Автор: ИСОА, просмотров: 3443 Источник: "Российская Федерация сегодня" №8 апрель 2009 г.

РОССИЯ — США: “ПЕРЕЗАГРУЗКА” НАЧАЛАСЬ?

В ЛОНДОНЕ в первый день апреля в рамках саммита “20” состоялась первая официальная встреча президентов России и США Дмитрия Медведева и Барака Обамы. Встреча в определенном смысле символическая. Она ясно показала обоюдное стремление к диалогу, к поиску взаимоприемлемых решений за столом переговоров. Ее характеризовали прагматичность и конкретика. Это первый контакт двух молодых лидеров, еще не обремененных грузом просчетов и ошибок, невыполненных обещаний, еще только набирающих опыт в новом для себя качестве и, главное, не зашоренных прошлым опытом, прошлыми победами и поражениями, что порою мешает правильно оценивать перспективу. К тому же люди хорошо образованные, умеющие широко мыслить и способные, надо надеяться, подняться над грузом противоречий и недопониманий, взаимных обид и обвинений. И это внушает определенные надежды.
После избрания президентом США Барака Обамы на всех уровнях и в основном с оптимизмом говорили о возможности нового этапа в российско-американских отношениях. Энтузиазма добавило заявление вице-президента США Байдена на конференции по безопасности в Мюнхене в начале февраля о “перезагрузке” отношений между США и Россией. Да и президент Обама в Лондоне выразил уверенность, что эти отношения больше “дрейфовать не будут”.
Насколько оправданны этот оптимизм и надежды на то, что в российско-американских отношениях может быть начат новый этап?
Предлагая “перезагрузку”, американцы тем не менее не намерены отказываться от своих стратегических целей. В своей инаугурационной речи президент Обама недвусмысленно дал понять, что стратегическая линия на глобальное лидерство США будет продолжена, хотя возможны и даже необходимы определенные корректировки политики США в отношении главных международных проблем, своих союзников и других стран.
 Намерения, конечно, благие, и истоки их понятны — слишком много утратили США в последние годы, сделав силовую политику основой своей международной деятельности. Важно, что президент Обама признал: американская мощь еще не гарантия надежной защиты страны, она не дает США права не считаться с интересами других членов мирового сообщества, необходимо ее “благоразумное использование”. Но исправление ошибок во внешней политике еще не значит изменение общего ее курса. Программа-максимум новой американской администрации — найти формы обеспечения своего лидерства в мире в ситуации относительного снижения мощи Америки и роста влияния других стран.
Этот общий стратегический курс США подтверждают итоги апрельского визита Барака Обамы в Европу, проведенных здесь саммитов — “20”, США — ЕС, юбилейного саммита НАТО. Сегодня вполне можно говорить и о том, что четко обозначились основные внешнеполитические приоритеты новой американской администрации на ближайшую перспективу.
На российском направлении такими главными приоритетами являются, на наш взгляд, во-первых, потенциал стратегических наступательных вооружений и, во-вторых, постсоветское пространство. Оба эти приоритета имеют геополитическую значимость для США и для России.
Все остальные проблемы (а их немало), если оценивать их по большому счету, при всей их остроте и важности либо служат решению указанных главных проблем и менее значимы, либо пока не столь актуальны, хотя и потенциально опасны. Среди них — проблема американской ПРО в Европе, расширение НАТО и политика альянса — общая и в отношении России, ДОВСЕ, Иран и проблемы нераспространения ядерного оружия в целом, Афганистан, проблемы энергетической безопасности, процессы развития демократии и реформ в России (волнующие США и Европу не столько сами по себе, сколько как универсальное средство давления на Кремль). Особое место занимает проблема Арктики, пока не ставшая остроактуальной, но в перспективе потенциально опасная для всеобщей стабильности.
Почему сокращение ядерного потенциала России столь важно для США? Вашингтонские прагматики ясно отдают себе отчет в том, что претензии сегодняшней России на статус державы глобального масштаба опираются именно на ее ядерный потенциал — второй в мире после США и пока недостижимый для остальных держав ядерного клуба. И основную угрозу своей безопасности на российском направлении США видят именно в этом. С ядерным потенциалом России они связывают и проблему нераспространения, и угрозу ядерного терроризма, и собственно военную угрозу.
Для сегодняшней же России ее ракетно-ядерное оружие — важный, если не единственный, фактор сдерживания агрессии, откуда бы она ни исходила, и, более того, главная гарантия ее суверенитета и территориальной целостности, сохранения ресурсного потенциала.
Но даже несмотря на это, Россия, безусловно, заинтересована в продолжении переговоров по ограничению и сокращению до разумных пределов СНВ, в быстрейшем заключении взаимно контролируемого договора и его строгом выполнении обеими сторонами. Но не любой ценой. России нужно такое соглашение по СНВ, которое, понижая уровень ядерной опасности, не подрывало бы окончательно эту главную опору безопасности нашей страны.
