МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ ФОРУМ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ЯДЕРНОЙ КАТАСТРОФЫ
НОМЕР ЖУРНАЛА: 38 (4) 2009г.
РУБРИКА: Конференции
АВТОРЫ:
«Итоги заседания Подготовительного комитета 2009 года
и перспективы конференции по рассмотрению Договора
о нераспространении ядерного оружия 2010 года. Развитие ситуации вокруг ядерных и ракетных программ Ирана и Северной Кореи»
Гостиница «Гранд Отель Кемпински», Женева, Швейцария.
2 июля 2009 года.
Сокращенная стенограмма
Открытие заседания
В.Дворкин: Позвольте от имени президента Люксембургского форума доктора Вячеслава Кантора выразить глубокую признательность за то, что вы нашли возможность принять участие в заседании Рабочей группы Международного Люксембургского форума.
В ходе сегодняшнего заседания мы будем обсуждать итоги работы Подготовительного комитета 2009 года и перспективы конференции по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 2010 года, а также динамику изменения ситуации вокруг ядерных и ракетных программ Ирана и Северной Кореи.
В этих вопросах наметились как позитивные, так и негативные изменения. Прежде всего, получает дальнейшее развитие Инициатива движения к безъ-ядерному миру. Это движение все более усиливается, и не только на уровне общественных организаций и выдающихся международных деятелей. Новая американская администрация во главе с президентом Бараком Обамой, так же, как и российский президент Дмитрий Медведев, в целом поддержала это движение. В этом же направлении работает и Австралийская группа.
Есть надежда, что те препятствия, которые привели к неудаче предыдущих обзорных конференций, на этот раз будут сняты. В связи с этим можно рассчитывать на успех конференций по рассмотрению ДНЯО 2010 года.
Однако по-прежнему значительный негативный заряд несет в себе ситуация, складывающаяся вокруг ядерных и ракетных программ Ирана и Северной Кореи. Прошедшие в этом году президентские выборы в Иране, судя по всему, приведут к дальнейшему усилению агрессивности иранского режима. В этих условиях иранская ядерная программа военного значения будет, возможно, развиваться в ускоренном темпе.
Как признают многие международные эксперты и члены Люксембургского форума, решающие шаги, которые способны обеспечить успех конференции по рассмотрению ДНЯО 2010 года, должны делать США и Россия. Это относится, в первую очередь, к достижению до конца этого года нового Договора по сокращению стратегических наступательных вооружений.
Проблемы на пути к новому Договору известны. Во-первых, российская сторона делает достаточно жесткую увязку этого процесса с решением США по ограничению или даже отказу от планов по развертыванию третьего позиционного района ПРО в Чехии и Польше. Во-вторых, проблема сокращения стратегических носителей США. И, наконец, планы оснащения стратегических носителей высокоточными неядерными зарядами. Определенный оптимизм внушает демонстрируемая политическая решимость достичь согласия и подписать новый договор до конца текущего года.
Важно также, чтобы другие официальные члены «ядерного клуба»— Великобритании, Франции и Китая — присоединились к консультациям по транспарентности своих ядерных вооружений. Можно пригласить эти страны в добровольном порядке присоединиться к части тех мер доверия, которые в избыточной степени продолжают действовать в рамках Договора СНВ-1. Подобные меры позитивно повлияли бы на результаты конференции 2010 года.
Первое заседание
Итоги заседания Подготовительного комитета 2009 года.
Конференции 2010 года по рассмотрению действия ДНЯО
Р.Экеус: Третье заседание Подготовительного комитета состоялось в начале мая 2009 года. Предыдущая обзорная конференции 2005 года была не очень удачна, в связи с чем под вопрос были поставлены все основные достижения в сфере нераспространения.
На заседании удалось сконцентрироваться на организационных вопросах и достаточно быстро достичь согласия по всем процедурным вопросам. Достигнута договоренность о повестке дня. Мы помним успех конференции 2000 года, поэтому взяли за основу тот документ. Кроме того, было достигнуто соглашение о председателе — это филиппинский посол Липран Кабактулан.
