Официальный старт 1 января 2012 года Единого экономического пространства (ЕЭП) России, Белоруссии и Казахстана, которые в июле 2011 года перенесли таможенный контроль на внешнюю границу Таможенного союза (ТС), открывает качественно новый этап в развитии интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Объективные условия для консолидации экономического сотрудничества трех стран давно сложились, техническая работа проведена с учетом интересов всех партнеров, появилась и политическая воля высшего руководства. Таким образом, есть все основания полагать, что «локомотив постсоветской интеграции» в формате ТС-ЕЭП начинает активное движение.

С середины 2011 года для России, Белоруссии и Казахстана начали действовать единые ставки пошлин и налогов в отношении ввозимых товаров, санитарный и ветеринарный контроль, принципы технического регулирования. С 1 января 2012 года введен в практику базовый блок документов по ЕЭП из 17 соглашений. Они касаются прав трудящихся-мигрантов и членов их семей, единых принципов валютной политики, регулирования доступа к услугам железнодорожного транспорта, единых правил поддержки сельскохозяйственных товаропроизводителей, создания условий для обеспечения свободного движения капитала.
Все это поможет сформировать единый рынок стран-членов емкостью более 170 млн потребителей и с совокупным валовым продуктом, превышающим 1385 млрд долл. США.
Системная организация потоков столь масштабных экономических ресурсов уже приносит реальные выгоды. Несмотря на наличие списка товаров, на которые еще распространяются вывозные ограничения, товарооборот между участниками ТС вырос практически в 2 раза. По мнению экспертов, за счет интеграционного фактора участники ТС к 2015 году получат дополнительно около 15% прироста ВВП, или примерно 400 млрд долл.
Эти показатели как бы лежат на поверхности, но необходимо ориентироваться также на дополнительные инновационные возможности, которые открываются благодаря свободному перемещению товаров во взаимной торговле между Россией, Белоруссией и Казахстаном, снижению финансовой нагрузки на коммерческие предприятия, устранению административных барьеров, унификации таможенных правил, проекции экономического сближения постсоветских стран на гуманитарную сферу.
Таким образом, необходимо констатировать, что к настоящему времени произошел качественный скачок в улучшении условий развития экономик трех стран, повышения инвестиционной привлекательности пространства Таможенного союза, а с 2012 года — пространства ЕЭП. Однако, по имеющимся авторитетным оценкам, для того чтобы ЕЭП, которое обеспечит свободное движение товаров, услуг, капитала и труда, заработало как полноценное многостороннее объединение, необходим период около пяти лет (с 2011 по 2015 год) и принятие, по меньшей мере, 55 международных документов и иных актов для запланированного функционирования интеграционного формата. За эти же пять лет правительствам сторон необходимо будет обеспечить выполнение более 70 обязательных мероприятий по соглашениям, формирующим ЕЭП, в соответствии с установленными в них конкретными сроками. Характерно, что рубеж 2015 года определен главой российского правительства В. В. Путиным как начало функционирования Евразийского союза. Другими словами, решение текущих задач по реализации ЕЭП должно осуществляться параллельно с достижением стратегических ориентиров по созданию более широкого и разнообразного по составу интеграционного объединения.

