Эдгар Морен. К пропасти? СПб., 2011

Мировой кризис, с трудом покидающий свои редуты, заставляет европейских мыслителей трезво оценивать грозящую нам катастрофу. На книжном рынке — апокалипсический бум. Слова — «бездна», «крушение», «перелом», «пучина» — не сходят с обложек книг. Уныние сменяется надеждой, упование — пессимизмом. С этой точки зрения интересна последняя книга Эдгара Морена «К пропасти?».
Эдгар Морен (р. в 1921 году) — французский социолог и культуролог. В своих работах он развивает мысли о конфликте между естественной и технической средой и пытается дать рекомендации по адаптации человека к миру современной техники. Он убежден в том, что техника сама по себе не является злом, стоит осудить лишь ее засилье. Вместе с тем Э.Морен критикует технократическую схему образа жизни и пытается противопоставить ее эмблематику другой цивилизации. В том, что мир стоит на грани катастрофы, социолог не сомневается. Он отмечает, что число локальных войн на планете продолжает расти, войны обретают этническую и религиозную окрас-ку. Повсюду разрушается гражданский порядок. Мафиозная криминальность стала планетарной. Закон мести заменяет правосудие. Процессы регресса захватывают постиндустриальную цивилизацию в целом.
Однако, доказывая неизбежность катастрофы, французский социолог усматривает шанс на спасение. Правда, отметим сразу: особых аргументов у Э.Морена нет. Он скорее уповает, нежели убеждает. Именно поэтому он пишет о том, что хаос, в котором человечество рискует погибнуть, является своего рода выходом в положительную обратную связь feeg-back positif возрождения и преобразования. Гусеница умирает в коконе, чтобы стать прекрасной бабочкой, отмечает он, разрушение может быть предварительным актом преобразования. Метафора завораживает. Однако кокон отнюдь не является символом хаоса или разрушения. Если кокон поврежден, не быть прекрасной бабочки на свете.
Наиболее убедителен Морен при оценке реальных событий, происходящих в мире. Он отмечает, что глобализация экономического рынка без внешнего контроля и подлинной саморегуляции создала новые островки богатства и, в то же время, растущие зоны бедности, как, например, в Латинской Америке и в Китае. Она способствовала целому ряду кризисов и будет содействовать их обострению в будущем, вплоть до угрозы тотального хаоса. Процесс развития науки, техники, индустрии, экономики, движущий сегодня планетарный корабль Земли, не регулируется ни политикой, ни этикой, ни мышлением.
Автор считает, что волны антисемитизма и антиисламизма будут усиливаться, так что «война цивилизаций», по всей видимости, неизбежна. «Существующая концепция мешает миру найти форму другого вида цивилизаций, чем то развитие, которое рассчитано на озападнивание. Существующая концепция мешает выработать симбиоз цивилизаций, который смог бы интегрировать все лучшее из достижений Запада (например, права человека и права женщин, идеи демократии), исключая из этого худшее. Старая концепция «развития» ведет общества к катастрофе» (с. 8).
Здесь все очаровательно, особенно права человека и права женщин. Паранойя западного либерального мышления уже не замечает свои абсурды. Э.Морен полагает, что маловероятное остается возможным. Близость опасности может сплотить человечество. В новой метасистеме удастся, судя по всему, регулировать отмеченные противоречия и проблемы. «Наш организм несет в себе недифференцированные клетки-штаммы, способные, как эмбриональные клетки, создавать различные органы нашего тела. Также и человечество несет в себе врожденные качества и ценности, которые позволяют осуществить создание нового организма» (с.10).
Подробный анализ в книге получает эпоха так называемого модерна. В чем ее признаки? Экономика развивается посредством конкуренции, а национальные государства — посредством непрерывных конфликтов. Европейская цивилизация распространяет свое влияние на весь мир. Индивидуализм как ценность постепенно становится манкой для миллионов людей. «Инструментальный разум» стремится к эффективности средств, но ставит перед собой заведомо неразумные цели. Развертывается «кризис основ», предугаданный Ф.Ницше. Будущее становится непредсказуемым.
Э.Морен не прочь порассуждать о кризисе европейского духа. Однако ничего принципиально нового в оценке этой темы в книге нет. Снова привычная риторика о том, что мы бьемся в агонии, в борьбе между силами жизни и силами смерти. Особенно огорчительно, что доводы в пользу жизни носят отвлеченный характер. Предположим, рассуждает Э.Морен, что инопланетный наблюдатель пришел пять миллионов лет назад на планету Земля, которая находилась в стадии хаоса. Он бы, разумеется, полагает социолог, вернулся на Омегу в созвездии Кентавра, сказав, что никогда ничего интересного не произойдет на Земле, и это в тот момент, когда макромолекулы уже находились на пути к созданию живых существ. Позже вокруг рек образовались исторические общества, цивилизации.
