«Арабская весна» продолжается. После того как окровавленный труп Муаммара Каддафи был продемонстрирован СМИ и местным жителям в Мисурате, сомнений не осталось — Ливийской Джамахирии больше нет. Она погибла вместе со своим создателем. Говорить о массовости протестного движения в условиях высокого уровня жизни простых ливийцев сложно. Каддафи в последние годы пытался выстроить в Джамахирии «Город Солнца», население которого ни в чем бы не нуждалось. Но даже в этом «зеленом рае» на-шлось определенное число недовольных, готовых с оружием в руках подняться против «полковника» и его клана.
Эпицентром восстания стал Бенгази — крупнейший город Восточной Ливии — Киренаики. Вообще, две главные исторические области, которые, по сути, и составляют современную Ливию, — Триполитания и Киренаика (пустынный Феццан — не в счет) развивались разными путями. В Триполитании еще на заре ХХ века было сильно османское влияние, в большей степени были развиты торговля и городская культура. Киренаика же была краем кочевых племен, с трудом подчинявшихся любой власти и признававших лишь авторитет своих племенных вождей и религиозных лидеров. Но, как ни странно, именно Киренаика стала колыбелью Ливии. На ее территории возник и развился религиозный орден сенуситов, который сумел объединить под своими знаменами непокорных восточных шейхов. Позже к этому союзу, возглавляемому с начала 1920-х годов имамом сенуситов Мухаммедом Идрисом ас-Сенуси (будущим королем Идрисом I), присоединились города и племена Триполитании, тяготившиеся колониальным гнетом завоевателей-итальянцев (при этом речь шла лишь о тактическом объединении, участники которого имели одну цель — борьбу с итальянской оккупацией).
Как единое государство Ливия начала формироваться лишь к концу 40-х годов ХХ века. После Второй мировой войны Великобритания и США хотели получить под свой контроль всю береговую линию Средиземного моря от Триполи до Тобрука. Вашингтон и Лондон всерьез опасались усиления в Северной Африке влияния СССР (ливийский вопрос поднимался на Потсдамской конференции, Москва требовала передачи под ее опеку территории Триполитании для размещения здесь советского торгового флота), они же фактически и инициировали объединение Триполитании и Киренаики в границах единого государства (план предоставления независимости так называемой «Большой Ливии» в составе Триполитании и Киренаики был впервые сформулирован именно Великобританией в 1946 году и поддержан Соединенными Штатами).
Таким образом, на заре становления Ливии как единого государства именно восточные районы страны стали поставщиками кадров для политической элиты нового королевства. Триполитанские политики и шейхи сопротивлялись засилью киренаикцев, однако Идрису с помощью англичан удалось преодолеть сепаратизм западных областей, и в 1952 году лидер триполитанцев Башир ас-Саадави вынужден был покинуть страну.
Революция 1969 года изменила расклад сил внутри политической элиты Ливии. У руля государства встали выходцы из западных районов. Это породило недовольство киренаикской племенной элиты, в сознании которой уже закрепилась уверенность в исключительности своего положения в политической иерархии королевства. В результате на востоке Ливии появился «долгоиграющий» очаг нестабильности, подпитываемый исторической обидой местной знати на триполитанских революционеров.
Здесь необходимо сказать несколько слов о структуре ливийской оппозиции. Внутренняя оппозиция, очагом которой, как говорилось выше, была «обиженная» Киренаика, исправно поставляла мятежников в различного рода боевые повстанческие организации, с которыми режим Муаммара Каддафи боролся по мере сил и возможностей. При этом со временем четко обозначилась тенденция на исламизацию повстанческого движения. Наиболее заметной оппозиционной организацией Ливии стала Ливийская исламская боевая группа (ЛИБГ).
С исламистами Каддафи боролся жестко, однако перегибать палку не спешил. В начале 2000-х годов Триполи даже вел переговоры с представителями руководства ЛИБГ, пытаясь убедить радикалов добровольно сложить оружие. Вообще Каддафи, в целом не брезгуя, как и любой другой арабский правитель, открытым насилием, остерегался массовых убийств и масштабных репрессий. Злоупотребление репрессиями в условиях глубокой раздробленности Ливии по племенному признаку могло спровоцировать восстание в масштабах всей страны.
Что касается светской части оппозиции, то ее Каддафи предпочитал выдавливать за пределы Ливии, где она подвергалась постоянным преследованиям со стороны спецслужб СНЛАД. Состояла эта часть оппозиции из монархистов, бывших революционеров и экс-соратников Каддафи, отстраненных им от власти; проворовавшихся бюрократов и др. За границей этих людей достаточно быстро брали в оборот западные (в первую очередь — французские и британские) спецслужбы, и оппозиционеры начинали высказываться в пользу модернизации Ливии по западным, либеральным лекалам. Они и составили костяк так называемой зарубежной, или «внешней», оппозиции.