На заседании была проведена очень интересная дискуссия по общим проблемам мира, использованию ядерной энергии, региональным вопросам и т.д. Эта дискуссия проводилась в позитивной атмосфере, что во многом связано с приходом к власти в США новой администрации. Представитель США госпожа Миллер подчеркнула важность трех столпов ДНЯО, в частности, необходимости конкретных действий в области разоружения. Это было поддержано представителем со стороны движения неприсоединения.
Что касается принципа универсальности, делегация США заявила, что Израиль — одно из государств, которое должно присоединиться к ДНЯО, наряду с Пакистаном. Данное заявление получило очень широкую поддержку.
Однако в ходе внутренних дискуссий между делегатами, в частности, в западной группе, делегат США проинформировала, что администрация США еще не завершила обзор своей будущей политики по ядерным вопросам и по-этому не готова принимать какие-то обязательства в виде конкретных формулировок. В целом, представители «большой пятерки» проявили осторожность в отношении критики ядерной политики Ирана. При этом они заявили, что однозначно выступают за ядерное разоружение.
Неприсоединившиеся страны, как они сами себя называют, высказали удовлетворение позицией, которую заняли пять стран. В отношении ситуации на Ближнем Востоке было выдвинуто предложение провести отдельную конференцию и назначить специального координатора.
Создавалось ощущение создания хорошей рабочей атмосферы в деле нераспространения. Было выражено удовлетворение в связи с прогрессом в деле разоружения, в частности, в связи с возобновившимися переговорами между Россией и США по ограничению и сокращению стратегических вооружений. Заключение, а тем более ратификация нового договора будут иметь важное значение, открывая дальнейшие перспективы к успеху конференции 2010 г.
Перспективы Конференции 2010 года по рассмотрению действия ДНЯО
Дж. Перкович: В связи с соблюдением ДНЯО многие государства озадачены заключением США и Индией договора о сотрудничестве в сфере атомных технологий. Вызывает удивление столь избирательный подход администрации США. Развивающиеся страны не получили от США четкого сигнала и не имели возможности выразить свои озабоченности по этому поводу.
Возникают и иные вопросы в связи с первой статьей ДНЯО. Например, Япония довольно громко заявляет о том, что она не согласна с риторикой администрации Обамы относительно разоружения и хочет, чтобы США не-двусмысленно подтвердили в отношении нее свои ядерные гарантии. Тоже говорится и в Польше, и в некоторых новых государствах, которые недавно вступили в НАТО.
Статья вторая. Главная проблема здесь — Иран. Делегация США на Подготовительном комитете ни на чем не настаивала и высказывалась достаточно мягко. Проблема Ирана в мае 2010 года будет по-прежнему стоять перед нами, и к тому времени будет ясно — удалось ли администрации Обамы завязать диалог с Ираном.
Самым трудным и потенциально конфликтным вопросом являются обязательства стран по статье четвертой — использованию ядерной энергии в мирных целях. Не было в истории случаев, чтобы какая-то страна раздавала бы другим странам ядерные реакторы. И никто никогда не давал четкого толкования этой статье. Поэтому многие развивающиеся страны, которые говорят, что да, они хотят иметь ядерные реакторы, должны понимать, что они их не получат.
Есть проблемы и с шестой статьей — взятыми участниками ДНЯО обязательствами по ядерному разоружению. Президент Обама заявил, что хочет освободить мир от ядерного оружия. Его поддержал премьер-министр Великобритании. Однако на этом фоне, например, Китай модернизирует свой ядерный арсенал. И никто об этом не говорит и в контексте ДНЯО его никто не осуждает.
До сих пор не решен и столь важный вопрос, как процедура выхода из ДНЯО, предусмотренная статьей десятой. Полагаю, что в целом все ключевые страны могут понизить уровень ожидания от конференции 2010 г. Если подходить реалистично, то в лучшем случае это не будет провалом и будет найден определенный консенсус.
Дискуссия
Ю.Назаркин: На прошлых конференциях по рассмотрению действия ДНЯО поднимался вопрос о ядерном оружии в Европе. Когда у Советского Союза была огромная армия, тогда присутствие ядерного оружия в Европе было оправданно. Сейчас положение совсем иное и такое положение выглядит анахронизмом.