Согласимся, что метаморфоза невидима в начале. Признаем, что стволовые клетки могут вдруг проснуться и восстановить наш организм и наши нейроны. Однако хотелось бы не только скрестить безнадежные руки на груди и ждать чудесного спасения. Куда направить теоретические усилия мыслителей? Уверенность в прогрессе, подмечает автор, это смерть. Никакой прогресс не может быть абсолютно застрахован на постоянное поступательное развитие. Французский социолог ставит вопрос о преодолении Просвещения. Тема, скажем откровенно, не блещет новизной. Нужно преодолеть болезнь рационализирования всего и вся, преодолеть «инструментальный разум». Важно также, по мнению автора, отказаться от идеи чистого разума. Нам нужно отвергнуть слепую рассудочность.
Однако как все это возможно, если человечество все глубже уходит в бездны рациональности, находя в ней оправдание для компьютерных технологий, постчеловека и создания технотронного рая? И, наконец, связать отвержение рациональности с призывом Э. Морена опереться на человеческое сознание? Он призывает к реформе социальной организации, реформе воспитания, жизни в целом, этики. Но человечество устало от реформ. Оно все чаще апеллирует к консервативному сознанию, к восстановлению идущих из глубины веков ценностей не конца реализованных социальных проектов, исчезнувших в неудержимости прогресса.
Э.Морен справедливо критикует экономические теории и их приоритетность в общественном сознании. Он оценивает ее как наиболее продвинутую социальную науку, которая в более строгом измерении оказывается абстрагированной от исторических, психологических, экологических условий, являющихся неотъемлемыми элементами экономической деятельности. «Партикулярный, разделенный на отдельные области, механистичный, разорванный и редукционный разум разрушает комплексность мира и представляет мир в раздробленных фрагментах, рассматривая проблемы фракционно, отдельно друг от друга; разделяя то, что объединено, превращая многогранное в одномерное» (с. 35).
Много раз в истории философии любомудры пытались создать модель обновленной рациональности. Не избежал этого соблазна и Э.Морен. «Антропологическая идентичность, — пишет он, — как планетарная идентичность человека Земли, в принципе невозможна без мышления, способного объединить разобщенные понятия и разделенные по дисциплинам знания» (с. 37–38).
Наиболее значимые разделы книги посвящены рождению планетарного общества. По мнению автора, глобализация, которая началась в 1990-е годы, представляет собой современный этап планетарной эры, начатой в XVI веке, завоеванием Америки, расширением могущественного влияния Западной Европы на мир. Капитализм оказался энергетически заряженной информационной экспансией. Рыночная экономика захватывает все секторы жизни человека, мировой рынок, благодаря этому приобретает свою динамику. Технико-экономическую глобализацию Э.Морен рассматривает как последнюю стадию планетаризации. Общество неотделимо от цивилизации. Уже сложилась мировая цивилизация, выросшая из западного образа жизни, как основа интерактивной игры обмена между наукой, техникой, индустрией, капитализмом, базовыми ценностями. Формируются большие межкультурные волны, благоприятствующие выражению национальных отличий внутри них. Однако абсолютный суверенитет наций является препятствием для появления мирового общества.
Социально-критический пафос книги Э.Морена ослабевает по мере развития его собственной концепции. Он постепенно склоняется к мысли, что планета уже образует территорию, располагающую системой коммуникаций, экономикой, цивилизацией, культурой, авангардом гражданского общества. Но ей все еще недостает некоторого количества важных постановлений, представляющих собой организационные и правовые институты, инстанции власти и регулирования экономики, политики, полиции, биосферы, гражданства.
Э.Морен полагает, что планетарная политика конфедерации разных стран должна противостоять имперской политике. «Чтобы сегодня дать диагноз реальной действительности, — пишет автор, — нам необходимо отбросить тривиальный реализм, который говорит, что надо приспособиться к непосредственному будущему, к существующему порядку, к fait accompli, признать победу победителей» (с. 88).
Креативное создание метасистемы всегда, как подчеркивает Э.Морен, — кажется непостижимым. Это один из случаев невероятного. Но в истории человечества невероятное множество раз становилось вероятным. «В океане неизвестности навигатор ведет нас мимо хорошо известных нам островов и архипелагов. Существует большое количество достоверных фактов — локальных, частичных, фрагментарных, которые помогают нам в навигации. Но при этом, как было сказано выше, никогда нельзя забывать о том, чего мы не знаем, неизвестное» (с. 90–91). К сожалению, этого неизвестного в книге больше, чем известного.