитае (Бангкок – Ханой).
2. Переход к многополярному миру оказывает существенное влияние на геополитическую и геоэкономическую трансформацию государств, международных коммуникаций, мировых и региональных товарных рынков. В глобальном обществе риска «взрывается» ответственность государственных институтов, оказывающиеся беспомощными при соприкосновении с действительностью. Опьяненные свободой восточнославянские страны оказались не на богатом Западе, а в мышеловке собственного изготовления. Приступы «глупого рыночного романтизма» закончились сокрушительным поражением, образованием духовных и экономических пустынь, утратой достигнутых социальных завоеваний. Чрезмерное торжество демократии на многие годы скомпрометировало ценности гражданского общества.
3. Наиболее приемлемой для России является геополитическая архитектура Евразии, исходящая из триады – Западная Европа, Восточная Европа и Туран, учитывающая особенности западно-христианской, православной и мусульманской (тюркской) цивилизаций. Такая геополитическая конфигурация на основе межцивилизационного диалога будет важным гарантом евразийского мира. Фундаментом такой архитектуры миропорядка может служить геополитическая ось Берлин – Москва – Анкара. Исходя из представлений о Больших многомерных пространствах, это не отрицает проекта Большой биполярной Европы, где ведущая роль будет принадлежать истинной «старой» Европе, обладающей экономической мощью, и крупной ядерной и энергетической державы мира — Российской Федерацией.
4. Однако даже при умеренном оптимизме наиболее вероятен пессимистический сценарий развития событий в Восточной Европе. Отказавшись от коммунистической идеологии, власти восточноевропейских стран предложили своим народам примитивные политтехнологи, имитирующие действительность. В результате в Восточной Европе успешно формируется новая мировая периферия.

1. Заявленная в Обзоре ядерная политика США выглядит весьма привлекательной. Однако для того, чтобы понять, что за ней в действительности стоит, важно учитывать следующее фундаментальное обстоятельство. На рубеже ХХ и ХХI веков США стали лидером очередной – шестой по счету - революции в военном деле. Она связана с появлением высокоточного обычного оружия, а с ним и бесконтактных войн нового (шестого) поколения. Бесконтактные войны характеризуются тем, что нападающая сторона с помощью длительных массированных ударов может полностью разрушить экономику любого противника, в любом регионе земного шара.
2. Существующий уровень военно-технических возможностей США, с одной стороны, и РФ – с другой, знаменует рождение новой эпохи, в которой единственная военная сверхдержава будет обладать гарантированной безнаказанностью, т.е. возможностью обезоруживающего удара (с допустимыми/приемлемыми экологическими последствиями) по любому потенциальному противнику, включая РФ. Пока о такой возможности (именно как гарантированной) говорить не приходится, но шансы на успех гипотетического ответно-встречного удар планомерно и расчетливо сокращаются до минимальных значений. В том числе – посредством международно-правовых механизмов.
3. Радикальная инициатива Б.Обамы по «ядерному нулю» с этой точки зрения закрепляет весьма привлекательный – пацифистский и прогрессистский – образ нового президента США – и одновременно выводит на качественно новый уровень глобальную военную гегемонию единственной сверхдержавы. Впрочем, идея безъядерного мира не слишком популярна в США. Заметно, что военно-промышленный комплекс США, заинтересованный в бессрочном сохранении ракетно-ядерного оружия, начал массированное давление на Б.Обаму с тем, чтобы тот отказался от ранее провозглашенной идеи о безъядерном мире.
4. В этом контексте и следует рассматривать новую ядерную стратегию США. Речь идет не о романтике и идеализме, и не об очередном издании «нового мышления» аля-Горбачев, а о прагматичной и просчитанной стратегии. Суть это стратегии проста: в политическом отношении США – миротворцы и по-прежнему «старшие» на планете; в военном же отношении США в любом случае сохраняют свое подавляющее военное превосходство в высокоточном оружии шестого поколения, оставляя другие ядерные страны, в том числе и Россию с их «ядерным величием» в ХХ веке. Американские генералы остаются «при своих».