Очень актуальны проблема разграничения мирной ядерной деятельности и военной. В ходе консультаций, которые проводились в 1960-е годы, было достигнуто определенное неофициальное понимание этого вопроса. Это понимание подтверждало, что ни накопление нерасщепляющихся материалов, ни обогащение урана, ни экстракция плутония не являются нарушением договора, если они находятся под гарантиями МАГАТЭ. У меня в связи с этим есть предложение подумать о точном определении термина «производство ядерного оружия».
В отношении многосторонних центров, которые бы снабжали неядерные государства ядерным топливом, существуют очевидные проблемы. Подобные центры лишат сами неядерные государства права производить собственное топливо, то есть обогащать уран. Было бы полезным предусмотреть включение в заключительный документ конференции 2010 года положения о том, что многосторонние центры — это одно, а право выбора прибегать к этим центрам или производить собственный плутоний, обогащение урана остается за членами договора.
И последний вопрос — право выхода. Следует предусмотреть, чтобы Совет Безопасности был извещен тем государством, которое захочет выйти из договора. Также необходимо расшифровать, что такое «форс-мажорные ситуации».
А.Арбатов: Конечно, не нужно, я думаю, выдвигать необоснованные надежды на конференцию 2010 года. Равно как и на российско-американские переговоры по стратегическим вооружениям.
Но если не будет договора по стратегическим вооружениям, то конференция следующего года превратится в обмен взаимными обвинениями и продолжит очень тревожную тенденцию общего упадка международных форумов по ограничению распространения ядерного оружия. И общего упадка договора режима ДНЯО.
Оставаясь на почве реализма, надо бы поставить какие-то задачи перед двумя ведущими державами, от которых сейчас зависит очень многое, и перед конференцией по ДНЯО 2010 года.
Если между Россией и США будет достигнут договор, на что я очень рассчитываю, несмотря на все трудности, а конференция по разоружению пройдет, как обычно, в русле взаимных претензий и не приведет к конкретным результатам, то это сыграет на руку многим в мире. В первую очередь тем в России и США, кто говорит, что никаких особых усилий в области ядерного разоружения предпринимать не надо, потому что вопросы нераспространения с разоружением якобы реально никак не связаны.
Вот поэтому я думаю, что надо ставить конкретные цели, а не направлять все силы на поддержку таких усилий, как «глобальный ноль». Мне кажется, что призыв к «глобальному нолю» только дискредитирует серьезные переговоры и играет негативную роль.
Сейчас уникальность ситуации состоит в том, что США от России многого не надо в области стратегических вооружений. Нет вопросов у США с просьбой ограничить или сократить российские системы в целях укрепления американской безопасности. У России есть к США целое меню претензий и требований, что бы американцам надо было бы ограничить или сократить, что Россия считает для себя опасным. А у США к России таких вопросов нет. США эти переговоры начали из политических соображений, но конкретных предложений к России нет. Это первая уникальная черта всей ситуации.
Вторая состоит в том, что Россия реально, конечно, заинтересована в сокращении и ограничении американских стратегических вооружений и противоракетной обороны. Но влиятельные круги в России никак не хотят связывать себе руки в условиях экономического кризиса, в условиях больших трудностей с программой модернизации российских стратегических сил.
Ну и третий вопрос состоит в том, что за 10 лет рассыпались сообщества военных специалистов, гражданских, научно-технических, которые до этого в течение 30 лет постоянно работали и уже наработали огромный массив опыта в области ядерных вооружений. Сейчас все это очень трудно будет быстро восстановить.
Что я хотел бы конкретно предложить в части разоружения? Я считаю, что Люксембургский форум должен формировать какую-то позицию о необходимости достижения договора по сокращению стратегических вооружений до конференции ДНЯО в 2010 году.
Второй вопрос: чего мы хотим от этой конференции? Неплохо бы России и США для начала, а потом в рамках «большой пятерки», обсудить и поставить конкретные цели. Это и распространение Дополнительного протокола 1997 года, и его универсализация, и меры в отношении ядерного топливного цикла, включая банки низкообогащенного урана, и укрепление экспортного контроля, и более четкая детализация статьи Х, относящейся к праву выхода из договора, и ряд других.
