Термин «Большой Ближний Восток», видимо, уже прочно вошел в мировой политический лексикон. Более того, он с каждым годом приобретает все большее значение, причем с тревожным оттенком. Действительно, именно на этом обширном пространстве от Северной Африки до Индии находятся наиболее опасные «горячие точки» мировой политики, отсюда исходит опасность широкомасштабных международных конфликтов.
Сейчас самый длительный конфликт в этом регионе — арабо-израильский, в основе которого лежит судьба Палестины. Прошло 60 лет, но так и не претворилась в жизнь принятая в 1947 году резолюция Генеральной Ассамблеи ООН о создании двух государств — еврейского и арабского. Существует только первое из них, а до создания второго так же далеко, как и прежде. Рассуждая «задним числом», легко признать, что с обеих сторон за все эти десятилетия было допущено множество ошибок, политика как арабов, так и израильтян, в ретроспективе выглядит невероятно близорукой.
Главный упрек, который обычно делают арабским политикам, состоит в том, что они, во-первых, не признали решение ООН и вместо этого начали войну с только что образовавшимся Израилем, которую проиграли, и во-вторых, после еще одной проигранной войны в 1967 году вместо переговоров провозгласили: «нет» переговорам с Израилем, «нет» миру с Израилем, «нет» признанию Израиля. Если обратиться к ошибкам другой стороны, то сразу можно отметить, пожалуй, главную из них, поистине роковую: решение о строительстве еврейских поселений на оккупированном Западном берегу, причем ответственность за это ложится как на израильских правых, так и на левых. Светские и религиозные сионисты соперничали друг с другом в поощрении иммиграции евреев как из СНГ, так и из США, именно на Западный берег, как бы стремясь поставить арабов перед необратимым фактом утверждения на их земле форпостов «еврейского присутствия». Вопиющая близорукость израильского руководства привела к тому, что оно само себе поставило барьер на пути создания палестинского государства, без чего — и это сейчас ясно почти для всех — мира быть не может, конфликт будет тлеть бесконечно.
Крупной ошибкой Израиля следует считать создание на Западном берегу такой системы пропускных пунктов, которые делают жизнь палестинцев невыносимой. Почти 600 израильских блокпостов и барьеров существуют на этой территории. Люди не могут нормально передвигаться из одного населенного пункта в другой.
Еще одна грубая ошибка израильских властей связана с их поведением по отношению к сектору Газа после того, как там власть в 2006 году захватил ХАМАС. Было решено проводить политику противопоставления Западного берега Газе. Газу намеревались подвергнуть блокаде в расчете на то, что население, доведенное до отчаяния своим бедственным положением, взбунтуется против ХАМАС. Ничего из этого не получилось. Люди страдали, но проклинали не ХАМАС, а Израиль и Америку. А жители Западного берега, даже если им стало жить лучше, чем прежде, все равно не могут быть безразличны к бедствиям своих собратьев в Газе. Никакой благодарности Израилю они не проявляют, да и авторитет Махмуда Аббаса, главы Палестинской администрации и лидера ФАТХ, отнюдь не вырос, скорее наоборот. В свою очередь и ХАМАС совершил тяжелейшую ошибку, спровоцировав своими ракетными обстрелами израильских городов ужасающий вооруженный удар со стороны Израиля.
Реально противоположные интересы сторон в принципе можно было бы удовлетворить, хотя бы частично, при наличии доброй воли, взаимопонимания и готовности идти на уступки, без которых невозможен компромисс, а иначе как компромиссным путем, идею «двух государств» воплотить в жизнь нельзя.