Для обеих стран важно и то, что замораживание процесса сокращения СНВ России и США стало одним из главных препятствий на пути ДНЯО, продление которого на предстоящей в 2010 году конференции под большим вопросом, так как обе стороны обязались (ст.VI ДНЯО) двигаться по пути сокращения своих СНВ. В противном случае неядерные государства будут считать себя вправе также не выполнять своих обязательств по ДНЯО. И это, конечно, одна из наиболее серьезных объективных причин поторопиться с заключением нового соглашения по СНВ.
Президенты США и России в Лондоне приняли решение о безотлагательном начале межправительственных переговоров по выработке новой полноформатной, юридически обязывающей договоренности по сокращению СНВ, чтобы принять документ до декабря. Зафиксировано также понимание, что новый договор будет предполагать сокращение боеголовок ниже уровня, зафиксированного в Договоре СНВ 2002 года (1700—2200 боеголовок).
Но на этом пути немало препятствий, в том числе серьезно затрагивающих нашу безопасность. Насколько готовы американские партнеры к конструктивным переговорам, к разумным компромиссам, к учету в своих переговорных позициях тревог и озабоченностей России, пока не совсем ясно. Ведь речь идет о приемлемом для обеих сторон балансе в стратегических вооружениях, а это предполагает учет не только наступательных, но и оборонительных систем, в частности возможностей систем ПРО сторон. Но не только. Как, например, быть с крылатыми ракетами морского базирования в ядерном оснащении: если они выпадут из договора, то о каком балансе может идти речь, тем более при глубоких сокращениях других элементов — баллистических ракет наземного и морского базирования, стратегической авиации? Как быть с тактическим ядерным оружием США, размещенным в Европе, которое для России в силу ее географического положения представляет весьма серьезную угрозу. И как быть с так называемым возвратным потенциалом, который насчитывает у США тысячи единиц и является одним из путей обхода действующего пока СНВ-1? Или со стратегическими носителями, оснащаемыми обычными боевыми частями (такая программа сегодня реализуется США).
В отношении третьего позиционного района (ТПР) ПРО в Европе администрация США высказалась в том смысле, что при ее строительстве США будут консультироваться с Россией. Как представляется, самое важное для нас здесь то, что американцы отнюдь не отказываются от строительства этой системы. У нас же на первый план почему-то выдвигается их согласие на консультации, исход которых американцами, похоже, предопределен.
Совершенно в ином свете в связи с глубокими сокращениями СНВ видятся и угрозы для нашей страны, порождаемые расширением НАТО. На юбилейном саммите НАТО, прошедшем 3—4 апреля, подтвержден курс на последующее расширение. То есть альянс не отказывается от намерений полностью “окольцевать” европейскую часть России, хотя его группировки уже стоят у самых наших границ, а обычные высокоточные средства тактического и оперативного назначения НАТО могут быть использованы против объектов наших стратегических ядерных сил. Но ни для кого не секрет, что главным инициатором и “движителем” этого курса является Вашингтон.
Стратегический баланс определяется далеко не только цифровым равенством ограничиваемых договором ядерных боезарядов или их носителей. И в предстоящих переговорах с американцами по СНВ главным принципом должно стать сохранение в любых условиях сдерживающих агрессию способностей нашего ядерного потенциала страны.
Если же США будут стремиться использовать эти переговоры для того, чтобы существенно ослабить российский ядерный потенциал и в то же время закрепить и увеличить уже имеющееся у них преимущество в стратегических вооружениях, тем самым пытаясь втянуть нас в новую гонку вооружений, то вреда для нашей страны от них будет больше, чем пользы.
Постсоветское пространство — второй и даже более важный приоритет российской политики США. Оно, к сожалению, так и не стало пространством сотрудничества между Россией и США, но выступает сегодня главным камнем преткновения в двусторонних отношениях и едва ли не главным объектом глобального передела сфер влияния. Если Россия будет жестко изолирована от ее бывших братских республик, то о ее статусе не только как глобальной, но даже региональной державы можно будет забыть. Такой исход стал бы для России геополитической катастрофой, даже более серьезной, чем распад страны в начале 90-х годов. Практика последних лет показала, что эти опасения отнюдь не пустые. “Продвижение демократии” на постсоветском пространстве — проект, которым усиленно занимался Вашингтон все последние годы, — приводит к власти в соседних странах лидеров, отличающихся откровенной антироссийской и даже русофобской политикой. Хорошо, если бы истинной целью США и их союзников в Европе был экономический подъем этих стран, улучшение уровня и качества жизни населения, углубление демократических преобразований. Нет, их сразу же буквально тянут за уши в НАТО, а власти этих стран тут же пересматривают свои военные доктрины, определяя себя как форпост НАТО от угрозы с Востока. По периметру западных границ России — от Балтики до Каспийского моря — целенаправленно формируется пояс государств, с большинством из которых отношения у России складываются довольно сложно. Все это не добавляет стабильности в регионе, осложняет отношения и с Соединенными Штатами, и с нашими европейскими соседями. США как безусловному лидеру альянса, да и всего западного мира, следовало бы учитывать это в своей российской политике.