Но самым важным вопросом является универсализация Дополнительного протокола. Все остальное очень сложно и вряд ли быстро достижимо. Но этот вопрос следует России, США и «большой пятерке» поставить во главу угла.
И еще я хочу предложить, чтобы «большая пятерка», с учетом того, что никто из нее больше не производит ядерных материалов и технологий, выдвинула инициативу пригласить инспекторов МАГАТЭ на все свои объекты ядерного топливного цикла. Такая инициатива со стороны «пятерки» была бы крайне важна в плане продвижения Дополнительного протокола, присоединения к нему неядерных государств. Это также содействовало бы продвижению дискуссии по поводу ДЗПРМ, то есть договора о запрещении производства ядерных материалов в военных целях.
С.Миллер: Мне думается, что потребуется много лет перед тем, как стороны придут к согласию относительно единого толкования статьи десять. Главное — дать толчок в правильном направлении.
Многие вне «большой пятерки» считают, что США испытывают затруднения в отношении выполнения ДНЯО (статьи 1, 4, 6). Это означает, что очень многие считают, что в Каире, Омане или еще где-то США оказывают жесткое давление в отношении выполнения положений ДНЯО против тех, кто им не нравится. И, наоборот, они предпочитают очень мягкое и гибкое толкование того же ДНЯО, когда это касается их самих. Необходимо добиться универсального применения ограничений ДНЯО без проявления политических симпатий или антипатий.
С.Бацанов: Мы должны понимать, что чрезмерно завышать ожидания в отношении конференции 2010 года было бы неправильным. К декабрю заключение двустороннего договора по стратегическим вооружениям будет невозможно, разве что — рамочного соглашения.
В отношении ДВЗЯИ — первое слово все-таки за США. Не следует забывать и о таком важном вопросе, как зоны, свободные от ядерного оружия, в первую очередь — на Ближнем Востоке.
Сам ДНЯО достаточно дискриминационен. В то же время он соответствует интересам ядерных держав, значительной части населения земли и подавляющего числа государств.
А.Арбатов: Думаю, что продление СНВ-1 уже снято с повестки дня. Прежде всего — со стороны России. Потому что договор запрещает в силу ряда его положений развертывать ракеты «Тополь-М» с разделяющимися головными частями, что уже стоит «в повестке дня» России. Кроме того, этот договор, кроме системы проверки, в остальном никого ничем не ограничивает. Обе стороны имеют численность ядерных вооружений намного ниже потолков и ограничений договора. Условно говоря, СНВ+ — новый договор, который должен прийти на смену СНВ-1. В любом случае полного вакуума не наступит после 5 декабря, потому что есть Московский договор 2002 года со сроком до конца 2012 года. По существу СНВ+, о котором сейчас ведется речь, это тот же московский договор с несколько пониженным потолком.
К.Шоененбергер: Эта сессия подготовительного комитета была лучше, чем пять предыдущих, но это не гарантирует успех самой конференции. Говорили, что Буш — это не единственная проблема. Есть и другие. Созданная напряженность в отношениях между странами — фактор долгосрочный, и он не исчезнет так просто потому, что сменился президент в одной из стран. В отношении обзорной конференции необходимо предпринять дополнительные усилия, чтобы помочь ей. Нужно подумать о реалистичных, разумных промежуточных шагах, например, в области ограничения тактического ядерного оружия.
Р.Нурик: Нужно помнить о той связи, которая есть между ДНЯО и разоружением. И здесь встает вопрос о ратификации будущего договора по СНВ. Не уверен, что ее можно будет обеспечить к 2010 году.
А.Калядин: Вопросы о принуждении являются ключевыми в проблеме нераспространения. И мне кажется, что в нашем заключительном документе это должно быть отражено.
В.Барановский: Проблема санкций в отношении Ирана очень неоднозначна, тем более в том виде, как она сформирована в нашем документе. Хочу предложить, чтобы здесь был поставлен вопрос об универсализации договора о нераспространении ядерного оружия.
Р.Экеус: Ядерную политику Китая не нужно использовать в качестве предлога, чтобы ничего не делать, особенно в том, что касается мер по укреплению доверия. Просто надо работать, и Китай к этой работе подключится.