Рентабельность ТС-ЕЭП для России

Вопросы рентабельности ТС-ЕЭП для России как ведущего экономического субъекта интеграционной деятельности определены пока лишь в первом приближении. Вместе с тем курс на сближение рынков товаров, труда и капитала не закрепляет автоматически российских преимуществ. В контексте развития правовой базы интеграционного сближения России целесообразно стремиться к углублению взаимодействия со своими партнерами в отраслях, которые вносят вклад в формирование общего экспортного потенциала ТС и одновременно являются стратегическими для экспортного потенциала Белоруссии, Казахстана и присоединившейся к ним с октября 2011 года Киргизии. В широкой международной торговле для Белоруссии такими отраслями являются: минеральные удобрения, минеральное топливо, нефть и продукты их переработки, древесина, готовые мясные продукты, инструменты, средства наземного транспорта. Для Казахстана в широкой международной торговле имеются благоприятные конкурентные условия для расширения экспортного производства злаков и изделий мукомольно-крупяной промышленности, минерального топлива, нефти и продуктов их переработки, продуктов неорганической химии, черных и цветных металлов. В торговле со странами СНГ такими отраслями являются: для Белоруссии — мясомолочная и пищевая промышленность (особенно кондитерская), энергетическая отрасль (минеральное топливо, нефть и продукты их переработки), химическая промышленность (минеральные удобрения, пластмассы, химические волокна), текстильная промышленность. Для Казахстана — производство злаков и изделий мукомольно-крупяной промышленности, производство алкогольных и безалкогольных напитков, минеральное топливо, нефть и продукты их переработки, производство черных и цветных металлов.
Таким образом, при сближении товарных рынков с партнерами по ТС-ЕЭП перед Россией стоит задача активного создания совместных предприятий в сфере энергетики, сельскохозяйственного производства и обрабатывающей промышленности. Наименее благоприятной средой для этого процесса остается белорусская экономика, возможности продвижения российского бизнеса в Казахстане выглядят более благоприятными. В то же время необходимо обратить внимание на то, что с момента создания ТС ежемесячные темпы роста экспорта Белоруссии и Казахстана превышали темпы роста российского экспорта как за пределы интеграционного объединения, так и внутри него. Еще одним вопросом, в котором целесообразно укрепить российское экономическое лидерство, является обеспечение динамичного роста инвестиций в основной капитал. В первой половине 2011 года в России он составил только 2,7%, в то время как в среднем по ЕврАзЭС — 3,5%. Характерно, что за тот же период Белоруссии удалось увеличить инвестиции в основной капитал на 27,6%.
Как показывает мировой опыт, экономическая рентабельность интеграционных проектов зависит не только от прямых приобретений, но в не меньшей степени от возможностей рационально организовать многостороннюю среду сотрудничества, обеспечения устойчивого лидерства.
Исходя из объективных характеристик текущей экономической ситуации, Россия располагает благоприятными возможностями для обеспечения лидерства по отношению к Казахстану, Белоруссии и присоединившейся к интеграционному проекту Киргизии. Российские позиции остаются очень прочными не только благодаря тесному взаимодействию с партнерами в сфере ТЭК, но и уровню сотрудничества в сфере транспортных коммуникаций, технических регламентов, инновационных проектов и других практических моментов. При этом двусторонний товарооборот с Россией остается основной несущей конструкцией внешней торговли как ее партнеров по ТС-ЕЭП, так и всех стран постсоветского пространства. Однако для обеспечения рентабельности интеграционных связей России с ее партнерами по ТС-ЕЭП на долговременной основе необходимы дополнительные усилия по развитию экономического сотрудничества между Белоруссией, Казахстаном и Киргизией, а также повышению вклада этих стран в обеспечение региональных позиций ТС-ЕЭП, модернизации их производственного потенциала. Значительную роль в решении этих вопросов призван сыграть российский бизнес.