1. Ядерное разоружение – задача не только ядерных стран, но и всех без исключения участников ДНЯО. Столь масштабная цель, как достижение «глобального ядерного нуля», может рассматриваться только в неразрывной связи с надежным обеспечением жизнеспособности ключевых разоруженческих и нераспространенческих инструментов. Во многом освобождению нашей планеты от ядерного оружия способствует продолжение практики создания зон, свободных от ядерного оружия, но в последние годы она затормозилась.
2. Российская Федерация исходит из того, что движение к безъядерному миру возможно и необходимо, но не любой ценой. Разоружаться в одностороннем порядке, заведомо соглашаясь с нарушением принципа равенства и одинаковой безопасности в процессе сокращения ядерных потенциалов, Москва не имеет права и никогда не будет. В новой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации отнюдь не случайно упомянута формула поддержания «паритета» с США в области СНВ в условиях развертывания ими глобальной системы ПРО и реализации концепции «Глобального молниеносного удар» с использованием стратегических носителей в ядерном и неядерном оснащении. Россия не может двигаться в одиночку к безъядерному миру. Это не отвечало бы интересам ее национальной безопасности.
3. С целью достижения цели достижения безъядерного мира должны быть не только уничтожены все ядерные боезаряды у всех без исключения стран мира. До этого все они должны подписать и ратифицировать ДВЗЯИ, присоединиться к ДНЯО. Параллельно следует прекратить производство расщепляющихся материалов, используемых для создания ядерного оружия. Начиная с определенной даты, ядерные государства должны остановить наработку оружейного плутония и урана до уровня обогащения, необходимого для создания ядерного оружия. Необходимо будет демонтировать промышленную базу создания средств доставки ядерных боезарядов, переориентировать научно-исследовательские центры и лаборатории, занимающиеся вопросами модернизации ядерных вооружений. Параллельно необходимо пересмотреть военные доктрины всех ядерных государств, исключив из них ядерный компонент.

1. Усиленное расширение НАТО и перспективы дальнейшего увеличения членов этого блока и ЕС усугубили российскую изоляцию и разделение Европы. Так что, когда ныне Россия поглядывает на запад, то находит вежливого, но отнюдь не откровенно дружественного соседа, с каким не так-то легко разрабатывать серьезное партнерство. Вдобавок к этому ЕС возобновил усилия укрепить свое Восточное Партнерство, то есть оформить особые отношения с непосредственными соседями России на западе и юго-западе, то есть внутри пространства, которое Россия определяет как свое ближнее зарубежье.
2. Россия не способна содержать значительные обычные вооруженные силы для прикрытия своих границ с Западом. Впрочем, сейчас с ростом российской экономики, который вызван экспортом газа по высоким ценам, на подходе время возмещения средств вооруженным силам. Это создает возможность для подлинного обновления и переосмысления современной роли российской армии. Разумеется, неуправляемая и нестабильная ситуация на Северном Кавказе, продолжающаяся напряженность в грузинском контексте потребуют, чтобы большая часть ограниченного современного оснащения, равно как и отработка решения оперативных задач, были сосредоточены на юге.
3. У ОБСЕ уникальные возможности содействовать предотвращению только что упомянутых конфликтов. Ни одна другая международная организация так основательно не представлена, организована и структурирована для предупредительной работы в новых национальных государствах. А с институтом Верховного комиссара по делам национальных меньшинств, созданного в 1992 году, ОБСЕ обрела механизм, предназначенный для работы внутри государств по вопросам отношений большинства с меньшинством с особой задачей предотвратить вспышку насильственного конфликта. Способ, позволяющий терпимо относиться к такой вовлеченности во внутренние дела государства с точки зрения уважения территориальной целостности и суверенитета, прост: мандат ВКНМ предполагает работу на основах конфиденциальности. С самого создания аппарат ВКНМ действовал на всем пространстве ОБСЕ, ни разу не нарушив доверие участвующих в ОБСЕ государств.