Иранская ситуация сказывается и на деятельности МАГАТЭ, и на безопасности мира в целом, что сделает эту проблему приоритетной на конференции 2010 года.
Неядерные государства подписывали ДНЯО, имея в виду, что доступ к ядерным технологиям обуславливается одним требованием: не создавать ядерного оружия. Можно получить доступ к ядерным технологиям, даже не беря на себя обязательства по ДНЯО. Это то, что произошло в связи с американо-индийским соглашением. Нужно подумать о том ударе, который был нанесен ДНЯО в результате заключения этого соглашения. Надо подумать о мерах по распространению Дополнительного протокола на Индию.
Здесь прозвучало предложение о том, что ядерные государства должны согласиться с проведением инспекций на их территориях. Это предпосылка для обеспечения долгосрочного успеха, в частности, по договору о расщепляющихся материалах.
Дж. Перкович: 2010 год — время для установления приоритетов, для обсуждения наиболее важных вопросов. Нужно призвать к универсализации Дополнительного протокола. Это не дискриминационный документ. Он был подготовлен МАГАТЭ, которое опиралось на свой опыт.
Я предлагаю, чтобы страна, которая собирается выйти из ДНЯО, подвергалась проверке в отношении наличия нарушений договора. Далее — по вопросу универсальности. Индия и Пакистан не подписали ДНЯО и вряд ли подпишут. Нужно, чтобы Индия, Пакистан и Израиль взяли на себя обязательства по разоружению, соразмерные с теми обязательствами, которые берут на себя ядерные державы.
Что касается ДВЗЯИ, то тут позиция может быть другая. Мы могли бы призвать все государства, которые не подписали и не ратифицировали его, к подписанию после того, как это сделают США.
Тактическое ядерное оружие. В контексте ядерного разоружения, в контексте международной политики, любое ядерное оружие, если оно может быть использовано, получает стратегическую значимость. То есть ядерное оружие тактическим быть не может по определению.
Второе заседание
Состояние и перспективы ядерных и ракетных программ Ирана
М.Фитцпатрик: В развитии ситуации с Ираном мы вступили в новую и опасную фазу. Мы теперь знаем, что у Ирана имеются серьезные технические возможности и большое количество обогащенного урана, наработка которого продолжается. Иранские власти могут удачно спрятать свои заводы, а пополняемый запас урана может означать, что Тегеран может быстро выйти из ДНЯО и быстро создать ядерное оружие, что создает серьезную опасность в сочетании с совершенствующимся ракетным потенциалом.
Пока что широко используются не очень мощные центрифуги первого поколения, которых сейчас примерно 7000. Однако нет гарантии, что более совершенные центрифуги второго поколения не изготовляются и не устанавливаются скрытно. Если это так, то Иран сможет очень быстро увеличить свое производство. То есть — необходимы более достоверные инспекции, которые важны и для выявления возможного изготовления плутония.
Иран движется и в этом направлении: научно-исследовательский институт в Араке, который будет введен в эксплуатацию в 2011 или в 2013 году, сможет дать достаточно плутония для производства двух боеголовок в год. Иранские власти заявляли, что они согласятся отказаться от переработки плутония для ядерного оружия. Но нельзя исключать возможность его скрытного производства.
Дополнительную угрозу создает ракетный потенциал Ирана. К концу года будет отработана ракета на твердом топливе большой дальности.
Генеральный директор МАГАТЭ говорил о том, что Иран хочет иметь только возможность производить, но не хочет изготовлять ядерное оружие. Возможно, что Тегеран стремится только достичь определенного технологического уровня и иметь запас обогащенного урана. Однако точно поручиться на этот счет не может никто.
В связи с этим возникают четыре типа рисков в области распространения. Первый риск — это вероятность секретного производства ядерного оружия. На эту мысль наводит существующий «недостаток отчетности» в материалах по иранской ядерной программе, представленных МАГАТЭ.
Во-вторых, Иран отказался от части соглашения по гарантиям, которое обязывало его докладывать регулярно о любом строительстве ядерных объектов. Необходимы еще специальные инспекции для того, чтобы к Ирану снова было восстановлено доверие.