Возможности и задачи российского бизнеса на интеграционном направлении

Инвестиционная экспансия российского бизнеса в страны ТС-ЕЭП является катализатором формирования единого рынка, реальным «локомотивом» по продвижению принятых на государственном уровне решений. Снятие таможенных барьеров открывает дополнительные возможности, сокращаются или облегчаются юридические процедуры по оформлению документов, ожидается значительное снижение транспортных издержек. Это — в теории. Но на практике все пока не так гладко.
Во-первых, в таможенном законодательстве ТС содержатся положения, ограничивающие свободу перемещения некоторых товаров. Имеются в виду те, на которые еще не установлены единые ставки ввозных пошлин, а также товары, облагаемые экспортными пошлинами в одном из государств-участников или в отношении которых установлены антидемпинговые, специальные пошлины и другие защитные меры. Во-вторых, свободному перемещению товаров мешает так называемый принцип резидентства, в соответствии с которым компания государства — участника ТС имеет право проводить тамо-женное оформление товаров только в той стране, где она зарегистрирована.
Бизнес беспокоит неодинаковое толкование норм Таможенного Кодекса ТС соответствующими службами трех государств. Тем более, что таможенное законодательство является лишь одним из многих правовых регуляторов экономической сферы. Существуют гражданское, валютное законодательство, множество других элементов правоприменительной практики, которые еще не включены в процессы экономической интеграции. Успешное функционирование ТС требует более широкого информирования предпринимателей о возможностях сотрудничества и направлениях, представляющих особый интерес для координации усилий.
Не преодолены «разночтения» в определении механизмов госзакупок, ценообразования, правил борьбы с контрафактом, железнодорожных тарифов, объемов государственной поддержки сельского хозяйства, регулирования ввоза транспортных средств и других аспектов экономической деятельности. Немало и других, более комплексных и пока не решенных проблем.
Для крупного российского бизнеса наиболее интересными направлениями являются добыча и транспортировка углеводородов, энергетика, телекоммуникации, машиностроение, транспорт, банковский сектор, сельское хозяйство. В качестве перспективных направлений интеграционного сотрудничества могут быть рассмотрены взаимодействие в металлургии, специализированных отраслях ТЭК, ВПК, самолетостроении, судостроении, атомном машиностроении, производстве машиностроительной продукции массового назначения, химической промышленности, углубление сотрудничества в области разработки высоких технологий.
Средний и малый бизнес заинтересован во взаимодействии в области информационных технологий (ИТ), банковской и страховой деятельности, торговле.
Разумеется, как в Белоруссии, так и в Казахстане свои реалии ведения бизнеса — свое национальное законодательство, иные традиции его применения на практике.
Экономика Белоруссии на данном этапе нуждается в радикальных реформах менеджмента. Системный кризис, две девальвации национальной валюты и гиперинфляция, а также поздний отказ от эмиссионной поддержки реального сектора и хронический дефицит внешнего счета текущих операций создают весьма слабые предпосылки для благополучия страны в 2012 году. Ожидаются жесткие структурные реформы и перестройка экономики.
Хотя в целом российский бизнес имеет большие перспективы для продвижения на белорусском рынке, налицо немало препятствий неэкономического свойства. В первую очередь, политические амбиции национальной элиты, которые часто не подкреплены ни экономическими, ни организационными, ни иными реалиями. Негативную роль играет стремление белорусских властей использовать любую внешнюю помощь для реализации своих амбиций при игнорировании реальных экономических оснований сотрудничества. Особенностью рынка является и то, что многие белорусские фирмы предпочитают вести деятельность внутри страны, а расчеты и уплату налогов — за ее пределами, через свои филиалы за границей. В оффшоре ведут свой бизнес многие программисты, строители, транспортники, фирмы, оказывающие образовательные, консалтинговые и переводческие услуги.
Что касается Казахстана, то в его ведущей отрасли — нефтегазовой — реальные масштабы российского присутствия весьма скромные. Более 70% нефтегазовых ресурсов находятся под контролем западных компаний, а уровень китайского присутствия гораздо выше российского. Поскольку российские нефтегазовые компании сосредоточились на «легких проектах», дающих при минимальных инвестициях быструю прибыль, сокращая при этом долго-срочные капиталовложения на геологоразведку и разработку месторождений повышенной сложности, казахстанская сторона стремится ориентироваться на сотрудничество с западными и азиатскими корпорациями, которые обладают современными и эффективными технологиями глубокой переработки углеводородного сырья. Другими словами, России необходимо усилить акцент на проектах по глубокой переработке нефти и газа с получением широкого ассортимента продуктов с высокой нормой добавочной стоимости.
В области транспорта весьма перспективным является участие российских компаний в создании транспортного коридора Западная Европа — Западный Китай. Речь идет о создании современной придорожной инфраструктуры, логистических центров, сети комфортабельных пунктов отдыха, торговли, хранения грузов, создании тысяч рабочих мест, улучшении благосостояния людей, живущих вдоль этой магистрали.
Пока белорусскими и казахстанскими партнерами озвучивается интерес к созданию российским бизнесом совместных предприятий по формированию новых логистических маршрутов на территории всего Таможенного союза. Особое внимание к этому аспекту взаимодействия во многом вызвано заметным увеличением с начала деятельности ТС объемов грузоперевозок по территории Белоруссии и Казахстана.
Очевидно, что по мере формирования ТС будут возникать конфликты интересов отдельных бизнес-групп, которые будут трактоваться всеми заинтересованными сторонами как «межгосударственные противоречия». Большинство возникающих проблем порождены субъективными подходами бизнес-элит, зачастую не имеющих под собой адекватного и объективного представления о реальном положении вещей.
Подобная ситуация потребует согласованных взаимных уступок для достижения взаимовыгодного уровня сотрудничества. Важно, чтобы при обсуждении разногласий превалировал конструктивный подход.