1. Во время миссий ЕС наибольшим спросом пользуются полицейские силы. При их применении наблюдается самое значительное дублирование с военными силами. Это неизбежно, если территория в районе кризиса остается заметно нестабильной, и вследствие этого военные силы безопасности вынуждены брать на себя и полицейские функции, которые смогут быть переданы полицейской миссии лишь позже. Чтобы наверняка гарантировать тесное взаимодействие с военными силами, были образованы интегрированные полицейские подразделения, которые могут находиться также и под началом военного командования, обеспечивая при этом решение полного спектра полицейских задач.
2. Создание самостоятельной европейской политики обороны и безопасности поначалу рассматривалось со стороны США с большой степенью недоверия. Они опасались, что европейцы будут пытаться добиться самостоятельности для своей оборонной системы. На саммите НАТО в Вашингтоне в 1999 г были утверждены принципы «Соглашения Берлин +», которое гарантирует ЕС возможность распоряжаться коллективными средствами НАТО. Таким образом, ЕС получил гарантированный доступ к военным плановым мощностям НАТО. В общем смысле альянс теперь поддерживает военное планирование ЕС и без особого согласования с руководящим органом НАТО. Однако для конкретного запроса в адрес штаба НАТО с целью проведения операции ЕС Совет НАТО должен давать однозначное согласие в каждом конкретном случае. Это является мерой предосторожности со стороны НАТО с целью сохранения альянсом способности применения войск, в то время, когда ЕС запрашивает мощности для своих нужд.
3. До сих пор ЕС практически не действовал превентивно, а реагировал в большинстве случаев лишь в случае обострения кризисных ситуаций или по запросам извне. Лишь в незначительном количестве случаев командирование происходило своевременно, так что об эффективном управлении кризисной ситуацией вряд ли можно говорить. Часто операции готовились с недостаточной тщательностью. Область действия ЕС часто ограничена, если в регионе или в выдающем мандат Совете безопасности ООН существенны силы, использующие право вето, которые ставят наряду с целями миссии противоречащие задачи, или если конфликтующие стороны приостанавливают или совсем прекращают сотрудничество во время миссии. ЕС обязан получить согласие локальных или региональных игроков, часто мирясь при этом с существенным сокращением возможностей действия.

1. Вопрос о том, должны ли Соединённые Штаты и Израиль атаковать Иран для прекращения его работ в области освоения ядерных технологий, обсуждается мировыми СМИ уже не первый год. После захвата американскими войсками Ирака стал вопрос о повторении того же сценария в отношении Ирана в виде воздушно-наземной операции вооруженных сил (ВС) США совместно с Израилем против Исламской республики Иран с целью разрушения её военной и ядерной инфраструктур и оккупации районов, богатых углеводородами.
2. Эскалация напряженности вокруг Ирана напоминает обстановку, которая предшествовала американскому вторжению в Ирак. Саддаму Хусейну в то время предъявили сомнительные обвинения в сокрытии запасов оружия массового уничтожения. Сейчас иранское руководство обвиняется в реализации ядерной программы, которая угрожает международной безопасности в глобальном масштабе. В Вашингтоне считают, что ядерная угроза со стороны Ирана – признанный факт и отметают всякие сомнения на этот счёт. В то же время США отклоняют предложения о создании на Ближнем Востоке безъядерной зоны, поскольку это создало бы проблемы Израилю, обладающим ядерным арсеналом, но существование которого он не подтверждает публично.
3. В обстановке продолжающегося кризиса и перспектив появления его второй, ещё более разрушительной, волны, которая может угрожать доллару как мировой резервной валюте, серьёзный конфликт на Ближнем Востоке должен вызвать резкий скачок цен на нефть предположительно до 300 долларов за баррель, что будет стимулировать астрономический спрос на американскую валюту как основное средство расчётов за энергоресурсы. Это неизбежно поглотит непомерно выросший объём денежных знаков и ценных бумаг, выпущенных в предкризисные и кризисные годы, и спасёт финансовую и экономическую системы Запада. Таким образом, сценарий с упреждающим ударом Израиля, ответным ударом Ирана и последующим вовлечением в конфликт США и их союзников на Ближнем Востоке оказывается встроенным в схему выхода из мирового финансово-экономического кризиса.
4. Именно поэтому, идя на риск попасть во второй раз в «афганский капкан», Вашингтон идёт навстречу военному решению иранской проблемы, преследуя две главные цели: а) остаться на мировом геополитическом Олимпе и б) оттеснить Россию и Китай, как своих ближайших соперников в регионе Ближнего и Среднего Востока из их сфер влияния и национальных интересов. При этом необходимо отметить, что способ геополитического возвышения посредством инициирования вооруженного конфликта с последующим участием в нём хорошо известен в истории.