Иерусалим, например, разделить трудно, но возможно. Для этого крошечный кусок земли, Храмовую Гору, можно поставить под совместное управление или же устроить дело таким образом, что святые места каждой из сторон окажутся под юрисдикцией соответственно иудеев и мусульман, пусть даже их разделяет всего несколько сот метров. Можно решить и проблему еврейских поселений на Западном берегу: преобладающую часть из них демонтировать (сломив отчаянное сопротивление поселенцев — задача труднейшая, но не непреодолимая), а те, которые примыкают к Иерусалиму и представляют собой уже большие еврейские города, включить в состав Израиля, отдав взамен палестинцам часть нынешней израильской территории. Так будет установлена граница: возвращение, хотя и не в буквальном смысле слова, к линиям разграничения, существовавшим до июня 1967 года. И даже труднейшую из всех, головоломную проблему возвращения палестинских беженцев, нельзя считать абсолютно неразрешимой; разумеется, ни одно израильское правительство никогда не согласится впустить их на свою землю — ведь учитывая разницу в темпах прироста населения, ему пришлось бы смириться с тем, что уже через несколько лет еврейское государство станет арабско — еврейским. Но значительная часть беженцев смогла бы приехать в палестинское государство, даже если их родители были родом из тех мест, которые стали Израилем, другая часть удовлетворилась бы денежной компенсацией.
Но дело в том, что одна из сторон конфликта считает уступки, на которые готовы были бы пойти ее лидеры, чрезмерными, а другая сторона — недостаточными. Палестинцы не желают понимать, что правительство Израиля не может идти напролом против общественного мнения, утратившего всякое доверие к арабам, и тем более им совершенно неважно, что слишком большие уступки с учетом особенностей политической системы Израиля неизбежно приведут к падению конкретной правительственной коалиции. Какое им дело до политических раскладок во враждебном государстве? А израильтяне упорствуют в слепом заблуждении, заключающемся в том, что «арабы понимают только силу и что спасение еврейского государства лишь в том, чтобы быть как можно более жестким и «крутым». Израильтянам не хватает понимания того, какое огромное значение для арабов имеет их достоинство, насколько невозможно им выглядеть в своих и чужих глазах проигравшими и опозоренными неудачниками.
Психологический барьер огромен. Некоторые полагают, что тут дело в несовместимости цивилизаций, в противоположности менталитетов, другие видят главное зло в накопившемся недоверии, когда одна сторона априори убеждена в том, что другая только и думает, как бы ее обмануть, переиграть. Так или иначе, беда в том, что уже дети воспитываются в духе ненависти и презрения к «вечному врагу». Арабы сам факт образования Израиля называют «накба», катастрофа, а евреи не сомневаются, что любая уступка палестинцам лишь разожжет их аппетит, что арабы никогда не откажутся от конечной цели — уничтожения Израиля. «Уйдешь на границы 1967 года — рано или поздно потребуют вернуться к границам 1947 года». «Ушли из южного Ливана — получили «Хизболлу» с ракетами, ушли из Газы — получили ХАМАС с ракетами. Так уж лучше держаться, ничего больше не отдавать. А то, что весь мир нас осуждает — так евреям не привыкать, такова наша судьба на протяжении тысячелетий». С таким настроением трудно ожидать готовности идти на компромиссы…
Корни близорукой и контрпродуктивной политики Израиля по отношению к арабам лежат еще в первоначальных представлениях первых поколений иммигрантов. Достаточно вспомнить лозунг «Дать народу без земли землю без народа», равносильный отрицанию самого существования палестинского арабского народа; убежденность в том, что Бог дал евреям право создать Великий Израиль на земле всей Палестины; распространенное среди многих израильтян пренебрежительное, презрительное отношение к арабам вообще как к чуть ли не дикарям и т.д. А с другой, арабской стороны, — полное игнорирование или даже отрицание факта проживания евреев в Палестине в древности; отношение к евреям как к незаконным пришельцам, внедренным в арабский мир Америкой, которая создала Израиль как свое орудие для борьбы с исламом; культивирование ненависти и отвращения к евреям, доходящее до того, что лидер крупнейшей ливанской шиитской партии Хизбалла шейх Насрулла позволяет себе на митинге отзываться о евреях как о «потомках свиней и обезьян», и пр.
