Автор: ИСОА, просмотров: 9937 Источник: "Российская Федерация сегодня" №19 октябрь 2011 г.

ЛИВИЯ: КОРОЛЬ УМЕР, ДА ЗДРАВСТВУЕТ…?

Ливийский режим пал. Муамар Каддафи, властвовавший в Триполи более сорока лет, последовал за другими арабскими лидерами-долгожителями – Бен Али и Мубараком. Однако произошедшие в Ливии события нельзя сравнивать с «революциями» в Тунисе и Египте. В падении режима Каддафи превалирующую роль сыграл внешний фактор.

Говорить о массовости протестного движения в условиях сравнительно высокого уровня жизни простых ливийцев сложно. Каддафи в последние годы пытался выстроить в Джамахирии «Город Солнца», население которого ни в чем бы не нуждалось. Но даже в этом «зеленом рае» нашлось определенное число недовольных, готовых с оружием в руках выступить против Каддафи и его клана. Они и стали ударным отрядом коалиции западных стран, ополчившейся против непокорного полковника.
Кто же составил костяк сопротивления, какие общественные силы и социальные группы выступили против диктата клана Каддафи?
Ливийскую оппозицию можно подразделить на внешнюю и внутреннюю. Хотя открытым насилием полковник, как и любой другой арабский правитель, не брезговал никогда, за ним не числилось ни массовых казней, ни поголовного истребления оппозиционеров. Каддафи предпочитал выдавливать недовольных за пределы Ливии, где они, лишенные социальной опоры, вынуждены были скитаться из страны в страну, подвергаясь постоянным преследованиям со стороны спецслужб СНЛАД. Это были представители старого режима, члены кланов, близких к свергнутой в 1969 году королевской семье ас-Сенуси; бывшие революционеры и экс-соратники Каддафи, отстраненные им от власти; проворовавшиеся бюрократы, снятые со своих должностей (лидер СНЛАД любил частые ротации чиновников) и др. Внешнюю оппозицию принято отождествлять с ливийскими либералами. Они выступают за проведение в стране демократических выборов, заявляют о необходимости принятия конституции, либерализации экономической модели.
Внутри страны оппозиция тоже имелась, но малочисленная и не структурированная. Речь прежде всего идет об оппозиции религиозной.
Главным очагом нестабильности в Ливии была Киренаика – восточные районы страны. Шейхи местных кланов при королевском режиме были основной опорой трона. После «революции» 1969 года ситуация в стране стала меняться. Влияние представителей восточных племен на политической арене Ливии оказалось уравновешено широким представительством Триполитании. Это породило недовольство киренаикской племенной элиты, которая привыкла считать себя «белой костью».
Жители этих двух областей Ливии (пустынная Феццан – не в счет) никогда не питали особой любви друг к другу. Да и исторически развивались они по-разному. Если в Триполитании еще на заре ХХ века было сильно османское влияние, в большей степени были развиты торговля и городская культура, то Киренаика была краем кочевых племен, с трудом подчинявшихся любой власти и признававших лишь авторитет своих племенных вождей и религиозных лидеров.
Нынешнее благоденствие ливийцев наступило не так уж давно. До начала 2000-х гг. населению Ливии приходилось не раз затягивать пояса, во многом потому, что экономический курс Каддафи изобиловал «чудачествами» и неуместными шараханьями. В этой связи очаг нестабильности тлел в Киренаике почти всегда, исправно поставляя рекрутов в исламистские движения и организации, которые видели в Каддафи еретика и узурпатора. С религиозными радикалами Каддафи боролся жестко, но полностью подавить их деятельность так и не смог. В начале 2000-х гг. Триполи даже вел переговоры с представителями руководства Ливийской исламской боевой группы (ЛИБГ), пытаясь убедить радикалов добровольно сложить оружие.
Из альянса носителей либеральной и исламистской доктрин и родилось повстанческое движение Ливии, которое бросило вызов режиму Каддафи. «Золотым» временем для оппозиции стали 90-е гг., именно в этот период под ее знаменем сплотилось наибольшее количество сторонников. Каддафи в те годы переживал тяжелые времена. Без поддержки СССР, в условиях падения нефтяных цен и международного эмбарго, перед лицом американской агрессии, он, чтобы поддерживать в стране мир и спокойствие, вынужден был лавировать между племенами и различными социальными группами, внутри которых зрел протест против невнятной социально-экономической линии режима.