Из альянса носителей «либеральной» и исламистской доктрин и родилось повстанческое движение, которое бросило вызов режиму Каддафи. «Золотым» временем для оппозиции стали 1990-е годы, именно в этот период под ее знаменем сплотилось наибольшее количество сторонников. Каддафи в те годы переживал тяжелые времена. Без поддержки СССР, в условиях падения нефтяных цен и международного эмбарго, перед лицом американской агрессии он, чтобы поддерживать в стране мир и спокойствие, вынужден был лавировать между племенами и социальными группами, внутри которых зрел протест против невнятной социально-экономической линии режима.
За время своего правления Каддафи несколько раз менял экономический курс кардинальным образом. Начиная с 1969 года до периода окончательной «джамахиризации» страны (1976–1979 годы), полковник вел планомерное наступление на частный сектор. В результате этих действий население, которое уже начало привыкать к росту благосостояния в результате притока «нефтедолларов», столкнулось со всеобщим дефицитом, тотальной забюрократизированностью, ростом коррупции и злоупотреблений. В этих условиях в 1987 году Каддафи вынужден был снять запрет на частную собственность. В начале 2000-х годов очень кстати начался новый «нефтяной самум», который дал Каддафи исключительные возможности по претворению в жизнь масштабных социальных проектов, которые и «успокоили» большую часть населения. Ливия начала расцветать, были решены продовольственная и жилищная проблемы, построена «великая искусственная река» и т.д.
Что касается идеи Джамахирии, то этот проект нельзя рассматривать как очередную эксцентричную идею чудаковатого бедуина Каддафи. В условиях разделения страны по племенному признаку идея народных собраний в наибольшей степени соответствовала ливийским реалиям. Джамахирийская система поддерживала традиционный, знакомый испокон веков каждому ливийцу уклад, создавала иллюзию того, что все жители страны участвуют в ее политической жизни и напрямую влияют на принятие важнейших государственных решений. Вдобавок огромная численность высшего законодательного органа страны — Всеобщего народного конгресса (2700 депутатов) — обеспечивала представительство в нем каждого из племен. «Народоправство», основанное на нефтедолларах, стало вполне жизнеспособным проектом, который внес свою значительную лепту в стабилизацию внутриполитической обстановки в Ливии. Но социальный мир был достигнут непростой ценой — ливийцы отучались работать. Рабочие руки завозились из Египта, Индии, Бангладеш, Черной Африки. Каддафи фактически купил лояльность большинства населения.
Ресурсная ориентированность национальной экономики обернулась для Ливии вполне прогнозируемыми социальными болезнями — коррупцией, непотизмом, бюрократизацией госаппарата и т.д. Сказочно богатела и семья Каддафи. При этом полковник не стеснялся своего, скажем так, высокого достатка, полагая, видимо, что это заслуженная награда за труды на благо народа. Эти обстоятельства способствовали тому, что оппозиционное движение пусть и не очень активно, но продолжало существовать, получая регулярную подпитку из Киренаики.
«Социальная ориентированность» внутренней политики Каддафи привела и еще к одному тяжелому последствию — определенная часть ливийского общества начала люмпенизироваться. В стране появился слой жителей, которые просто не работали, живя на пособие по безработице. Имея высокие материальные запросы при недостатке возможностей для их реализации, «новые повстанцы» были проникнуты уверенностью, что, если бы не Каддафи с его политикой «уравниловки», они могли бы жить как арабские шейхи или саудовские принцы. На востоке Ливии подобные умонастроения подогревались традиционной неприязнью местных к засилью триполитанцев.
На волне «арабских революций» из деклассированных элементов Киренаики и исламистов при непосредственной поддержке Запада начали формироваться повстанческие отряды, которые и поднялись на борьбу с полковником в первой половине 2011 года. Франция, Англия и США уже достаточно давно пестовали ливийскую оппозицию, видимо, имея в виду возможность ее использования для смены в перспективе ливийского режима.
Великобритания и США имели зуб на Каддафи еще с 1970-х годов, когда он вынудил их свернуть свое военное присутствие на территории Ливии. Потом был длительный период укрепления взаимоотношений между СНЛАД и СССР, когда отечественные специалисты оснащали и вооружали ливийскую армию, помогали развивать ТЭК этой страны, создавали фабрики и заводы, вели строительство. В результате ливийское руководство достаточно быстро было причислено западными пропагандистами к лагерю «противников свободы». Сам Каддафи удостоился от Рейгана прозвища «бешеный пес Ближнего Востока».
