Заочный «круглый стол»

Вступительное слово ведущего

В российском обществе не затухают дискуссии о состоянии и перспективах развития отечественного образования. Причем, в наших традициях, обсуждаются организационные мероприятия и направления реформ, а не их результаты и эффективность.
Сложилось мнение о прошедшей диверсификации высшего профессионального образования, основанного на концепции развития в современном обществе «элитного», «массового» и «универсального» образования. На эту концепцию работает неоднозначно оцениваемая очередная структурная перестройка высшей школы. Образовательное сообщество особенно волнует вопрос: смогут ли несколько десятков избранных Министерством образования и науки федеральных и национальных исследовательских университетов вывести на качественно другой уровень работы всю систему российского образования? Как скажется перераспределение средств и административная поддержка «избранных» на положении и самом существовании «простых» университетов и тем более институтов?
И один из самых важных вопросов перспективного развития профессионального образования, да и всего нашего общества — сохранятся ли в новой иерархии выстроенной государством только что появившиеся зачатки конкуренции вузов, будут ли созданы единые стимулы и условия для повышения их конкурентоспособности?
К сожалению, до настоящего времени обоснованного ответа на этот вопрос нет ни в административных структурах, ни в экспертном сообществе. Нет ответа и в приказе Министерства по развитию конкуренции в сфере образования от 30 июня 2009 года № 233 и в плане по его реализации, состоящем из 7 пунктов. Интересно в этой связи заявление в интернет-интервью заместителя руководителя Федеральной антимонопольной службы А.Б.Кашеварова, который сказал, что «сейчас Министерство начинает издавать документы, ограничивая конкуренцию в этой сфере».
Хотелось бы услышать мнение по этому поводу уважаемых экспертов и всех заинтересованных в развитии отечественного образования людей. Может быть, действительно для повышения конкурентоспособности региональных вузов достаточно выдавить «чужие» вузы со своей территории, а для международной конкуренции российскому образованию иметь лишь несколько продвинутых гипервузов? Как в этом случае быть с новыми информационно-коммуникационными технологиями, с инновационными вузами, которые, в отличие от классических кампусов, способны масштабно и эффективно решать проблемы образования через всю жизнь человека и реально формировать новый облик российского общества и экономики, основанной на знаниях. Ведь именно эти технологии и вузы создали возможность быстрого развития трансграничного образования, обострили конкуренцию эффективных инновационных университетов и академий с местными традиционными образовательными учреждениями.
В непрерывных дискуссиях о формах и структурах образования нередко забывается проблема обновления его содержания. Не секрет, что процессы усвоения и передачи студентам новых знаний в нашей высшей школе чрезвычайно затянуты, а навыки и компетенции мы еще только планируем системно формировать по новому поколению разрабатываемых образовательных стандартов.
Как решить эти базовые проблемы? Какие преимущества российского образования необходимо сохранить и приумножить? Что действительно ценное и актуальное из мирового опыта важно использовать для создания адекватной времени и задачам, уважаемой в мире и конкурентоспособной российской системы профессионального образования?
Надеюсь, что мнения и предложения наших экспертов и всех присоединившихся к дискуссии не только внесут ясность в понимание проблемы нынешнего и перспективного развития высшей школы, но и подскажут наиболее эффективные пути этого развития в интересах российского государства и общества.

Евгений Кадырович Миннибаев,
доктор исторических наук, профессор, ректор Восточной экономико-юридической гуманитарной академии, член Аккредитационной коллегии Рособрнадзора, эксперт комитета по образованию и науке Государственной Думы РФ

