Для того чтобы безо всякой идеологической предвзятости и честно оценить проблему производства наркотиков в Афганистане и связанных с ними международных проблем, необходимо и полезно определить (хотя бы схематически) геополитическую структуру и более глубоко уяснить некоторые понятия, обычно воспринимаемые как хорошо известные и общепринятые.
Афганистан вместе с Кавказом и республиками Центральной Азии составляет обширную территорию, на которой сегодня действуют несколько основных глобальных субъектов (США, Россия, Китай и Индия), различающихся своим географическим положением в двух непохожих районах — в Америке и Евразии, и, прежде всего, уровнем своей мощи и геостратегией. Дестабилизация обстановки в этом регионе на руку США, то есть геополитическому игроку, внешнему по отношению к евразийской среде. В частности, дестабилизация этой обширной зоны обеспечивает США по крайней мере три геополитические возможности: а) их нарастающее проникновение на земли Евразии; б) сдерживание России; в) создание на континенте «болезненной язвы».
По определению Генри Киссинджера, раскинувшееся по берегам двух океанов государство США — это остров за пределами Евразийского континента. С геополитической точки зрения, как раз такое положение определило основные векторы экспансии Соединенных Штатов по планете. Вначале был установлен контроль над всем западным полушарием (Северная и Южная Америка), затем началась гонка за гегемонию на просторах евро-африканских земель, иными словами, восточного полушария.
Стоит напомнить, что процесс проникновения США на Евразийский континент начался в ходе Первой мировой войны с вмешательства Вашингтона в международные споры между европейскими государствами и империями. Проникновение продолжилось во время второй мировой войны. В апреле 1945 года так называемые «освободители» оккупировали западную часть Европы вплоть до Восточного Берлина. С этого времени Вашингтон и Пентагон рассматривают Европу, то есть западную часть Евразии, всего лишь как плацдарм США, созданный на евразийских землях.
Такую же роль США навязали и другому оккупированному государству — Японии, замыкающей с востока евразийскую дугу. С евразийской точки зрения именно североамериканские «клещи» и стали подлинным итогом второй мировой войны.
В конце 1970-х годов с приходом к власти в Иране аятоллы Хомейни был разрушен один из важнейших столпов западной геополитической архитектуры с главенствующей ролью США. Шахскую династию Пехлеви легко было использовать в качестве пешки в борьбе между США и СССР. Когда же она исчезла, Вашингтон и Пентагон вынуждены были задуматься о новой роли Соединенных Штатов в мировой политике. Новый Иран, ставший независимым, привнес новую комбинацию в региональные геополитические «шахматы», и она, возможно, способствовала глубокому кризису «крепкой» биполярной системы.
На смену биполярной пришла новая геополитическая эра — «однополярности». Впрочем, новая однополярная система была обречена на краткую жизнь и, по сути, закончилась в начале XXI века, когда Россия вновь заявила о себе как о стратегическом игроке, готовом бросить вызов в глобальных делах; и одновременно Китай с Индией, эти два азиатских гиганта, стали экономическими и стратегическими державами. На глобальном уровне необходимо также учитывать растущий вес ряда стран Латинской Америки, таких как Бразилия, Венесуэла. Весьма важные отношения этих стран с Китаем, Россией и Ираном, как представляется, обретают стратегическую значимость и создают прообраз новой многополярной системы, двумя главными опорами которой могли бы стать Евразия и Латинская Америка.
Что касается Афганистана, то эта страна с геополитической точки зрения представляет собой явно выраженную кризисную зону, с незапамятных времен служившую ареной конфликтов между великими державами. Ныне территорией этой, именуемой Исламской Республикой Афганистан, «правит» правительственное образование, созданное и функционирующее при поддержке войск США, хотя по давней традиции пуштунские племена главенствуют над всеми остальными этническими группами (таджики, хазарейцы, узбеки, туркмены, белуджи).
Когда на афганской «шахматной доске» не осталось советских солдат, все более важную роль в регионе стало играть движение «Талибан». Определяющими стали, по крайней мере, три фактора: а) двусмысленные отношения с некоторыми составными частями пакистанских секретных служб; б) двусмысленные отношения с США (своего рода «наследие», доставшееся от прежних контактов между США и некоторыми участниками движения «моджахедов», осуществлявшихся во время советско-афганской войны); в) ваххабизм как идейно-религиозная платформа, непосредственно служащая интересам Саудовской Аравии в качестве проекции таких зон, как Босния, район Ближнего Востока и Кавказа (а именно — Чечня и Дагестан).
Эти три фактора позволили движению талибов, с одной стороны, самому укорениться на афганской земле и обрести растущий вес в военной (с созданием и укреплением так называемых убежищ) и экономической (а именно: контроль над наркоторговлей) сферах. С другой стороны, они помешали ему сделаться организацией автономной. По сути, из-за проникновения ставленников США, Пакистана и Саудовской Аравии движение «Талибан» приходится рассматривать как организацию, управляемую внешними игроками.
