Выборы прошли, В. Путин предсказуемо победил, однако тема политического будущего страны теперь становится еще более актуальной. Многие наши граждане живут в возбужденном ожидании скорых перемен. В том, что они последуют, сомнений мало, но их вектор трудно прогнозируем: могут измениться детали политического ландшафта, могут поменяться лидеры политической системы, но при нынешнем состоянии российского общества вряд ли речь может идти о кардинальных переменах.
Теперь на повестке дня с неизбежностью вновь встают такие, безусловно, важные вопросы, как равенство всех перед законом, восстановление полноценного политического представительства, гарантии прав собственности. Но даже они не являются достаточными для понимания пути, по которому пойдет страна. Восстановление демократических процедур по западному образцу само по себе не выведет страну на путь процветания. Да и не факт, что при свободной конкуренции проектов будущего развития либерально-демократический обязательно победит. Конкуренция на идейном фронте возрастает. Это, во-первых, социалистическая идея и, во-вторых, Россия как оплот православной цивилизации. Обе эти идеи вполне ярко проявили себя в ходе предвыборной кампании. Можно даже предполагать поражение либерального проекта при самом свободном народном выборе путей будущего развития страны. Так что теперь либеральному лагерю придется, пожалуй, сложнее всего.
В этих условиях на президентских выборах власть совершенно справедливо сделала ставку на победу В. Путина в первом туре. А главным адресатом выборной кампании, ее целевой аудиторией, стал «простой избиратель» — не политизированное население регионов страны. То есть те слои населения, в которых наиболее сильны патерналистские настроения. Которые на уровне генетической памяти разделяют идеи «Коней на переправе не меняют», «Главное, чтобы не было войны», «Чтобы завтра не стало хуже, чем сегодня». И которые на самом деле составляют большинство населения и на которые, собственно, и должна опираться власть, если она хочет продолжать управлять.
Власть довольно жестко столкнула лбами две позиции, вплоть до разжигания классовой ненависти, — «хорошее» большинство, соль земли, и «плохое», зажравшееся меньшинство. И этот разлом был успешно использован для победы на выборах. Мобилизация базового электората В. Путина прошла по линии «Общероссийского народного фронта», процесс создания первичных ячеек был резко активизирован. Региональные общественные приемные Путина, на базе которых были созданы отделения ОНФ, получили из штаба команду обновить свой состав, привлечь к работе региональных лидеров общественного мнения и создать первичные ячейки на базе крупных предприятий, закрытых военных поселений, бюджетных организаций. И это тоже принесло свои плоды.
В этой связи представляется важным отметить, что в предвыборной программе Путина фактически не прозвучало ничего нового. Все тезисы — благие намерения, здравые, нормальные пожелания, но все это хорошо было бы реализовать еще 10–12 лет назад. В программе не были указаны средства, за счет которых все эти благие намерения будут реализованы. Поэтому нет серьезных оснований предполагать, что политический курс в период нового президентства существенно изменится. Скорее всего, продолжится политика, которая была им начата в 2000 году и от которой не очень отличалась и политика Медведева. Никакого «Путина 2.0» не будет.
Этот вывод подтверждается тем фактом, что позиции В. Путина в ходе избирательной кампании становились жестче и нетерпимее. Путин собирается и дальше рулить процессом фейковой демократизации по старому, проверенному рецепту, который описан еще в «Зияющих высотах» (1976) А. Зиновьева: «…внести какой-то корректив в связи с изменившейся ситуацией для сохранения режима. Например — разрешить бороды, индивидуальных коров, мини-юбки и узкие штаны, чуточку абстракционизма и т. п.».
В рамках этой логики неудивительно, что Кремль в период избирательной кампании стремился также опереться на поддержку руководства субъектов Российской Федерации. Именно на это был рассчитан новый проект формирования губернаторского корпуса, который не предусматривает ограничений пребывания губернаторов на должности по срокам. Эта «оптимистичная» новость для губернаторов, вкупе с целым рядом кадровых решений на региональном уровне, повлекших отставку губернаторов, не справившихся с организацией предвыборной кампании в ходе думских выборов, также не могла не принести свои плоды.
