Автор: ИСОА, просмотров: 97064 Источник: "Российская Федерация сегодня" №13 июль 2007г.

Международные организации: польза или вред?

Одной из коренных проблем мировой политики наступившего ХХI века является кризис глобального управления. Ни одна из имеющихся международных организаций, созданных после Второй мировой войны, не способна адекватно ответить на качественно новые вызовы и угрозы.

В этой связи внимание обозревателей всего мира вновь и вновь привлекают перспективы эволюции главной международной организации — Организации Объединенных Наций. Конкретные варианты ее реформирования планировалось рассмотреть еще на Всемирном саммите-2005 в Нью-Йорке, однако никаких решений тот форум не принял, по существу, отложив реформу ООН на неопределенный срок.
Традиционно считается, что ООН остается единственной универсальной организацией мирового сообщества, высшим носителем и стражем современного международного права и в этом качестве пользуется наивысшим моральным авторитетом. Эта точка зрения, которой неукоснительно придерживался СССР, а затем и Россия, с некоторых пор была поставлена под сомнение. 
Конец “холодной войны” породил многочисленные надежды прежде всего на то, что операции ООН по поддержанию мира приобретут новые масштабы и значение. И действительно, некоторых успехов в конце прошлого века ООН добиться удалось. Однако после прекращения советско-американской конфронтации особенно рельефно выявились те недостатки организации, которые ранее находились на втором плане, — ее крайняя бюрократизация, некомпетентность многих чиновников, параллелизм в функциях многих структур, неясность перспектив реформы ООН и т. п.
Пока все эти вопросы остаются без решений. За годы после конца “холодной войны” ООН так и не смогла найти новые организующие принципы для своей деятельности. Миротворческие операции последних лет характеризуются бессистемностью и низкой эффективностью. Организация по-прежнему больше реагирует на кризисы, нежели предотвращает их. Кроме того, избирательный интерес ООН к конфликтам в различных регионах мира дает основания утверждать о наличии в ее деятельности двойных стандартов.
ООН, по существу, оказалась бессильной в нейтрализации таких общемировых угроз, как рост международного терроризма, воинствующего сепаратизма и национализма, интернационального криминала, как распространение ядерного и других видов оружия массового уничтожения, все отчетливее наблюдаемая милитаризация международных отношений, игнорирование международного права, подмена его правом силы. То же можно сказать и о многих гуманитарных и социально-экономических программах ООН и ее специализированных органов. Все чаще задается вопрос о том, существуют ли вообще какие-либо объективные критерии, предопределяющие активность ООН в одних случаях и полное отсутствие деятельности в других.
Реформа ООН назрела — с этим согласна и Россия. Но проблема для нас в том, как содействовать преобразованиям этой организации, минимизируя издержки для статуса России. С одной стороны, Россия не может и не должна выступать как главный тормоз на пути реформ. С другой стороны, принимая во внимание нынешние экономические, финансовые и военные реалии, нельзя допустить ущемления прав нашей страны в этой организации. Таким образом, вопрос о реформе ООН весьма сложный и болезненный для России. Реальная включенность России в мировые политические, экономические, информационные и технологические связи и способность оказывать конструктивное воздействие на процессы в международных отношениях требуют сохранения ведущей роли России в реформированной системе ООН. Все попытки западных государств “урезать” роль России в ооновских структурах должны получать обоснованный отпор. Только такой подход отвечает национальным интересам России.
Если взять европейские организации, то и здесь в последние годы также все более четко проявляется тенденция качественного изменения их характера. С распадом социалистического блока и нарушением военно-политического паритета сил на европейском пространстве международные организации Европы все больше превращаются в инструмент оказания дополнительного давления на Россию, с использованием для этих целей двойных стандартов и представлением РФ чуть ли не изгоем в ряду респектабельных демократических государств.
В первую очередь это касается Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), в свое время служившей важным и заслуживающим доверия форумом, охватывающим военную, политическую, экономическую и гуманитарную сферы, а в настоящее время деградировавшей до уровня заангажированного контролера на территории нашей и ряда других стран, например Белоруссии.