Накал американо-ливийского противостояния достиг высшей стадии в 1986 году, когда после теракта в ночном клубе «Ла-Белль» в Западном Берлине США разбомбили Триполи, Бенгази и Тархун (операция «Каньон Эльдорадо»), погибло несколько десятков мирных граждан, в том числе и приемная дочь Каддафи. В 1992 году США инициировали введение в отношении Ливии масштабных международных санкций. Поводом послужил очередной теракт — в 1988 году над шотландским городом Локерби взорвался самолет компании «Пан-Америкэн». В организации взрыва вновь были обвинены спецслужбы СНЛАД. После этого для Ливии начались действительно печальные времена, однако Каддафи сумел выстоять. Сумел во многом благодаря тому, что вовремя пересмотрел внешнеполитическую концепцию, пошел на мировую с развитыми странами, перестал поддерживать «революционеров» по всему миру, уплатил компенсацию жертвам терактов Ла-Белль и Локерби, вышел из конфликта в Чаде и свернул программы производства ОМУ.
Справляясь более или менее с поддержанием стабильности внутри страны и разорвав режим международной изоляции, Каддафи, видимо, уверовав в свой «дипломатический гений», во внешней политике допустил ряд серьезнейших просчетов, которые и обернулись катастрофой для СНЛАД. Потерпев неудачу в открытом противостоянии с Западом, полковник с 2000-х гг. стал использовать против «империалистов» нефтяное оружие.
Справедливости ради необходимо сказать, что Европа и США сами развратили Каддафи, всячески потакая его даже самым вызывающим прихотям. Настолько велика была заинтересованность западных лидеров в нефти и газе, открывшихся миру после 2004 года в Ливии, что они готовы были стерпеть и санкции в отношении Швейцарии, и бесконечные «гастроли» отпрысков Каддафи на фешенебельных европейских курортах. Италия даже взяла на себя обязательство выплатить Ливии несколько миллиардов долларов в качестве компенсации за многолетнюю оккупацию. На поклон к полковнику в бедуинский шатер ездили и Саркози, и Берлускони, в стране работали крупнейшие европейские нефтегазовые концерны.
Однако европейцы не забывали о тех унижениях, которым их подвергал Каддафи, допуская к разработкам нефтяных богатств Ливии. Скорее всего, план свержения режима и передела ливийского углеводородного рынка зрел в европейских столицах уже давно. Ждали только удобного случая. Он представился, когда на волне «арабских революций» в Киренаике началось очередное, казалось бы, рутинное выступление мятежников. Оно сразу получило всеобъемлющую поддержку извне. Присоединились к агрессии и арабские монархии Персидского залива.
Про отношения Ливии с арабским миром следует сказать отдельно. Почти с самого момента прихода к власти в 1969 году полковник начал примеривать на себя статус вождя всего арабского мира. Каддафи, как, впрочем, и большинство видных арабских вождей, считал себя наследником Г.А.Насера, лидером, способным объединить разобщенные арабские государства в единый грозный «антиимпериалистический» интернационал. С начала 70-х годов ХХ века лидер СНЛАД выдвигал проекты создания различных региональных блоков арабских государств под эгидой Ливии (объединение Ливии с Тунисом и Египтом, объединение Ливии с Алжиром, Сирией, Ираком, создание союза арабских «народных демократий» и т.д.). Амбиции молодого (тогда еще) Каддафи были встречены в среде «матерых» арабских политиков сперва сдержанно, а после — откровенно враждебно (во многом именно по причине геополитической неумеренности главы СНЛАД летом 1977 года разразилась скоротечная война между Ливией и Египтом, Садат — к тому времени уже крупный ближневосточный лидер — воспринимал диктующего ему условия Каддафи как зарвавшегося мальчишку). Экстравагантный полковник злил арабскую элиту постоянными заявлениями о необходимости объединения, об исключительно силовом решении израильского вопроса (в 2000-х годах Каддафи кардинальным образом пересмотрел свою позицию по этой проблеме), поддержкой «революционеров-боевиков» и молодых мусульман.
Лидер Джамахирии всегда считал, что основным препятствием для объединения арабов (под эгидой Триполи) является «антинародная» политика консервативных арабских монархий — Саудовской Аравии, Иордании, Катара, Бахрейна, ОАЭ (после обострения отношений между Триполи и Каиром список врагов пополнился за счет Египта). В этой связи он интриговал на международной арене против «заливников», а также поддерживал силы, дестабилизирующие ситуацию внутри этих стран (конфликт Триполи с арабскими монархиями был настолько серьезен, что в 2002 году Ливия даже выходила из ЛАГ, среди экспертов широко известен факт глубокой личной неприязни между Каддафи и королем Саудовской Аравии Абдаллой).
Помимо ненависти, которую вызывал разругавшийся со всеми на востоке и на западе Каддафи, для международного вторжения в Ливию была и еще одна причина, и она банальна — нефть. Недра Ливии скрывают 3% всех мировых запасов углеводородов и 40% всех запасов Африки. На некоторых месторождениях себестоимость добычи одного барреля равняется одному доллару (и это притом, что геологоразведочными работами охвачена лишь одна треть территории страны). Ливийская нефть полностью национализирована, единственным полномочным органом, отвечающим за освоение месторождений и переработку нефти, является созданная еще в 1955 году Национальная нефтяная компания Ливии.