Итак, предлагаются для обсуждения следующие вопросы:
1. Как вы оцениваете нынешнее состояние российского высшего образования?
2. Каковы, на ваш взгляд, достоинства и недостатки проводимых в настоящее время структурных преобразований в высшей школе и экспертные оценки их влияния на конкурентную сферу, перспективное положение образования и развития общества?
3. Какие законодательные, административные, общественные и другие меры необходимо принять, чтобы за счет развития конкуренции реально и значимо повысить приоритет и качество высшего образования, социальную и экономическую эффективность работы вузов? Какие условия и тенденции станут определяющими динамики сферы образования — государственное регулирование или конкурентное развитие высших учебных заведений?
4. Что может наиболее эффективно повлиять на перспективы и положение в мире нашей высшей школы? Что означает для России высокая конкурентоспособность отечественных вузов?
5. Консерватизм или инновации, традиционные или новые образовательные технологии, утвердившиеся формы или принципиально новые виды образовательных организаций должны в перспективе определять облик системы образования, которая будет способна формировать общество и экономику, основанную на знаниях?
6. По вашему мнению, нынешнее состояние российской экономики и развитие общества, с одной стороны, и нарастающие потребности грядущего информационного общества требуют от высшей школы опоры на теоретическую подготовку или на практические навыки специалиста, фундаментальные или прикладные знания, широкий профиль или узкую специализацию вузовских выпускников?
7. Как вы думаете, чтобы быть конкурентоспособным, российское высшее образование должно стать элитным или доступным широким слоям населения, что мешает организации эффективной системы «образование через всю жизнь»? Что самое ценное нужно сохранить в нашем образовании, а что привлечь из мирового опыта для создания действительно конкурентоспособной системы образования, адекватной новым вызовам и задачам, стоящим перед нашей страной?

На вопросы редакции отвечают:

Олег Николаевич Смолин, первый заместитель председателя комитета по образованию Государственной Думы РФ, президент общества «Знание» России.