Третий риск — это так называемый «break out». Это — если Иран посчитает целесообразным, то он попросит инспекторов убраться подальше и сделает то, что сделала Северная Корея. Если удастся убедить Иран обогащать уран вне собственной территории, то это существенно снизит риски. Четвертый риск связан с тем, что другие страны попытаются скопировать действия Ирана.
Ни США, ни другие государства не хотят разрешить Ирану обогащение, не получив что-либо взамен. В первую очередь — это детальные инспекции и ограничение запасов обогащенного урана в Иране.
Нужно сделать все, чтобы удержать Иран от перехода к производству ядерного оружия. Если он перейдет определенную грань, то тогда могут быть применены вооруженные силы, в том числе и со стороны США. Иран также знает, что Израиль тоже готов предпринять военные действия, и это также является сдерживающим фактором.
Переход грани — это проведение ядерных испытаний, производство высокообогащенного урана, провозглашение себя ядерной державой или, хотя бы, заслуживающие доверия данные о том, что в Иране есть реальные планы разработки ядерного оружия. Опасность состоит в том, что время идет, ядерный потенциал Ирана растет во многом бесконтрольно, что требует конкретных действий от мирового сообщества.
Дискуссия
П.Котто-Рамузино: Иран действительно хочет создать свой ядерный потенциал. Что касается скрытого ядерного обогащения, я думаю, что любая страна может заняться этим и даже Дополнительный протокол подпольные операции запретить не сможет.
Но есть и пример Бразилии. Она серьезно занимается деятельностью по обогащению, без всякого контроля. Она просто отказалась от Дополнительного протокола и все. Но это никак не сказалось на соседних странах. Однако именно Иран является объектом дискриминации. В известной степени, они действуют гораздо более открыто, чем другие, и они, кстати, участники ДНЯО и не заявляют о своем желании выходить оттуда. Имеются также определенные стандартные процедуры проверки, которым они следуют.
Загонять в угол Иран — это не поиск решения. У Тегерана должна остаться свобода для проведения определенного вида исследований. Вот это то, от чего они не откажутся никогда. Это вопрос национальной гордости и национальных интересов. Конкретные детали договоренности могут быть определены только посредством диалога.
Что касается отношений между Ираном и Израилем, то здесь есть проблема ассиметричной оценки. Я думаю, Иран не думает, что Израиль может нанести по нему удар. А в Израиле, наоборот, думают, что Иран хочет нанести удар по ним.
Может возникнуть ситуация, когда вообще все выйдет из-под контроля. Следует учитывать и то, что у иранских властей сильна степень неуверенности в связи с тем, что произошло в Ираке, в Афганистане и в Пакистане.
В.Сажин: Могу сказать, что есть много признаков, свидетельствующих, что не все чисто в иранской ядерной программе. Я согласен — к Ирану подходят с двойными стандартами. Почему никого не волнует Германия, которая может сделать ядерное оружие в ближайшее время? Япония? Бразилия? Почему волнует именно Иран? Мне кажется, главная причина в структуре власти, во внутренней и внешней политике этой страны.
Прошедшие президентские выборы показали, что не все так просто и однозначно в Иране, как это представлялось некоторым. Что отсутствует единомыслие, о котором говорили иранские власти.
Прошедшие выборы были попыткой что-то изменить демократическим путем. Буквально на следующий день после их окончания десятки тысяч, а по иным сведениям даже миллион, людей вышли на улицы Тегерана и других крупных городов страны. Иранцы, как гордый, независимый народ, не могли терпеть того, что их обманули. Для большинства было очевидным, что результаты выборов были сфальсифицированы.
Выборы показали, что идет очень серьезная борьба кланов внутри иранской элиты. Один клан возглавляет самый богатый человек Ирана, бывший президент Равсанджани, его поддерживает бывший президент Хатами и, соответственно, Мусави, как лидер, ставший им не по своей воле. С другой стороны — Ахмадинежад и оказавший ему поддержку верховный духовный лидер Хаманеи.
Возвращение Ахмадинежада на демократический путь развития страны, после всего случившегося и пролитой крови (в беспорядках погибло несколько сот человек, многие арестованы), сейчас уже невозможно.