Однако Джамахирия сумела выстоять – во многом благодаря тому, что Каддафи пошел на мировую с развитыми странами, уплатил компенсацию жертвам терактов Ла-Белль и Локерби, вышел из конфликта в Чаде и свернул программы производства ОМУ. В начале 2000 гг. очень кстати начался новый «нефтяной самум», который дал полковнику исключительные возможности по претворению в жизнь масштабных социальных проектов. Ливия начала расцветать, были решены продовольственная и жилищная проблемы, построена «великая искусственная река», напоившая водой прибрежные области страны. Все это способствовало стабилизации экономической ситуации в Ливии и размыванию социальной базы повстанческого движения.
Но социальный мир был достигнут непростой ценой – ливийцы отучались работать. Они предпочитали подвизаться на чиновничьих должностях, шли на армейскую службу или просто не работали, получая вполне сносное пособие. Рабочие руки завозились из Египта, Индии, Бангладеш и Черной Африки. Каддафи фактически купил лояльность большинства населения.
Что касается идеи Джамахирии, то этот проект нельзя рассматривать как очередную эксцентричную идею чудаковатого бедуина Каддафи. В условиях разделения страны по племенному признаку идея народных собраний (народных комитетов, народных конгрессов) в наибольшей степени соответствовала ливийским реалиям. Джамахирийская система поддерживала традиционный, знакомый испокон веков каждому ливийцу уклад, создавала иллюзию того, что все жители страны участвуют в ее политической жизни и напрямую влияют на принятие важнейших государственных решений. Вдобавок огромная численность высшего законодательного органа страны – Всеобщего народного конгресса (2700 депутатов) - обеспечивала представительство в нем каждого из племен. Таким образом «народоправство» было до поры до времени вполне жизнеспособным проектом, который внес свою значительную лепту в стабилизацию внутриполитической обстановки в Ливии.
Ресурсная ориентированность национальной экономики обернулась для Ливии вполне прогнозируемыми социальными болезнями – коррупцией, непотизмом, бюрократизацией госаппарата и т.д. Сказочно богатела и семья Каддафи. При этом полковник не стеснялся своего, скажем так, высокого достатка, полагая, видимо, что это заслуженная награда за труды на благо народа. Эти обстоятельства способствовали тому, что оппозиционное движение, пусть и не очень активно, но продолжало существовать, получая регулярную подпитку из Киренаики. Каддафи боролся с ним, при этом стараясь не перегибать палку, дабы не спровоцировать взрыв в масштабах всего востока.
Справляясь более или менее с поддержанием стабильности внутри страны, во внешней политике Каддафи допустил ряд серьезнейших просчетов, которые и обернулись катастрофой для СНЛАД. Потерпев неудачу в открытом противостоянии с Западом, полковник с 2000-х гг. стал использовать против «империалистов» нефтяное оружие.
Справедливости ради, необходимо сказать, что европейцы сами развратили полковника, всячески потакая даже его самым вызывающим прихотям. Настолько велика была заинтересованность западных лидеров в нефти и газе Ливии, что они готовы были стерпеть и санкции в отношении Швейцарии, и бесконечные «гастроли» отпрысков Каддафи на фешенебельных европейских курортах. Италия даже взяла на себя обязательство выплатить Ливии несколько миллиардов долларов в качестве компенсации за многолетнюю оккупацию. На поклон к полковнику в бедуинский шатер ездили и Саркози, и Берлускони, в стране работали крупнейшие европейские нефтегазовые концерны.
Однако европейцы не забывали о тех унижениях, которым их подвергал Каддафи, допуская к разработкам нефтяных богатств Ливии. Скорее всего, план свержения режима и передела ливийского углеводородного рынка зрел в европейских столицах уже давно. Ждали только удобного случая. Он представился, когда на волне «арабских революций» в Киренаике началось очередное, казалось бы рутинное, выступление мятежников. Оно сразу получило всеобъемлющую поддержку извне. Присоединились к агрессии и арабские монархии Персидского залива, которые уже много лет точили зуб на полковника (за то, что Каддафи хотел стать вождем всего арабского мира, поддерживал палестинских радикалов, конфликтовал с саудовским королевским домом и т.д.).