1. Поскольку жесткая реальность, складывающаяся вокруг карабахского конфликта, не позволяет надеяться на скорое урегулирование отношений в регионе в краткосрочной или даже среднесрочной перспективе, в Ереване пытаются налаживать, в отрыве от карабахского фактора, отношения с другими странами региона, а также международными организациями и ведущими мировыми державами. Армянская политическая элита надеется, что путем создания условий для региональной интеграции и установлением общего фона более доверительных отношений в перспективе будет создано поле для постепенного возобновления сотрудничества и с Азербайджаном.
2. Что касается перспектив урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта, то главная трудность в том, что у Армении и Азербайджана совершенно разные подходы к его решению. Позиции двух стран никак нельзя совместить без серьезных уступок с каждой стороны, без готовности к компромиссу, то есть к отступлению от своих первоначальных установок. Однако урегулирование конфликта возможно только лишь при условии, что руководство обоих государств, а также Нагорного Карабаха, найдут формулу сосуществования, которая устроит все стороны. Ни Россия, ни США, ни какая-либо другая страна не выступит только на стороне Армении или только на стороне Азербайджана.
3. Российская политика относительно взаимоотношений Азербайджана и Армении, а также нагорно-карабахской проблемы, строится на приоритете поддержки баланса между сторонами. Москва продолжает вести с Ереваном и Баку «равноудаленный диалог», подписав с двумя враждующими сторонами договоры о стратегическом партнерстве (с одинаково сильными военно-техническими акцентами). Вместе с тем, выдвинув 5 июня 2008 г. предложение о разработке нового общеевропейского договора по вопросам безопасности и сотрудничества, Россия тем самым фактически взяла на себя обязательство урегулировать конфликты в постсоветской зоне, поскольку без этого стабильную Европу не создать.
4. Как нам представляется, кавказская политика России не должна терять приобретенную два года назад динамику. Очевидно, что положительную роль в этом могло бы сыграть выступление российского руководства с концептуальным Заявлением, в котором была бы четко обозначена позиция по трем группам вопросов – военно-политической, энергетической и гуманитарной. Заявление должно быть обращено в будущее (без напоминаний о «братской дружбе» советских времен), мирное развитие которого будет гарантировано авторитетом и мощью Российского государства.