1. Наше образование, несомненно, сохранилось лучше большинства других социальных институтов. Положение, например, в области медицины или культуры несравненно хуже. Не случайно, согласно последнему Докладу ПРООН о развитии человека, по индексу образования Россия оказалась на 41-м месте, а по индексу долголетия — на 124-м.
Убеждён, что реальное качество отечественного образования значительно выше мест наших университетов в международных рейтингах. В частности, потому, что на Западе наука интегрирована в вузовскую систему (что прямо сказывается на показателях университетов), а в России существует особая система государственных академий наук. Соответственно, показатели научной деятельности университетов выглядят значительно слабее.
2. Проводимые или намеченные структурные преобразования высшей школы в России, на мой взгляд, либо малоэффективны, либо прямо вредны. Наиболее важными среди таких преобразований представляются два направления.
Первое. Построение пирамидальной системы высшего образования: на вершине находятся МГУ и СПбГУ; следующий «слой» составляют федеральные университеты; ниже располагаются национальные исследовательские университеты; затем университеты обычные; ещё ниже академии; и, наконец, институты.
Такая система, с одной стороны, значительно ограничивает соревнование между вузами: институты, в т.ч. негосударственные, теоретически могут стать академиями и даже университетами; случаев же превращения негосударственных университетов в национальные исследовательские не зафиксировано. Что касается двух верхних ступеней пирамиды, то федеральные университеты создаёт исключительно правительство, причём нередко путём принуждения, а два ведущих вуза имеют особый статус по закону, т.е. в известном смысле независимы даже от исполнительной власти.
С другой стороны, многие ректоры региональных (провинциальных) вузов не без оснований полагают, что ограниченные ресурсы финансирования образования будут «стягиваться» на верхние этажи пирамиды за счёт тех, кто остался внизу.
Второе. Принудительное внедрение двухуровневой системы высшего образования, рассматриваемое властями как основной путь повышения качества высшего образования. Между тем, простой подсчёт показывает, что, в соответствии с Федеральным законом от 24 октября 2007 года № 232-ФЗ, большинство студентов будут учиться на год меньше, и, помимо этого, четырёхлетние бакалаврские программы содержат на 20% меньше специальных занятий по сравнению с программами специалиста. Отсюда В.П.Тихомиров, научный руководитель МЭСИ и один из наиболее «продвинутых» в технологическом плане лидеров отечественного образования, прогнозирует снижение качества подготовки выпускников примерно на 40%.
3. На мой взгляд, противопоставлять государственное регулирование и конкуренцию не совсем правильно. Именно государство создаёт условия для работы вузов, в том числе монопольные или конкурентные, расширяющие доступ к высшему образованию или его ограничивающие. Проблема заключается, скорее, в том, чтобы регулировать эти условия в правильном направлении.
Что касается конкретных мер по развитию конкуренции в образовании и конкурентоспособности отечественного образования, то как куратор двух экспертных советов думского Комитета по образованию отметил бы, соответственно, два направления.
Первое — создание более широких возможностей для негосударственного сектора образования. Механизмы давно известны и были прописаны всё в том же Законе РФ «Об образовании» 1992 года:
— нормативное финансирование всех аккредитованных образовательных учреждений (а не только государственных);
— равные налоговые льготы для всех вузов;
— развитие системы образовательного кредитования и т.п.
Второе — развитие электронного обучения и информационно-коммуникационных технологий, без чего отечественные вузы будут всё более утрачивать конкурентоспособность на международной арене, а отечественная экономика — всё более отставать от передовых стран, сосредоточиваясь на производстве сырья.
4. Полагаю, для того, чтобы возродить высокое качество отечественного образования необходимо:
— отказаться от тех так называемых реформ, которые понижают его качество, включая принудительную «ЕГЭизацию», принудительную бакалавризацию и насаждение представлений об образовании главным образом как разновидности услуг;
— снять препоны для развития электронного обучения и, напротив, наращивать государственные и стимулировать негосударственные инвестиции в это направление государственной политики;
— сделать развитие человеческого потенциала и человеческого капитала действительным приоритетом, подтвердив это бюджетным, налоговым, социальным и иными направлениями законодательства.
5. Этот вопрос по сути — «три в одном». И ответы на три его составные части должны быть различными.
Будущее, безусловно, за новыми образовательными технологиями и, прежде всего — информационно-коммуникационными. И это вовсе не означает исчезновения учителя или профессора. Просто благодаря таким технологиям педагоги и студенты смогут освободиться от огромной рутинной работы.
Аналогичным образом рискну утверждать: новые технологии и формы организации образовательного процесса, скорее всего, быстрее будут развиваться за пределами традиционного государственного сектора образования. Недавно такую мысль я услышал в беседе с известнейшим футурологом О.Тоффлером. Полагаю, что для России она ещё более актуальна в силу резкого ограничения экономической самостоятельности учреждений и академических свобод в государственном секторе за последние пять лет.
6. Ответ на этот вопрос зависит от будущей профессии и специальности студента. И всё же: в общем виде подготовка работника должна двигаться от широкой базы к специализации. Российская же образовательная политика в последнее время предлагает несколько странную траекторию: сначала хотим профилизировать старшую школу, а затем снова расширяем общеобразовательную базу на уровне бакалавриата. Мне это представляется нелогичным.
7. И здесь в одном вопросе сразу три. Отвечаю по пунктам.
Во-первых, на мой взгляд, общедоступное образование следует противопоставлять не элитному, а элитарному.
Элитное образование — образовательная система, позволяющая получить образование, как правило, лицам с незаурядными способностями в признанно лучших учебных заведениях, независимо от уровня доходов.
Элитарное образование — концепция и соответствующая образовательная система, предполагающие возможность получить образование, как правило, для лиц с высокими доходами, представляющих экономическую и политическую элиту общества.
России, как и любой стране, безусловно, необходимы элитные вузы. Но в целом, как уже говорил, система образования должна быть эгалитарной, т.е. обеспечивающей максимально равные возможности в этой сфере для каждого человека.
Во-вторых, развитию образования через всю жизнь в России мешает множество причин, среди которых назову две:
псевдолиберальное представление политической элиты о том, что это должно быть исключительно делом бизнеса или самих граждан, а государство здесь ни при чём. Напомню: на Западе бюджетные расходы на высшее образование и образование взрослых сопоставимы, а в России различаются в десятки раз;
многократно упоминавшееся искусственное торможение электронного обучения. Дело движется вперёд слишком медленно несмотря даже на то, что президент признал: на Западе ежегодно проходят переобучение или повышение квалификации около 70% граждан, а в России — лишь около 10%. Понятно, что это неминуемо приводит к нарастанию технологического отставания и понижению конкурентоспособности наших специалистов.
В-третьих, поскольку в самом сжатом виде о традициях уже говорил (см. ответ на вопрос 5), ограничусь самоцитатой из интервью одному зарубежному изданию. На вопрос: «Как Вы представляете оптимальную систему образования?» — позволил себе ответить приблизительно следующее: «Государственное финансирование — как в Германии; налоговая система и общественная поддержка образования — как в США; развитие электронного обучения — как в Южной Корее; всё остальное — как в России, когда мы входили в тройку наиболее образованных народов мира».