С января по август 2011 г. военные специалисты из стран НАТО и Персидского залива сумели из несостоятельных в военном отношении отрядов восточных мятежников и исламистов сформировать относительно боеспособные части, которые оказывали сопротивлении регулярной армии и народному ополчению. Однако их усилий было недостаточно для того, чтобы свергнуть Каддафи. Народ поддерживал полковника, кто-то с оружием в руках, а кто-то игнорируя призывы повстанцев встать на борьбу с «тираном» (подавляющее большинство ливийцев все же предпочло пассивный вариант поддержки). Не внесла существенного изменения в оперативную обстановку и «воздушная» война НАТО. Повстанцы активно «воевали» лишь перед камерами новостных каналов и осваивать натовские бюджеты.
Альянсу пришлось начать подготовку наземной операции. Она была необходима для НАТО по нескольким причинам. Во-первых, в сентябре истекал срок действия резолюции 1973, разрешавшей ВВС НАТО «патрулировать» ливийское небо, а продления ее действия, принимая во внимание позиции КНР и России, можно было бы и не добиться. Во-вторых, воздушная операция становилась все более затратной для бюджетов ее участников. В-третьих, успехи Каддафи в его противостоянии с Западом могли поднять имидж полковника в широких слоях радикально настроенных арабов и берберов, а этого натовцы никак не могли допустить. Весь мир должен был увидеть, кто на самом деле является его хозяином.
В этом контексте коалиция пошла ва-банк. К организации последней битвы были привлечены военные специалисты и наемники из Великобритании, Франции, ФРГ, инструкторы из Катара и Иордании, военно-воздушная мощь альянса.
Сегодня уже не секрет, что стремительный бросок на Триполи (операция «Рассвет русалки») был организован западными военными специалистами. И хотя на первых порах взятие столицы Ливии подавалось западными СМИ как самостоятельная победа «зрелого» оппозиционного движения над тираном, однако шила в мешке не утаишь. Под давлением фактов натовцы вынуждены были признать, что их участие в операции не ограничивалось только поддержкой с воздуха и финансированием боевиков. О европейских и арабских спецназовцах и наемниках говорят сегодня и BBC, и CNN, и российские издания. То есть Запад в очередной раз подтвердил, что диктатура силы была и остается для него выше диктатуры закона, который, как известно, что дышло…
Отряды Каддафи с боями отступают к Сирту, бои идут в Бреге, не утихают они и в Триполи. Столица лежит в руинах, квартал Баб-аль-Азизия стерт с лица земли, повсеместно орудуют мародеры, нет электричества. Примерно идентичная ситуация складывается и в других городах, занятых повстанцами. «Зеленый рай» Каддафи в одночасье перестал быть таковым. По всей видимости, «освобожденным» ливийцам придется надолго забыть о социальных гарантиях, стабильной работе, хороших дорогах и бесплатном жилье. Угроза гуманитарной катастрофы налицо.
Вопрос о будущем Ливии сегодня стоит чрезвычайно остро, поскольку единственным реальным итогом так называемой «ливийской революции» на данный момент является свержение Каддафи. Из-за того что НАТО, фактически презрев положения резолюции СБ ООН 1973, помогло свергнуть режим, повстанцы не стали ни сплоченнее, ни эффективнее. Не будет преувеличением сказать, что противоречия в их лагере только нарастают (недавнее убийство одного из лидеров оппозиционного движения - Юниса - тому свидетельство). Вдобавок в оппозиционном лагере представлены две взаимоисключающие идейные концепции – исламистская и либеральная. Сторонники этих концепций вряд ли сумеют найти общий язык. Тем более, когда речь пойдет о переделе нефтяного рынка или контроле над поставками в Ливию продовольствия. Схватки неизбежны. И посредничество НАТО противоречий не сгладит.
Ливийские либералы, руководство которых базировалось в основном за границей, вряд ли сумеют что-либо серьезное противопоставить исламистам. Но в Ливии есть еще одна сила, которая такими возможностями как раз обладает, – племена. В «революционных событиях» большинство племенной элиты придерживалось нейтральной позиции. С падением режима вожди и шейхи начали постепенно активизироваться, опасаясь, что передел национальных богатств произойдет без их участия. Т.е. через некоторое время проблема противостояния племенной элиты и религиозных радикалов может стать, во всяком случае для Киренаики, чрезвычайно актуальной. Контуры грядущего конфликта частично просматриваются уже сегодня. Так, племена выражают серьезное недовольство намерениями религиозных радикалов создать эмират в городе Дерна.