Как теперь хорошо известно, производство наркотиков в Афганистане со времени оккупации страны силами НАТО выросло примерно в 40 раз. Если оценить решения, принятые до сих пор силами США и нацеленные на обуздание торговли наркотиками и победу в борьбе с ней, в более общем контексте геополитической практики США, то можно заметить, что войска США и НАТО, похоже, попусту транжирят время: производство и распространение наркотиков в южной части страны по-прежнему идет полным ходом. Как хорошо известно, широкомасштабное производство наркотиков в этом районе невозможно из-за непрекращающихся боевых действий. Напротив, войска США и НАТО сосредоточили свой стратегический интерес на северной части страны. Здесь ими построены дороги и мосты, связывающие Афганистан с Таджикистаном, дорога в Россию через Узбекистан, Киргизстан и Азербайджан. Такой образ действия открыто говорит об истинных намерениях Пентагона и Вашингтона: открыть транспортные коммуникации к России, берущие начало в Афганистане и центрально-азиатских республиках. По сути, НАТО и другие западные силы не ведут деятельную борьбу против производства и продажи наркотиков. Разговоры же о такой борьбе лежат, скорее, в сфере западной риторики, нежели связаны с реальными фактами.
Сходным образом представляется, что борьба против движения «Талибан» явно подчинена (а тем самым и зависит от) общей стратегии Соединенных Штатов на евразийской земле. Сегодня эта стратегия состоит в создании военных гарнизонов США и их западных союзников по всей протяженной полосе, начинающейся в Марокко, пересекающей Средиземное море и доходящей до центральноазиатских республик. Основные цели этих гарнизонов таковы: а) отделение Европы от Северной Африки; б) контроль над севером Африки, Ближним и Средним Востоком (в особенности районом, где находятся Турция, Сирия и Иран, — с использованием базы Кэмп-Бондстил, расположенной в Косово); в) сдерживание России, а в некоторых отношениях еще и Китая; г) попытка расчленить евразийский континент на две части; д) расширение «кризисной дуги» на территорию Центральной Азии (данное Бжезинским этому региону определение: «Евразийские Балканы» — звучит, скорее, программным, нежели предметным описанием этой зоны).
Создание геополитического раскола в Центральной Азии, то есть «болезненной язвы» в Евразии, способно привести к враждебности и неприязни между другими основными игроками в Азии — Россией, Индией и Китаем. США оказались бы единственными оставшимися в выигрыше от этой игры.
Помимо попытки рассечь Евразию «ножом» обозначенной дуги (от Средиземного моря до Центральной Азии) замечено, что США (начиная с 2008 года) создали и размещают Африканское командование своими силами (АФРИКОМ) и, разумеется, причастные к нему позиции совместной безопасности в Африке. Полезный военный механизм, к тому же и с прицелом на Ближний Восток и Центральную Азию.
Оценивая сегодня итоги Международного форума, посвященного производству наркотиков в Афганистане (Москва, 9–10 июня 2010 года) и поставившего себе целью найти «совместные решения» афганского нарковопроса в контексте «международного сообщества», говоря честно, нам, аналитикам, придется подчеркнуть, что вместо «международного сообщества» практичнее говорить о подлинных игроках (как участвующих, так и тех, кто может участвовать), избравших себе полем деятельности афганскую зону.
В аналитических целях полезно свести таких игроков в три следующие категории: внешние игроки, местные игроки, игроки, которые потенциально могли бы войти в афганский контекст.
Внешними игроками следует считать силы США и НАТО — ИСАФ (Международные силы содействия безопасности. — Прим. перев.) (кроме Турции), поскольку они всецело чужды конкретному геополитическому району, даже понимаемому в широком смысле.
К местным игрокам можно причислить пограничные страны (Иран, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Китай, Пакистан), племена, повстанческие войска, талибов и «правительственное» образование во главе с Карзаем.
Что касается игроков, отнесенных выше к третьей категории, то к ним можно причислить Организацию Договора Коллективной Безопасности (ОДКБ), Шанхайскую Организацию Сотрудничества (ШОС), то есть основные евразийские организации с большим опытом решения вопросов, связанных с пограничным контролем и наркоторговлей на территории Центральной Азии, а также Евразийское Экономическое Сообщество (ЕврАзЭС). Более того, надо также упомянуть и ООН, в частности, Управление ООН по контролю над наркотиками и предупреждению преступности (ЮНОДОК).
Потенциальные партнеры, чтобы суметь решить вопрос о наркотиках в Афганистане, должны обладать, по меньшей мере, следующими характеристиками: а) знанием местной динамики в отношении этнических, культурных, религиозных и экономических сторон жизни; б) признанием местного населения в качестве части того же культурного контекста (понятно, в широком смысле); в) волей коллективно координировать действия без предвзятости и внутренней сдержанности в рамках какой-либо евразийской программы.
Стабилизация афганской зоны — это необходимейшее требование к любому плану, ставящему целью обратиться к проблеме производства и продажи наркотиков. В этом отношении силы США и НАТО из-за их четко выраженной геополитической практики, нацеленной на гегемонизацию евразийских земель, не являются приемлемыми кандидатами.
Подлинные игроки, способные обеспечить стабилизацию, это, вне всякого сомнения, граничащие с Афганистаном страны и евразийские организации. Из числа пограничных государств особую роль мог бы сыграть Иран. Это единственная страна, которая наглядно продемонстрировала обеспеченность безопасности афгано-иранской границы, особенно в отношении наркоторговли. Помимо этого, Москва и Пекин берут на себя важную функцию в стабилизации обстановки в этом районе и борьбе с наркоторговлей, поскольку Россия и Китай, стоит напомнить, являются ведущими державами в вышеупомянутых евразийских организациях.
Стратегическая ось между двумя «легкими» Евразии, уравновешенная центрально-азиатскими республиками и Индией, могла бы составить долговременное решение для стабилизации обстановки в этом районе, а стало быть и нарковопроса. Только в рамках общего евразийского плана, нацеленного на стабилизацию (задуманного и исполненного евразийскими игроками), возможен диалог с местными племенами и с теми повстанческими движениями, которые определенно не управляются внешними игроками.