Владимир Дмитриевич Шадриков, доктор психологических наук, профессор, академик Российской академии образования, научный руководитель факультета психологии ГУ ВШЭ.

1. Состояние российского высшего образования выше состояния российской экономики, но ниже качества образования в развитых странах, строящих свою экономику, базирующуюся на знаниях.
2. Проводимые в настоящее время структурные преобразования не имеют четкой ориентации на конечный результат — повышение качества образования. Качества образования нельзя достигнуть при нынешнем уровне финансирования. Но российская высшая школа еще не потеряла потенциал развития и мотивации профессорско-преподавательского состава на повышение качества образования. Об этом свидетельствует инновационная программа. Хотя различия финансирования и были крайне ограниченными, вузы хорошо отреагировали на программу. Но над высшей школой встает реальная угроза потери фундаментальной науки и, связанного с этим, качества фундаментальной подготовки студентов и аспирантов.
3. Качество образования можно повысить не за счет финансирования, адекватного требованиям, и тесного взаимодействия с потребителем выпускников вузов. Современная экономика должна формулировать четкий заказ на аспирантов и сотрудников с высшей школой в достижении поставленной цели. Современная экономика не может сформулировать такого заказа, так как работает на 85% устаревшем оборудовании с соответствующими отсталыми технологиями. Взаимные успехи бизнеса и академического сообщества в этой ситуации мало что могут дать.
4. Качество научных исследований. С соответствующим финансированием. Успехи российской экономики. Современные технологии образования. Конкурентоспособность всегда следует рассматривать в двух аспектах: внутреннем и внешнем. Главное, чтобы образование способствовало становлению экономики, базирующейся на знаниях. Но это — причина и следствие. Развитие экономики определяется другими причинами — политическими и экономическими. Конкурентоспособность российских вузов должна определяться, прежде всего, их участием в развитии российской экономики.
5. В развитии любой системы, в том числе и образования, должны рационально сочетаться и консерватизм (следование традициям), и новые образовательные технологии.
Но, главное, качество образования определяется его содержанием, а содержание отражает уровень развития науки. И здесь разделение на консерватизм и новации не уместно.
6. Столь же не продуктивно противопоставление теоретической и прикладной подготовки. В образовательных программах должно сочетаться и то, и другое. Характер этого сочетания зависит от уровня (бакалавр, магистр) и направленности подготовки (на научное или прикладное применение). В этом сочетании и заключается секрет качества.

Юрий Борисович Рубин, доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, ректор Московской финансово-промышленной академии.