Теперь интересно будет посмотреть, как будут реализовываться объявленные инициативы по либерализации политической системы. Хотя многие кремлевские чиновники поспешили заверить, что эта реформа была задумана задолго до начала митинговой активности, новые предложения были направлены в первую очередь именно на то, чтобы приглушить протестную активность граждан. Но сами по себе эти новации вряд ли способны успокоить «рассерженных горожан», потому что при всем их внешнем радикализме они в большинстве своем все же не предполагают коренной реформы выстроенной Путиным системы власти.
Правда, нельзя не признать, что теперь рамки дозволенного изменились — прямое избрание губернаторов, допуск на выборы всех существующих партий без сбора подписей и даже кардинально упрощенный порядок создания этих партий (их минимальная численность снижается с 40 тыс. до 500 человек) более не считаются подрывом устоев управляемой демократии. Но при более детальном рассмотрении нетрудно заметить, что многие последние инициативы либо объективно выгодны партии власти, либо не предполагают столь уж радикальных перемен. Так, резкое снижение минимальной численности партий вполне компенсируется значительным увеличением региональных групп внутри партийных списков, что под силу только партии власти. С той же целью в закон внесены новые фильтры для партийной жизни, в том числе обязательство регулярного участия в выборах.
Пожалуй, единственной существенной новацией, реально затрагивающей фундаментальные принципы нынешней вертикали, следует считать переход к выборам руководителей субъектов РФ прямым голосованием жителей регионов. Это еще не возвращение к полноценным губернаторским выборам образца 1990-х годов, поскольку законопроект предложено дополнить нормой об обязательности партийных консультаций с президентом перед выдвижением кандидатур — то есть дополнить введением «президентского фильтра». Но если учесть, что ранее власть последовательно ограничивала самостоятельность региональных лидеров, введение усеченных выборов означает некий поворот в региональной политике.
Однако эта смена приоритетов объясняется вовсе не альтруизмом Федерального центра (ФЦ), а весьма прагматическими соображениями. Ведь вместе с новыми возможностями и новыми полномочиями (одновременно с выборами губернаторам обещана и очередная децентрализация) местные руководители должны будут взять на себя и куда большую, чем прежде, ответственность за происходящее на вверенных им территориях. А ФЦ, сохранив за собой право показательно разруливать отдельные проблемы в режиме ручного управления, получит возможность отвечать на жалобы недовольных своей жизнью граждан универсальным аргументом: «Вы сами выбрали этого губернатора». Впрочем, ответ на вопрос, во что выльются на практике эти инициативы, во многом зависит от того, как далеко готов будет зайти новый глава государства в деле вынужденного возрождения политической конкуренции.
В целом анализ предвыборных шагов Путина ясно показывал, что власть сделала ставку на «охранительную» стратегию, то есть явно и неявно заявляла, что необходимо сохранение у власти Путина, иначе будет хуже. С тактической точки зрения эта политика оказалось выигрышной. Так называемое «путинское большинство» все еще восприимчиво к подобным фобиям, и это способствует мобилизации электората. Однако за пределами временного горизонта выборов это чревато стратегическим тупиком, так как власть, по-видимому, не намерена формировать новую повестку дня. Теперь возникает опасность, что ее сформирует оппозиция, и далеко не факт, что эта оппозиция окажется системной (то есть обеспечит плавную нисходящую социальную мобильность нынешним элитам).
В оппозиционной среде также все идет так, как и предполагалось: в ней все четче просматриваются различные позиции. Антипутинское движение в России, не успев возникнуть, уже начало глохнуть из-за междоусобицы и взаимных обвинений. Ей так и не удалось найти лидера и программу, приемлемые для разноликих недругов Путина. Свою роль сыграла и кремлевская кампания, направленная на систематическое ослабление оппозиции. Но уже просматривается новая тенденция — институционализация отношений системных и внесистемных игроков, а понятие «внесистемности» постепенно утрачивает актуальность и уходит из политического лексикона.