Значит, он будет ужесточать политику внутри страны и по отношению к Западу. Это приведет к изменению и ожесточению ядерной политики Ирана. Важной тенденцией является то, что к управлению страной «подтягивают» относительно молодых, бывших «стражей революции», что создает условия для появления в Иране диктатуры. Если даже в ближайшее время до диктатуры дело не дойдет, то ужесточение ядерной политики, скорее всего, произойдет.
Ш.Шубин: Ситуация в Иране действительно неоднозначна. По проведенным до выборов опросам восемьдесят процентов населения не поддерживали внешнюю политику Ахмадинежада.
Иран не является монолитным государством. В этот раз на выборах внешняя политика играла большую роль. В частности, в президентских дебатах политика Ахмадинежада критиковалась сильнейшим образом.
Когда говорят, что вся страна «за» ядерную программу, это нужно еще уточнить, о каком масштабе программы идет речь. Полагаю также, что чем ближе иранцы к изготовлению ЯО, тем больше риска, что они не решатся на что-нибудь серьезное и им легче будет остановиться. Они не хотят переступать через определенный порог, а хотят иметь козыри.
Уверен, что любая модель наших действий, которая является дискриминационной по отношению к Ирану, будет начисто отвергаться этой страной. Выборы, прошедшие в Иране недавно, упростили, а не усложнили задачу для Ирана, не для США. Правящий режим теперь понял, что главные проблемы у них внутри.
А.Дьяков: Предпринимавшиеся варианты решения иранской проблемы не принесли успеха. Заставить Иран отказаться от ядерного обогащения, в то время как в соответствии с документами он имеет на это право, — неправильная политика. И ее контрпродуктивность еще более возрастает, когда в открытой печати обсуждаются всевозможные методы силового решения данной проблемы.
Это только усиливает желание Ирана продолжать ту же политику. Во многом благодаря «иранскому случаю» к настоящему времени оформилось четкое движение среди многих неядерных государств в направлении универсализации всех правил, как для ядерных, так и для неядерных стран. На мой взгляд, усилия должны быть сосредоточены на принятии Ираном Дополнительного протокола.
Есть ряд стран, которые могут обладать техническими возможностями создать ядерное оружие, поэтому необходимо подумать об универсальных мерах принуждения, которые могут быть применены к любой стране, переступившей красную линию. Только таким образом можно удержать Иран, да и другие страны, если у них появится желание создавать ядерное оружие, от того, чтобы пересекать эту красную линию.
С.Бацанов: Курс, который был взят международным сообществом в отношении Ирана, был во многом ошибочен. Авторитет Совета Безопасности страдает не только от невыполнения резолюций, но и от продолжения принятий резолюций, основанных на ложных посылках.
Планы иранского руководства по обзаведению ядерным оружием были вновь возрождены во многом в результате нападения на Ирак. Но потом произошла определенная стабилизация ситуации. Это давало «окно» для достижения договоренностей, которым не воспользовались.
В настоящее время, при происходящих в Иране событиях, вести с ним переговоры трудно. Но есть время для переосмысления ситуации. Вместо выдвижения требований о прекращении обогащения следует серьезно продумать, что можно требовать реалистично, имея главной целью не вообще прекращение иранских программ, а достижение того, чтобы Иран не пошел по пути создания ядерного оружия.
С.Миллер: Думается, что упор должен быть на то, как создать максимальное число барьеров между обогащением и ядерной программой Ирана, с одной стороны, и изготовлением ядерного оружия, с другой.
До сих пор мы придерживались одной и той же позиции: никакого обогащения! Но это нереально, а мы даже не думали о том, как заставить Иран отказаться от обогащения.
По мере того как мы увеличивали санкции, Иран сокращал сотрудничество с нами. Рычаг санкций не сработал, а привел к прямо противоположным результатам. Необходимо понять, что без согласия Ирана мы не сможем контролировать то, что происходит в Иране.
Значит, надо находить пути к сотрудничеству. Надо создать такой механизм, который позволит договариваться, и был бы обеспечен необходимыми мерами проверки.
Ю.Назаркин: Все имеющиеся факты в отношении Ирана не свидетельствуют о нарушении ДНЯО. Думаю, что так называемое нулевое обогащение не только невозможно, но и контрпродуктивно. Более реалистично — добиться максимальной открытости ядерной программы Ирана и, в первую очередь, принятия им Дополнительного протокола.