Для решения этой задачи организация проводит откровенно предвзятую кадровую политику. Так, Россия по-прежнему недостаточно представлена в ОБСЕ на руководящих должностях. Западные страны крайне неохотно допускают российских представителей “на внутреннюю кухню” ОБСЕ, предпочитая держать под контролем основные “кадровые высоты” в исполнительных структурах, утверждают российские представители в ОБСЕ.
В условиях резкого снижения уровня управляемости международными кризисами и наращивания военного давления США и НАТО на Россию с территории Европы, ослабления (по сравнению с СССР) политического влияния Москвы становится очевидным, что механизм ОБСЕ, созданный для обеспечения общеевропейской безопасности, сейчас становится неадекватным. Получается, что возникающие проблемы, например нарушение военного баланса в Европе, скорее могут быть решены в рамках Совета РФ — НАТО или в ходе прямых контактов между США и Россией. Это тем более верно, что, например, в вопросе размещения американской ПРО в Чехии и Польше, создания новых военных баз в Болгарии и Румынии Вашингтон просто игнорирует мнение союзников.
Аналогичная ситуация складывается и в экономической сфере. Глобализация мировой экономики, совокупность проблем, связанных с поставками энергоносителей из России в Европу, специфика экономических отношений отдельных европейских стран с нашей страной и множество других вопросов, требующих оперативного решения, выдвигают на передний план диалог по линии Россия — ЕС и двусторонние торгово-экономические контакты. Громоздкий механизм ОБСЕ остается в стороне от этих задач да и не способен решать их.
То же самое можно сказать о гуманитарной сфере — пресловутой “третьей корзине” ОБСЕ, которая в связи с политическими трансформациями в Восточной Европе, и в России в частности, объективно должна была постепенно терять свое былое значение. Однако именно это направление было взято на вооружение для оказания давления на Россию со стороны якобы безгрешных в плане демократии старых и новообращенных членов ЕС и НАТО, задающих конфронтационный тон в работе ОБСЕ.
Особый протест в России и ряде других стран СНГ вызывает тенденциозный подход ОБСЕ к разрешению конфликтов на территории бывшего СССР.
С одной стороны, эта организация резко критикует Россию за нарушение прав человека, в частности в Чечне. С другой стороны, ОБСЕ подчеркнуто игнорирует нарушения прав русскоязычного населения в странах Балтии, где деятельность этой организации практически свернута. Достаточно вспомнить недавнюю вакханалию, развернувшуюся в Таллине в связи с переносом памятника Солдату-освободителю, многочисленные протесты по этому поводу из многих стран, в том числе военных ветеранских организаций стран Западной Европы. И где при этом была ОБСЕ? Разве она возвысила свой голос в связи с таким очевидным попранием демократических прав и свобод? Разве она осудила высказывания самых высокопоставленных руководителей Эстонии, обозвавших советских солдат, принесших Европе победу над фашизмом, “бандитами”? Даже трудно представить, как международная европейская организация могла дискредитировать себя больше, чем это сделала ОБСЕ прошедшей весной.
Россия обоснованно опасается также предвзятого подхода ОБСЕ к грузино-осетинскому конфликту. Вовсе не случайна жесткая реакция Москвы на предложение Грузии расширить мандат ОБСЕ в зоне конфликта. Для эффективной работы миссии ОБСЕ в Южной Осетии, считают в российском МИДе, “требуется не увеличение численности ее наблюдателей, а непредвзятость, четкое следование своему мандату”.
Реальная деятельность ОБСЕ все больше контрастирует с декларируемыми ею принципами и словесными намерениями адаптировать организацию к нынешним условиям. Так, в 1992 году на Хельсинкской встрече на высшем уровне был принят документ “Вызов времени перемен”. Намерения были благие — начать трансформацию ОБСЕ из форума преимущественно политического диалога между государствами-участниками в трансрегиональную организацию, ставящую целью поддержание военно-политической стабильности и развитие сотрудничества “от Ванкувера до Владивостока”. В 1994 году в принятой на Будапештской встрече ОБСЕ политической декларации с громким названием “На пути к подлинному партнерству в новую эпоху” вновь говорилось о необходимости перестройки деятельности ОБСЕ. А в 1996 году в итоговом документе встречи в Лиссабоне  “О модели общей и всеобъемлющей безопасности для Европы XXI века” подчеркивалась необходимость строительства единой, мирной и демократической Европы без разделительных линий.
Но с 2003 года никакие политические декларации в организации не принимались.