Заочный «круглый стол»

 Продолжаем обсуждение опубликованных в прошлом номере вопросов:

1. Как Вы оцениваете нынешнее состояние российского высшего образования?
2. Каковы, на Ваш взгляд, достоинства и недостатки проводимых в настоящее время структурных преобразований в высшей школе и экспертные оценки их влияния на конкурентную сферу, перспективное положение образования и развития общества?
3. Какие законодательные, административные, общественные и другие меры необходимо принять, чтобы за счет развития конкуренции реально и значимо повысить приоритет и качество высшего образования, социальную и экономическую эффективность работы вузов? Какие условия и тенденции станут определяющими динамики сферы образования – государственное регулирование или конкурентное развитие высших учебных заведений?
4. Что может наиболее эффективно повлиять на перспективы и положение в мире нашей высшей школы? Что означает для России высокая конкурентоспособность отечественных вузов.
5. Консерватизм или инновации, традиционные или новые образовательные технологии, утвердившиеся формы или принципиально новые виды образовательных организаций должны в перспективе определять облик системы образования, которая будет способна формировать общество и экономику, основанную на знаниях?
6. По Вашему мнению, нынешнее состояние российской экономики и развитие общества, с одной стороны, и нарастающие потребности грядущего информационного общества требуют от высшей школы опоры на теоретическую подготовку или на практические навыки специалиста, фундаментальные или прикладные знания, широкий профиль или узкую специализацию вузовских выпускников?
7. Как Вы думаете, чтобы быть конкурентоспособным, российское высшее образование должно стать элитным или доступным широким слоям населения, что мешает организации эффективной системы «образование через всю жизнь»? Что самое ценное нужно сохранить в нашем образовании, а что привлечь из мирового опыта для создания действительно конкурентоспособной системы образования, адекватной новым вызовам и задачам, стоящим перед нашей страной?

1. Оптимально подходящей и работающей схемой для урегулирования или смягчения конфликтов на этнической почве является разработка многоформатной этнополитики. Под этим термином я подразумеваю возможность применения в разных государствах различных форм широкой или узкой автономизации, федерального государственного устройства, которое может быть ассиметричным, а также развития и укрепления идей этнотолерантности, направленных на мирное сосуществование различных наций в едином государстве. Я считаю, что разработка и реализация гибкой этнополитики, учитывающей интересы разных сторон, способна привести к достижению основных целей по урегулированию этноконфликтов
2. Необходимо отметить важность развития идеи этнотолерантности. Во всех реальных и зреющих этноконфликтах огромную роль играет отсутствие этнотолерантности. Задачей этнотолерантности является развитие и усиление исторической привычки и взаимного уважения различных наций для совместного мирного сосуществования на территории одного государства. В качестве устойчивой модели этнотолерантность практикуется в Швейцарии. Политическая воля федерального правительства позволила этой стране решить тяжелую внутреннюю проблему, основанную на этнической почве. В настоящее время швейцарцы составляют сплоченную национальную общность, хотя население состоит из этнических групп, говорящих на разных языках (немецком, французском, итальянском и ретороманском) и нередко отличающихся по вероисповеданию. Однако взаимная терпимость и доброжелательность позволяют им мирно жить в одной стране.
3. В качестве наиболее яркого и успешного примера с реально работающей многоформатной этнополитикой хочется привести нашу страну. Россия является государством с федеративным устройством, включающим субъекты с самыми разными автономными статусами. Также в России законодательно закреплена национально-культурная автономия. И, наконец, важнейшим стабилизирующим фактором в преодолении появляющихся в последние годы центробежных тенденций выступает сложившийся в прошлый период большой конструктивный потенциал многочисленных народов России, желающих, сохраняя свою национальную самобытность, искать решение этнических проблем на принципах этнотолерантности, взаимного доверия и единства многонационального государства.

В обсуждении приняли участие доктор философских наук, профессор, проректор по научной и издательской работе, директор Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета Вал. А. Луков, академик Российской академии образования, доктор философских наук, профессор Л.П. Буева.

Ведет «круглый стол» доктор философских наук, профессор П. С. Гуревич.

1. Интеллектуализация современной России – утопия или реальный процесс?
2. Что более значимо для нации возрождение духовности или ее интеллектуализация?
3. Можно ли говорить об интеллектуализации всей нации или речь идет только об элите?
4. Нет ли противоречия между провозглашенной программой и резким падением образования, его качества?