Вообще значимость исламистского вопроса для Ливии в ближнесрочной перспективе будет возрастать, поскольку натовцы, похоже, заключили с религиозными радикалами временный альянс. Так, военным главой «освобожденного» Триполи стал Абдельхаким Бельхадж – экс-глава ЛИБГ, арестованный в свое время Каддафи и выпущенный из тюрьмы по амнистии. Есть сведения, что, захватив Триполи, повстанцы первым делом выпустили из тюрем «политических» заключенных - общеизвестно, что большинство т.н. «узников совести» в Ливии были исламистами. А это значит, что теперь у них есть и оружие (натовское и со складов ливийской армии), и официальное признание в качестве борцов с режимом.
Очевидно, что в результате действий НАТО исламистское движение в Магрибе серьезно усилилось. Однако единственный проект, который радикалы могут предложить ливийскому народу, это создание шариатского государства. Думается, что с подобной постановкой вопроса будут не согласны ни племенная элита, ни жители Триполитании, где секулярные традиции были исторически более сильны, чем на Востоке. То есть ситуация в Ливии будет чем-то напоминать ситуацию в Центральном Ираке, где противостояние между племенами и исламистами не утихает до сих пор.
Помимо исламистского фактора, внутриполитическая ситуация в Ливии осложнена целым комплексом различного рода проблем, которые будет очень сложно не только решать, но и поддерживать в стабильном состоянии.
Так, в условиях вакуума власти представители различных племен вступят в борьбу не только с исламистами, но и между собой. За контроль над нефтью, за распределение доходов от ее продажи, за контроль над поставками гуманитарной помощи. Кроме того, повстанцы будут сводить счеты с теми, кто, по их мнению, поддерживал Каддафи (а таких немало), и процесс этот уже идет. Не исключено также углубление противоречий между бедуинами, туарегами и берберами (среди последних весьма сильны исламистские настроения). Все это стоит помножить на гуманитарную катастрофу, а также на оттачиваемое годами и десятилетиями нежелание ливийцев заниматься созидательным общественно полезным трудом.
Сегодняшняя ситуация в Ливии имеет все шансы скатиться в хаос. Вполне реален распад страны на две, а то и три части. Западной коалиции надо приложить максимум усилий, чтобы избежать этого. В противном случае главная цель операции, коей является получение контроля над нефтью и газом Ливии, ими не будет достигнута.
Есть ли у натовцев план по послевоенному переустройству страны? Пока не ясно. Да и возможно ли в ливийских условиях выработать стратегию решения всех основных проблем за короткое время? 1 сентября с.г. в Париже прошла международная конференция «Друзей Ливии», организованная Францией и Великобританией. Видимо, натовцы после относительно быстрой военной победы пытаются сообразить, что делать в этой стране дальше? Как предотвратить возможный хаос? Как соблюсти интересы всех племен и не допустить их схватки с исламистами? Иракского варианта европейцы и американцы опасаются чрезвычайно (в ходе неожиданного совместного блиц-визита в Бенгази глав Франции и Великобритании - состоялся 16 сентября - Д.Кэмерон заявил, что ливийский конфликт еще не закончился). Очевидно, что четкого плана послевоенного переустройства страны у Запада пока нет: не зря же одним из ключевых моментов обсуждения в Париже был вопрос о направлении в Ливию международного миротворческого контингента, а в итоговом заявлении зафиксировано, что центральную роль в поддержке перехода к демократии и восстановления Ливии должна взять на себя ООН.
Вероятнее всего, Ливию ждут несколько лет серьезнейших испытаний, в течение которых ЕС и США будут вкачивать сюда миллиарды долларов, чтобы обеспечить хоть какую-то стабильность. Как показывает ситуация в Ираке, добиться этого Запад в какой-то мере способен. Весь вопрос в цене, которую европейцы и американцы готовы заплатить за стабильность в этой стране.

Институт стратегических оценок и анализа