Со своей стороны Россия стремится делать все от нее зависящее, чтобы найти выход из возникающего тупика. В 2004 году странами СНГ было сделано заявление о необходимости реформирования ОБСЕ. Франция и Германия выразили готовность провести с участием России заседание экспертных групп по этой теме. Сложилось впечатление, что они серьезно восприняли заявление государств СНГ о необходимости вернуть ОБСЕ к изначальным принципам, адаптации к новым условиям, сложившимся в Европе.
Однако, как показала практика, впечатление было ложным. Неудивительно, что российское руководство и по сей день не видит прогресса в деятельности этой организации. “ОБСЕ пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной группы стран в отношении другой”, — заявил Президент России, выступая на конференции по безопасности в Мюнхене. “Под эту задачу скроили и бюрократический аппарат ОБСЕ, который никак не связан с государствами-учредителями, скроили под эту задачу процедуру принятия решений и использования так называемых неправительственных организаций, формально независимых, но целенаправленно финансируемых, а значит, подконтрольных”, — подчеркнул В. Путин. Он напомнил, что, согласно основополагающим документам, ОБСЕ в гуманитарной сфере призвана оказывать странам—членам организации по их просьбе содействие в соблюдении международных норм в области прав человека. Задача действительно важная. Но эта помощь не должна выливаться во вмешательство во внутренние дела государств и в их двусторонние отношения с другими государствами.
В ходе недавно состоявшейся в Германии встречи “большой восьмерки” В. Путин настойчиво предлагал ОБСЕ обсудить тему ПРО США в Европе, вместо того чтобы “искать блох на постсоветском пространстве”. Во многих других международных организациях ситуация, к сожалению, мало чем отличается от той, что складывается в ОБСЕ. В первую очередь это относится к многочисленным европейским организациям, таким, как Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ.
Сейчас Россию усиленно приглашают и в другие международные организации, например в ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития). И хотя ОЭСР — организация экономическая и членство в ней дает очевидные преимущества, тем не менее, с учетом накопленного опыта, нам надо хорошенько подумать, прежде чем принять окончательное решение. Достаточно сказать, что в настоящее время одним из новых и, можно сказать, “модных” направлений работы ОЭСР является создание Сети по борьбе с коррупцией в странах с переходной экономикой, в том числе в Российской Федерации. Коррупция, безусловно, серьезная проблема, в том числе и для нашей страны, но легко представить, как при желании можно развернуть эту тему против России в случае “политического заказа”, использовать и эту авторитетную организацию как дополнительный рычаг давления на Россию и проталкивания собственных интересов.
Не случайно Президент России на Экономическом форуме в Петербурге предложил коллегам из других стран подумать о диверсификации международных экономических отношений, в частности о создании организации, альтернативной ВТО. Повод достаточно весомый. Многие крупные международные организации — Всемирный банк, МВФ, ВТО и др., которые формировались под другие реалии, уже не справляются с регулированием глобального международного рынка и действительно нуждаются в реструктуризации и модернизации. Это видно на примере ВТО и переговоров в Дохе, которые зашли в тупик. В мире явно назрела острая необходимость создания новых институтов свободной торговли, как и необходимость диверсификации финансовой системы.
Подводя итог, следует отметить, что, к сожалению, попытки трансформировать ООН, ОБСЕ, как и ряд других международных организаций, до сего времени терпели неудачу. В чем смысл их существования с точки зрения Запада, понятно, однако вопрос о том, насколько членство в некоторых из них выгодно для России, остается открытым. Это относится, в частности, к ОБСЕ, ряду других институтов европейского направления. Не до конца определились российские власти и деловые круги и с членством в ВТО.
Но Россия не только критикует международные организации, но и пытается придать им второе дыхание. Дело за тем, чтобы наши западные партнеры конструктивно откликнулись на российские инициативы и включились в совместный поиск решений проблем, которые действительно актуальны — будь то в глобальном масштабе или на евроатлантическом пространстве. По-видимому, нельзя полностью отказываться от старых структур, пусть даже и не очень эффективных. Но если не сделать попытки модернизации этих структур, занявшись выстраиванием новых, то это лишь приведет к возрастанию хаоса в международных отношениях.
 
Институт стратегических оценок и анализа — специально для “РФ сегодня”