С января по август 2011 года военные специалисты из стран НАТО и Персидского залива сумели из несостоятельных в военном отношении отрядов восточных мятежников и исламистов сформировать относительно боеспособные части, которые оказывали сопротивление регулярной армии и народному ополчению. Однако их усилий было недостаточно для того, чтобы свергнуть Каддафи. Не помогли и «миротворческие» бомбардировки в рамках резолюции СБ ООН 1973. И коалиция пошла ва-банк: к организации последней битвы — за Триполи — были привлечены инструкторы из Катара и Иордании, военно-воздушная мощь альянса и, главное, — частные военные компании (ЧВК) (другими словами — наемники) из Великобритании, Франции, ФРГ (о европейских и арабских спецназовцах и наемниках говорят сегодня и BBC, и CNN, и российские издания).
Вопрос о будущем Ливии сегодня стоит чрезвычайно остро, поскольку единственным реальным итогом так называемой «ливийской революции» на данный момент является свержение Каддафи. Не будет преувеличением сказать, что противоречия в их лагере только нарастают (убийство одного из лидеров оппозиционного движения — Юниса — тому свидетельство). Вдобавок в оппозиционном лагере представлены две взаимоисключающие идейные концепции — исламистская и либеральная. Сторонники этих концепций вряд ли сумеют найти общий язык. Тем более, когда речь пойдет о переделе нефтяного рынка или контроле над поставками в Ливию продовольствия. Схватки неизбежны. И посредничество НАТО противоречий не сгладит.
Ливийские либералы, руководство которых базировалось в основном за границей, вряд ли сумеют что-либо серьезное противопоставить исламистам. Но в Ливии есть еще одна сила, которая такими возможностями как раз обладает, — племена. В «революционных событиях» большинство племенной элиты придерживалось нейтральной позиции. С падением режима вожди и шейхи начали постепенно активизироваться, опасаясь, что передел национальных богатств произойдет без их участия. Т.е. через некоторое время проблема противостояния племенной элиты и религиозных радикалов может стать, во всяком случае, для Киренаики, чрезвычайно актуальной. Контуры грядущего конфликта частично просматриваются уже сегодня. Так, племена выражают серьезное недовольство намерениями религиозных радикалов создать эмират в городе Дерна.
Вообще значимость исламистского вопроса для Ливии в ближнесрочной перспективе будет возрастать, поскольку натовцы, похоже, заключили с религиозными радикалами временный альянс. Так, военным главой «освобожденного» Триполи стал Абдельхаким Бельхадж — экс-глава ЛИБГ, арестованный в свое время Каддафи и выпущенный из тюрьмы по амнистии. Есть сведения, что, захватив Триполи, повстанцы первым делом выпустили из тюрем «политических» заключенных — общеизвестно, что большинство так называемых узников совести в Ливии были исламистами. А это значит, что теперь у них есть и оружие (натовское и со складов ливийской армии), и официальное признание в качестве борцов с режимом.
Очевидно, что в результате действий НАТО исламистское движение в Магрибе серьезно усилилось. Однако единственный проект, который радикалы могут предложить ливийскому народу, это создание шариатского государства. Думается, что с подобной постановкой вопроса будут не согласны ни племенная элита, ни жители Триполитании, где секулярные традиции были исторически более сильны, чем на Востоке. То есть ситуация в Ливии будет чем-то напоминать ситуацию в Центральном Ираке, где противостояние между племенами и исламистами не утихает до сих пор.
Помимо исламистского фактора, внутриполитическая ситуация в Ливии осложнена целым комплексом различного рода проблем, которые будет очень сложно не только решать, но и поддерживать в стабильном состоянии.
Так, в условиях вакуума власти представители различных племен вступят в борьбу не только с исламистами, но и между собой. За контроль над нефтью, за распределение доходов от ее продажи, за контроль над поставками гуманитарной помощи. Кроме того, повстанцы будут сводить счеты с теми, кто, по их мнению, поддерживал Каддафи (а таких немало), и процесс этот уже идет. Не исключено также углубление противоречий между бедуинами, туарегами и берберами (среди последних весьма сильны исламистские настроения).
Сегодняшняя ситуация в Ливии имеет все шансы скатиться в хаос. С гибелью Каддафи ничего для этой страны, по всей видимости, не закончилось. Вполне реален ее распад на две, а то и три части. Западной коалиции надо приложить максимум усилий, чтобы избежать этого. В противном случае главная цель операции, коей является получение контроля над нефтью и газом Ливии, ими не будет достигнута.