1. Мне думается, что, с точки зрения содержания, российское образование сложно признать конкурентоспособным, ибо на сегодняшний день все российские вузы вынуждены следовать государственным образовательным стандартам, которые отражают чрезвычайно противоречивый подход к конструированию содержания образования. Не случайно последнее решение руководства страны выводит за рамки обязательного следования госстандартам такие вузы, как МГУ, Питерский университет, федеральные и национальные исследовательские университеты. Этим вузам разрешено разрабатывать собственные стандарты и следовать им. Очевидно, хотя это и косвенное свидетельство, что в обществе существует непонимание необходимости обязательного директивного следования требованиям ГОС и признание, что ГОС не обеспечивает конкурентоспособности содержания современного российского высшего образования.
С точки зрения организации и финансирования образовательного процесса, безусловно, система российского образования представляет собой абсолютный анахронизм, такую своеобразную смесь давно, казалось бы, канувших в Лету советских подходов, методов рыночной экономики периодов свободной конкуренции и каких-то совершенно запредельных конструкций. Ну, например, скажем, как отнестись к конструкции, при которой государственный вуз одновременно является оператором по оказанию государственных услуг в сфере образования и одновременно с этим является продавцом платных образовательных услуг по тем же самым образовательным программам? Платные студенты зачисляются в бесплатные группы, государство финансирует, по сути, все затраты на обучение платных студентов, разве можно считать, что такой подход соответствует реалиям рыночной экономики? И к этому стоит добавить то, что в обществе пока не сформированы адекватные времени и реалиям рынка эффективные формы и способы оценки качества и сопоставления и соизмерения качества образования в разных вузах и деятельности вузов по обеспечению гарантий качеств.
2. Мы заинтересованы в том, чтобы российское высшее образование было конкурентоспособным, но конкурентоспособность — это способность к осуществлению конкурентных действий на рынке. Другие толкования конкурентоспособности не имеют под собой серьёзных научных обоснований. Поэтому представляется, что целесообразно оценивать любые преобразования, в том числе и структурные, в высшей школе под углом зрения того, каким образом они влияют на конкурентоспособность образовательных учреждений. Что можно об этом сказать? Явно ненормальной является ситуация, при которой государственные вузы одновременно совмещают в себе полномочия по оказанию государственных услуг и продажи платных образовательных услуг, а негосударственные вузы лишены возможности работать по госзаданиям и госзаказам и принимать участие в формировании тенденций развития российского образования. Законодательно закреплено, что негосударственные вузы не имеют право получать статус национальных исследовательских вузов, парадокс в том, что если значительная часть государственных вузов сегодня имеет возможность не работать по ГОСам, то негосударственные вузы обязаны работать по ГОСам — все без исключения.
По сути, негосударственные вузы загоняются в такой образовательный андеграунд, в рамках которого они, естественно, не могут вызывать уважение в обществе.
Совершенно очевидно, что необходимо реальное равноправие всех форм собственности в образовании, как это и предусмотрено в Конституции нашей страны.
3. Я бы не ставил союз «или» в данном случае, ибо теория конкуренции предполагает, что такого противопоставления нет. Государство включается в рыночные отношения не потому, что оно является центром принятия политических и административных решений, а потому, что государству делегированы возможности и полномочия по формированию цивилизованных рыночных отношений и создания условий, при которых конкуренция на рынке являлась бы добросовестной. В этом смысле роль государства заключается не только в антимонопольном регулировании, но и, прежде всего, в стратегическом управлении образованием, которое состоит в том, чтобы обеспечивать и стимулировать добросовестную конкуренцию на рынке образовательных услуг и пресекать недобросовестную конкуренцию. И именно за счет этого формировать условия, при которых высшее образование в России было бы конкурентоспособным.
Какие меры следует принять? Ну, первая мера — это, безусловно, обеспечение реального административного, политического и финансового равенства в отношении государства с вузами всех форм собственности. А для этого необходимо развести функции собственности и управления. Т.е. у государственных вузов есть свои собственники, к сожалению, эти же самые собственники оказываются и структурами, которые формируют государственную образовательную политику. Именно поэтому вузы, которые относятся к другим формам собственности, оказываются в неравноправном положении и всегда будут находиться в таком положении, какие бы конкретно люди не оказывались во главе федеральных ведомств или муниципальных структур, которые руководят в образовании.