Отметим и внешние факторы. США в период «холодной войны» сделали Израиль своим союзником в борьбе против левых, просоветских сил. Израильские лидеры воспользовались этим, полагая, что тем самым у них есть свобода рук по отношению к арабам — ведь для американцев наличие стратегического союзника важнее, чем судьба каких-то палестинцев, Америка всегда будет на стороне Израиля. Сейчас это все позади, но вырисовывается новая конфронтация: США противостоят Ирану и поддерживаемым им радикальным организациям «Хизболла» и ХАМАС, и при этом новом раскладе сил в регионе ХАМАС оказывается в иранском лагере, а ФАТХ, побитый и униженный исламистами, — в одном лагере с Америкой и Израилем. Палестинцы расколоты и парализованы, и у израильских лидеров вновь возникла надежда на то, что точно так же, как Израиль был нужен американцам для противостояния СССР и его союзникам, теперь он необходим Вашингтону для отпора «иранской экспансии», и США волей-неволей будут его поддерживать, а следовательно, нет нужды форсировать процесс создания палестинского государства.
Наконец, еще один важный момент. На первом этапе существования Израиля сионизм был по преимуществу светским движением, и ему противостояло тоже в основном секулярное движение арабских националистов во главе с Арафатом. Теперь все не так. В Израиле набирает силу религиозный компонент сионизма, а среди палестинцев растет влияние ХАМАСа, исламистского движения, принципиально отрицающего возможность существования еврейского государства, исходя из религиозных установок. Таким образом, в обоих лагерях стал доминировать религиозный элемент, что делает сближение их позиций в высшей степени затруднительным, если вообще возможным. Когда израильтяне слышат, что ХАМАС не имеет ни малейшего намерения отказаться от идеи создания единой арабской исламской Палестины, причем евреям будет предложено «возвращаться в Германию или куда-нибудь еще», нет ничего удивительного в том, что среди них крепнет убеждение в необходимости «стоять насмерть», и концепция «земля в обмен на мир» объявляется устаревшей.
Так что же — полный тупик? Сегодня это выглядит именно так. Но каковы же в таком случае перспективы? Продолжение фактической оккупации Западного берега грозит Израилю большими бедами: периодические вспышки вооруженных выступлений, возобновление акций террористов-смертников, наращивание мощи и технических средств военизированных радикальных организаций, способных в принципе обстреливать израильские города ракетами все большей дальности, акты насилия по отношению к евреям в различных странах и т.д.
Напрашивается единственный выход — поиски решения на базе все той же, давно известной концепции двух государств. Банально? Но ничего другого не придумаешь, как ни ломай голову.
Сейчас обстановка ухудшилась вследствие того, что на выборах в начале 2009 г. в Израиле пришло к власти самое правое правительство за двадцать лет. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху и, в еще большей степени, его министр иностранных дел Авигдор Либерман, судя по их словам, вообще против создания палестинского государства. Максимум, на что Нетаньяху смог пойти под давлением Барака Обамы, — это образование полностью демилитаризованного государства на палестинской земле, причем при условии сохранения там еврейских поселений, в которых сейчас живет уже около 300 тыс. человек. При этом израильский премьер, не побоявшись вступить практически в конфликт с Обамой, дает зеленый свет строительству новых домов в уже существующих поселениях. Ясно, что ни Махмуд Аббас, ни любой другой палестинский политик на такие условия урегулирования конфликта пойти не сможет. Израильское правительство это понимает, но создается впечатление, что ему это безразлично, ведь оно по-прежнему может ссылаться на то, что разговаривать-то, по существу, не с кем, у палестинцев нет единого руководства. И в самом деле, палестинские политики верны себе: даже в такой ответственный момент они не в состоянии уладить свои разногласия и договориться между собой. Похоже, что непосредственным, наиболее опасным врагом для ФАТХа является не Израиль, а ХАМАС, и наоборот. В таких условиях израильское руководство, действительно, может себе позволить не спешить, тем более, что Нетаньяху достаточно успешно переключил внимание Обамы на иранскую проблему (и иранские лидеры ему в этом помогают).
Короче говоря, перспективы урегулирования конфликта выглядят в настоящее время малореальными.