Первоочередной и наиболее острой проблемой дня в отношениях между Вашингтоном и Москвой явится, конечно, Грузия. На администрацию Обамы не давит груз вины за августовский 2008 года авантюризм президента Грузии М. Саакашвили, развязавшего, не без негласной поддержки прежней американской администрации и с явным расчетом на “блицкриг”, агрессию против Южной Осетии, ее мирного населения, российских миротворцев. К сожалению, и сегодня в Вашингтоне стараются не вспоминать, кто был истинным зачинщиком вооруженного конфликта в Южной Осетии. Как и о том, что именно Россия остановила в начале 90-х и долгие годы сдерживала кровопролитие в Южной Осетии и Абхазии, что наша страна до этой агрессии подписывалась под всеми резолюциями Совета Безопасности ООН по Грузии, в которых неизменно подчеркивалась приверженность принципу ее территориальной целостности.
Взаимопонимание Вашингтона и Москвы расширилось бы, если бы новая администрация Белого дома осознала, что нынешняя Россия отнюдь не претендует на роль гегемона на постсоветском пространстве, не страдает синдромом “фантомных болей” от “ампутированных” окраин бывшей Российской империи и СССР, что она готова сотрудничать с Соединенными Штатами на постсоветском пространстве при условии учета ее безопасности, ее политических и экономических интересов, как, безусловно, и интересов самих постсоветских государств, их народов. Но если США будут и дальше пытаться проводить на постсоветском пространстве прежнюю политику, которую можно назвать симбиозом “цветных революций” (или, если говорить без обиняков, курса на приведение во власть лидеров с антироссийской платформой) с последующим протаскиванием этих стран в НАТО, то ни к чему хорошему это не приведет и надеяться на серьезное улучшение российско-американских отношений вряд ли будет можно.
Нельзя не отметить и еще один фактор, существенно влияющий на то, как будут развиваться отношения между Вашингтоном и Москвой, — глобальный кризис, глубоко затронувший обе наши страны. Решения саммита “20” в Лондоне заложили определенную основу для стабилизации кризисной ситуации, но не более того. Процессы пока не повернуты вспять, и нет уверенности в том, что планируемые “20” меры уже в скором времени принесут значимые положительные плоды.
Но говоря о корректировке или перестройке международной финансовой системы в контексте отношений РФ и США, нельзя забывать, что в Америке есть влиятельные силы, которые выступают против какого бы то ни было сближения наших стран. Так, нельзя обойти вниманием, в частности, мнение небезызвестного американского финансиста Сороса, который, пугая Запад “укреплением недружественной России”, ее “геополитической агрессией”, предлагает целую “стратегию защиты” от мифической угрозы со стороны России. Центральным ее звеном должна стать единая энергетическая политика Запада в отношении России, которая позволила бы диктовать ей свои условия, а по сути, поставить под контроль природные ресурсы России. Важной частью этой антироссийской “стратегии” должна стать, по Соросу, предстоящая реформа международной финансовой системы.
Российско-американские отношения действительно сегодня перегружены многими серьезными проблемами, которые привели в конце концов к тому, что “операционная система”, определявшая динамику отношений двух стран, “зависла” и требует перезагрузки, с тем чтобы реанимировать совсем было заглохнувший диалог между нашими странами. Диалог, безусловно, нужный и важный для обеих сторон, да и не только для них. Но диалог непростой. Ни по одной из проблем, вызывающих разногласия, пока не видно решения. Да, потенциал сотрудничества между нашими странами имеется, и неплохой. Но сегодня он в значительной мере нейтрализуется теми острыми проблемами, в которых стороны занимают разные позиции. Практически не появилось и ни одной новой области двустороннего сотрудничества (не считая начала переговоров по СНВ с пока еще неясными перспективами их завершения). Поэтому, по нашему мнению, рано говорить о начале нового этапа в отношениях США и России, по крайней мере до решения части накопившихся острых проблем. Лишний пример тому — заявление Обамы в Праге, что размещение ПРО в Европе пока не снято с повестки дня.
Хотелось бы, чтобы к предстоящему в июле визиту в Россию президента США Барака Обамы потенциал сотрудничества подрос, а негативные для взаимных отношений проблемы были хотя бы частично решены или, по крайней мере, по ним наметился более или менее четкий путь продвижения.

Институт стратегических оценок и анализа — специально для “РФ сегодня”