Пока складывается три типа механизма встраивания в системное поле со стороны бывших «внесистемщиков» и опосредованного диалога с властью. Первый — это давление «снизу» через масштабные акции протеста. Этот механизм уже доказал свою эффективность, что хорошо видно по тем реформам, которые уже начали реализовываться. Однако недостаток этого механизма — в его неуправляемости. Даже если новые митинги будут не менее массовыми, чем предыдущие, уверен ли кто-либо из оппозиционных лидеров (новых или старых), что такой высокий уровень протестной активности удастся сохранить и дальше? Новая повестка далеко не так остра и остро консенсусна, как это было с думскими выборами: ведь крайне важно, что акции протеста были во многом не организованы лидерами оппозиции, а умело подхвачены. Инициатива исходит не от оппозиционеров, а откуда-то «снизу», поэтому ресурс митинговой активности вряд ли может быть полноценным и конструктивным механизмом диалога власти и общества.
Второй механизм — это посредничество близких к власти фигур. Весьма активно на протяжении последних месяцев вел себя А. Кудрин. Однако на самом деле проблема заключается в том, что либеральные оппозиционеры сейчас не имеют иной возможности, кроме как вступать в диалог с определенной частью элиты, встроенной во власть, но вовсе не с целью переговоров или получения посреднических услуг. Это скорее неосознанное стремление «легитимироваться» и за счет неких институтов диалога стать полноценными участниками политического процесса. Кудрин в этом смысле — идеальный кандидат для «легитимации» либералов.
Если говорить о левых, то тут появляется третий механизм легитимации внесистемной оппозиции — это выстраивание отношений с оппозицией системной. Причем это двусторонний процесс: теперь не только «радикалы» нуждаются в системных партнерах, но и системные игроки нуждаются в союзе с поднимающимися лидерами внесистемной оппозиции. Системная оппозиция начала активно сотрудничать с теми, кто еще вчера назывался «политическими маргиналами».
Теперь должен заработать и новый механизм, плох он или хорош, встраивания внесистемной оппозиции в системное поле — создание новых политических партий. Можно ожидать появления таких партий, как «Левый фронт», «Другая Россия», Парнас и т. д. Но наибольшая интрига исходит от новых лидеров — А. Навального и тех «авторитетов», напрямую с политикой не связанных, но активно вступивших в политическую игру, — это участники нового движения «Лига избирателей». Политический потенциал именно этого объединения, как представляется, наиболее высок.
Тем не менее, несмотря на все последние успехи власти, популярность Путина снижается — этот процесс можно остановить, но только на время, а повернуть вспять невозможно. Если власть пустит все на самотек, она встретит следующую волну экономического кризиса в таком слабом состоянии, что любой чих собьет ее с ног. И мировая экономическая ситуация вполне этому способствует. Власть, скорее всего, это понимает, поэтому будет действовать: выбор у нее пока еще есть. Скорее всего, она будет действовать по всем направлениям: давить на оппозиционных лидеров, вести с ними переговоры, заигрывать с националистами, искать триллион для региональных и местных властей, назначать стрелочников, говорить или даже пытаться проводить либеральные преобразования.
Важно также отметить, что власть после всех событий последнего времени далеко не монолитна. Каждая фракция в правящей группировке будет делать то, что ей выгодно, ближе по идеологии, или то, что она привыкла делать. В результате у них, скорее всего, не получится ни либеральных реформ, ни качественной экономической политики на других основаниях. Все будет сделано наполовину и на скорую руку. Это мельтешение приблизит новый кризис. А какой он будет, пока не знает никто.
В целом результаты президентских выборов были вполне предсказуемы: практически никто не сомневался в победе В. Путина, однако многие склонны на этом ставить точку. Между тем, как нам представляется, 4 марта ничего не закончилось, все еще только начинается. Сегодня пока не очевидно, по какому пути пойдет дальнейшее развитие страны, но очевидно, что фазу застоя страна уже проскочила и дальше «будет интересно». Вопрос только в том, кому и насколько. И как это скажется на жизни будущих поколений россиян.