Баланс в расширении географии интеграционных связей

Расширение географии сотрудничества с интеграционными структурами ТС-ЕЭП в той или иной степени интересует многие страны, в том числе дальнего зарубежья. Однако события, аналогичные включению в ТС-ЕЭП Киргизии, являются пока гипотетической перспективой, тем более, что многие представители киргизской элиты продолжают подчеркивать свое неоднозначное отношение к решению президента А. Атамбаева. Ближайшие потенциальные кандидаты в лице стран СНГ, поддержавших в октябре 2011 года создание Зоны свободной торговли (ЗСТ), в частности, Таджикистан и Украина, связывают свое развитие не с фиксацией одного стратегического вектора сотрудничества, а с поступлением внешних ресурсов из нескольких альтернативных источников. Поэтому изменение позиций этих и других вероятных участников ТС-ЕЭП предполагает достижение радикального перелома в настроениях правящих кругов и не менее чем годичный период интенсивной профильной подготовки.
Учитывая, что интеграционный фактор на постсоветском пространстве опирается преимущественно на российский ресурсный потенциал, кратко- срочные перспективы расширения ТС-ЕЭП определяются в большей степени не объективными стимулами — заинтересованностью в углублении взаимодополняемости хозяйственных систем, а субъективными — настроениями в среде правящих кругов российских партнеров.
Политические деятели и основные группы влияния различных стран постсоветского пространства по-разному относятся к идее вхождения или взаимодействия с ТС-ЕЭП. Так, политические деятели Украины в основном настроены против вступления страны в ТС, апеллируя к рискам ограничения национального суверенитета и акцентируя ценность участия в рынке ЕС с емкостью в 16 трлн долл., что многократно превышает аналогичный показатель ТС. Отрицательное отношение к вступлению в ТС-ЕЭП, после нескольких месяцев колебаний, сложилось в таджикской элите, а узбекское руководство во главе с президентом И. Каримовым заняло еще более жестко негативную позицию.
Что касается импульсов, инициатив по проведению консультаций, демонстрации заинтересованности в сотрудничестве, исходящих от других стран ближнего и дальнего зарубежья, то их реальные результаты определятся, скорее всего, через три-четыре года.
В целом, сбалансированное расширение географии интеграционных связей ТС-ЕЭП опосредуется политическим выбором в пользу ориентации на интенсивный (расширение только за счет стран-членов ЕврАзЭС) или экстенсивный вариант, ключевым элементом которого станет вовлеченность Украины. Однако общими для обоих гипотетических сценариев положениями выступают: отказ от форсирования переговоров о вступлении в ТС-ЕЭП со странами — потенциальными партнерами по расширению интеграционной группировки, внедрение на всей таможенной территории унифицированной транспортно- логистической системы с учетом передового международного опыта, содействие оптимизации инвестиционного климата и условий ведения бизнеса в странах-партнерах, дополнительное внимание расширению возможностей на уровне не только крупного, но также среднего предпринимательства.

Интеграционное развитие в условиях многовекторности

Становление системы интеграционных связей происходит на фоне диверсификации интересов государств-участников. Наиболее наглядным проявлением многовекторности стало изменение архитектуры внешнеторгового взаимодействия на постсоветском пространстве, в том числе в рамках ЕврАзЭС, отход от моноцентричной системы партнерства в сфере экспорта и импорта.
Тем не менее, современная ситуация не создает условий для радикальной переориентации взаимных связей между странами-партнерами по ТС, ЕврАзЭС и ЕЭП. Характерно, что в период мирового экономического кризиса параметры стоимостных объемов экспортно-импортных потоков стран-участников ТС-ЕЭП и ЕврАзЭС внутри интеграционного формата и за его пределами лишь в отдельных случаях (таджикское и отчасти киргизское направления) претерпели значимые изменения.
Развитие основных интеграционных форматов опирается не только на масштабы взаимных торговых обменов между странами-членами, но и на их взаимодополняемость. Это качество позволяет решать многие вопросы интеграционного развития, в том числе смягчать последствия для национальных хозяйственных систем — Белоруссии, Киргизии и Таджикистана, их хронически отрицательного сальдо во внешней торговле за пределами постсоветского пространства.
Многовекторное экономическое сотрудничество стран-участников ТС-ЕЭП не создает в среднесрочной перспективе реальных предпосылок для разрушения системы интеграционного взаимодействия на постсоветском пространстве. Хотя оно усиливает конкуренцию между групповыми экономическими интересами на уровне правящих кругов в каждой из стран-партнеров, не менее важным, замедляющим объединительные тенденции обстоятельством является неустойчивость включения российских партнеров в широкое международное разделение труда. Внешнеторговое сотрудничество Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана за пределами постсоветского пространства носит ограниченный характер и не в полной мере подкреплено прочными двусторонними связями с крупными контрагентами.
Кроме того, современная многовекторность ориентирует на целесообразность активизации сотрудничества российских партнеров с их региональным окружением, причем не только на постсоветском пространстве, но по отдельным позициям и за его пределами.
В целом, предпосылки появления достаточно сильных центров альтернативного, по сравнению с нынешней архитектурой притяжения интересов участников ЕврАзЭС-ТС-ЕЭП, отсутствуют. Рост значимости внешнего вектора для российских партнеров за счет развития экономического сотрудничества с ближайшим региональным окружением, в том числе и с Китаем, в среднесрочной перспективе ограничен номенклатурой товарообмена и недостаточными по объему инвестициями (Иран, Турция), а в случае с Китаем — его политикой пошагового продвижения своих интересов. В настоящее время уровень китайского экономического присутствия, даже в наиболее открытых для него экономиках Таджикистана и Киргизии, недостаточен для достижения в среднесрочной перспективе решающего влияния.
Однако необходимо подчеркнуть, что объективные экономические вызовы многовекторности, отражающие недостаток ее упорядоченности, фрагментарность и отсутствие значительного вклада в развитие экономического сотрудничества стран ТС-ЕЭП с ближайшим региональным окружением, в ближайшее время непреодолимы. Тем не менее, именно в этой области идет накопление потенциальных, особенно в зоне Центральной Азии, рисков. Масштабы экономического сотрудничества центральноазиатских стран с Ираном и Турцией заметно уступают китайскому вектору, что в среднесрочной перспективе может привести к дисбалансу системы взаимодействия на восточном фланге ТС, ЕврАзЭС и ЕЭП.