Чрезвычайно важно также развитие общественных институтов оценки качества и гарантии качества образования, целесообразно, чтобы такие агентства оценки качества и гарантии качества образования сотрудничали с органами государственного управления развитием образования, чтобы экспертизы, которые осуществлялись независимыми агентствами принимались во внимание при проведении официальных государственных процедур, относящихся к государственной аккредитации, лицензированию и к иным способам государственного влияния на сферу образования.
4. Я понимаю конкурентоспособность отечественных вузов точно так же, как конкурентоспособность промышленных предприятий, банков или других субъектов национальной экономики. Именно аспект конкурентоспособности мне представляется ключевым. Для того, чтобы вузы могли быть конкурентоспособными необходимо, чтобы была сформирована среда, которая способствовала бы повышению конкурентоспособности, чтобы были изменены параметры управления российским образованием, как системой, чтобы во главе вузов стояли современные менеджеры, которые обладали бы необходимыми академическими компетенциями, но, прежде всего, были бы менеджерами рыночного типа, которые способны были бы развивать вузы именно как субъекты бизнеса.
5. Мне представляется, что все формы хороши, каждая должна произрастать, и формы не должны сопоставляться между собой. Невозможно сравнивать, что лучше, например, в России — Московский госуниверситет или крупный вуз, который занимается дистанционным обучением. Это несопоставимые феномены. Если же сопоставлять технологии, то ключевым международным трендом является интегрированное обучение, в котором переплетены очные и заочные методы обучения, дистанционное обучение органично вплетено в ткань очного образования, а элементы очного образования являются частью дистанционного образования.
6. Если сопоставлять широкий профиль или узкую специализацию вузовских выпускников, полагаю, что здесь надо обсуждать противопоставление в контексте определенных областей образования. Потому что, безусловно, выпускник вуза должен обладать эрудицией, широтой взглядов и масштабом понимания. В то же время, если он не будет специализироваться на определенных действиях, то он никогда не станет специалистом и, закончив вуз, ему придется на каких-нибудь курсах или школах бизнеса заново осваивать профессиональные компетенции, которые будут ему жизненно необходимы для выполнения определенной формы работы. Поэтому мне думается, что здесь «или-или» применительно.
7. На мой взгляд, термин «доступность качественного образования» является принципиально важным. Другое дело, в нашем законе есть разные формы получения образования, но доступность очного образования обусловлена большим числом факторов, которые определяются управленческими, финансовыми, географическими и иными обстоятельствами. Скажем, как сделать доступным обучение студентов в институте кинематографии? У нас есть Институт кинематографии в Москве, для того чтобы там учиться, видимо, надо приехать в Москву, надо тратить деньги на проживание в столице, надо решать массу обязательных проблем, ибо такое образование нельзя получать в заочной форме. Поэтому, разумеется, ограничения были и будут, но это не значит, что очное образование надо отнести к категории элитного, а заочное — к категории доступного. Опять же, тренд в сторону интегрированного обучения предполагает, что элементы очного обучения попадают в заочную фазу, а элементы дистанционного обучения становятся важной составной частью очного обучения. В этом смысле мне представляется, что главным здесь должны быть именно доступность качественного образования и избрание тех форм и технологии обучения, которые позволили бы разным категориям людей, с учетом их финансовых возможностей и образовательной потребности, получать такое образование разными способами.
Что мешает организации эффективности системы образования в течение всей жизни? На самом деле ничего не мешает, кроме отсутствия интереса самих учащихся обучаться всю жизнь. В обществе, видимо, еще не созданы мотиваторы, которые заставляли бы людей думать о том, чтобы повышать собственный образовательный уровень.
Представляется, что из зарубежной системы следует привлечь методы организации образовательного процесса, методы и способы оценки гарантий качества образования, подходы к пониманию и трактовке гарантий качества образования, определенные технологические новинки, которые более широко используются за рубежом, чем в нашей стране, плюрализм методов обучения и подходы к интегрированному получению различных форм образования.
У нас тоже есть свои традиции в российском образовании, в частности, скажем, вот та самая широта охвата и стремление сделать наших студентов эрудитами, дать им не только поверхностное знание о том, как привинтить электрическую лампочку, но знания о том, что такое электричество, что такое физика, вот, вероятно, самое ценное, что следует сохранить из наших традиций.