Перспективы реализации ТС-ЕЭП

Оценка перспектив интеграционного сотрудничества в рамках Таможенного союза (ТС) ЕврАзЭС и Единого экономического пространства (ЕЭП) России, Белоруссии и Казахстана, а также Киргизии, в том числе с учетом зарубежного опыта и возможного присоединения новых государств-участников, представляет значительный интерес с точки зрения тактических и стратегических задач российской политики. Без экономической интеграции с ближайшими соседями, общий рынок которых не уступает по масштабам рынку Европейского Союза, Россия может столкнуться с перспективой дальнейшего подчинения своей экономики сырьевым запросам крупных центров международного влияния. Вместе с тем, интеграционный проект должен обеспечить рентабельность российского лидерства среди государств, хозяйственные системы которых способны функционировать только в условиях массированной внешней поддержки. Еще одним вызовом для российской стороны является многовекторность экономических интересов ее партнеров, которая проецируется на решение конкретных вопросов многостороннего взаимодействия.
Официальные оценки, предполагающие, что за счет интеграционного фактора участники ТС-ЕЭП к 2015 г. получат дополнительно около 15% прироста ВВП, полностью обоснованны. Значительный эффект обусловлен объективными характеристиками системы международного экономического сотрудничества стран-участников ТС ЕврАзЭс и ЕЭП, российское ядро которой обеспечивает стабильное функционирование основных системных связей в пределах среднесрочной перспективы. Тем не менее, достижение намеченных показателей развития интеграционных процессов предполагает ряд конкретных целенаправленных действий по обеспечению высокой поступательной динамики интеграционного взаимодействия.
Речь идет о взвешенном отношении к инициативам по расширению членства в ТС ЕврАзЭС и ЕЭП с учетом политического контекста, противоречий в руководстве потенциальных стран-кандидатов. В этом плане весьма важным является активное позиционирование ТС-ЕЭП как участника широкого экономического сотрудничества на международной арене.
Должны быть интенсифицированы работы по созданию в рамках ТС-ЕЭП единого правового поля хозяйственной деятельности, в котором, наряду с унификацией таможенного законодательства, будет оперативно вводиться унификация валютного, финансового, гражданского регулирования. Пока что законодательно-нормативная база интеграционных процессов существенно отстает от административных решений по упрощению таможенных процедур на внешних границах, а учреждение наднациональных структур не в полной мере решает практические задачи оптимизации условий деятельности бизнеса, прежде всего, российского.
Необходимо совершенствовать систему многовекторного экономического сотрудничества стран-участников ТС, ЕврАзЭС и ЕЭП в контексте развития интеграционных процессов между ними. Многовекторность в экономическом плане должна играть большую роль, в частности, как механизм привлечения несырьевых компаний развитых индустриальных стран к модернизации промышленного сектора, активизации экономического сотрудничества центральноазиатских стран с Ираном и Турцией, которое пока заметно уступает китайскому вектору. Важно, что актуальные издержки многовекторности сосредоточены, преимущественно, в сфере политического управления, дифференциации интересов элит, участвующих в распределении государственных доходов.
Благоприятные перспективы и значительный экономический эффект интеграционного сотрудничества в рамках ТС ЕврАзЭС и ЕЭП России, Белоруссии и Казахстана, а также недавно присоединившейся к ним Киргизии, обусловлены объективными характеристиками многостороннего взаимодействия. Однако реализация комплексного интеграционного проекта на пост-советском пространстве, как и движение по траектории Евразийского Союза, решающим образом зависит от политической координации усилий России и ее партнеров, укрепления институциональной составляющей наднационального регулирования объединительных тенденций.