Р.Нурик: В настоящий момент политическая линия в США в отношении Ирана до конца не определена. В любом случае, договоренность с Ираном, запрещающая обогащение, нереальна.
В.Барановский: Мы концентрируем внимание на таких вещах, о которых еще недавно не говорили: как создать стимулы для того, чтобы с Ираном можно было взаимодействовать. Мы пытаемся наказывать Иран за намерение, а не за реальные действия. Поэтому тот факт, что Иран в этой политической битве, в общем, оказался победителем, никакого удивления вызывать не должен.
У международного сообщества вообще не очень богатый опыт достижения каких-либо позитивных результатов. Без конструктивного взаимодействия с Ираном трудно рассчитывать на достижение какого-то результата. Этот вывод должен получить гораздо более широкое отображение в логике нашей политики в отношении Тегерана.
Полагаю в то же время, что укрепление нынешней теократической, недемократической власти может как раз способствовать сдержанности Ирана, его партнерству с внешним миром.
В.Дворкин: Признать сейчас, что ранее принятые резолюции и введенные санкции были неэффективны — значит подчеркнуть банкротство Совета Безопасности ООН. И это приведет к ликованию иранского президента Ахмадинежада, который заявлял, что пусть будет хоть десяток резолюций СБ ООН, это не изменит его политику в ядерной сфере.
Имеет или нет Иран право на обогащение урана? Генеральный директор МАГАТЭ Эль-Барадеи сказал: «Временно не имеет права, пока МАГАТЭ не получит ответы на все вопросы».
Число вопросов по военной ядерной программе Ирана нарастает. Отсутствие убедительных ответов на них подчеркивает то, что военно-прикладные исследования в ядерной сфере действительно имели место. Иран способен создать или, может быть, давно разработал конструкцию ядерных боезарядов. Последнее предположение весьма вероятно, так как такие конструкции можно создавать на исследовательских и конструкторских предприятиях, не имеющих никакого отношения к ядерной инфраструктуре.
Что в этих условиях надо делать? Почему было предложено ограничить сотрудничество европейских и некоторых других стран с Ираном? Именно потому, что несколько тысяч европейских фирм продолжают работать с Ираном, тем самым поддерживая его экономику.
Нам необходимо обсудить возможные шаги и меры, связанные с тем, как, например, принудить Иран ратифицировать Дополнительный протокол 1997 года, как создать дополнительные барьеры на пути создания ядерного оружия и средств его доставки. Пока нет никаких других предложений на этот счет, кроме резкого ограничения сотрудничества с Ираном в сфере финансов и торговли. Мало надежды на то, что резолюции Совета Безопасности ООН могут что-то радикально изменить, поскольку есть Россия и Китай, которые не дадут значительно ужесточить санкции. До сих пор такие санкции носили, в основном, символический характер и ограничивали сотрудничество только с очень узким кругом иранских организаций и отдельных лиц этой страны. И все же нельзя согласиться с тем, что переговоры с Ираном не могут принести результата.
Дж. Перкович: Было бы ошибкой говорить, что Иран не нарушал ДНЯО — нарушен целый ряд обязательств по Договору. Самое главное, что нарушается международное право, поскольку не выполняются резолюции Совета Безопасности.
На самом деле, мы не знаем, до какой степени нарушены положения ДНЯО. Если Иран не будет выполнять Дополнительный протокол и не даст ответы на оставшиеся вопросы, МАГАТЭ не сможет обеспечить гарантии в отсутствии в Иране ядерной деятельности, запрещенной Договором.
Что может заставить Иран поменять свою позицию? Судя по всему — это невозможно без дополнительного давления и без каких-то позитивных стимулов.
М.Фитцпатрик: Цель мирового сообщества заключается в том, чтобы сконцентрироваться на принятии Ираном Дополнительного протокола, чтобы проводить более эффективные инспекции. Производство ядерного оружия — та самая красная черта, за которую переступать нельзя. У нас сложился определенный консенсус в том, что меры в отношении Ирана не должны носить дискриминационный характер. Но надо признать, что восемнадцать лет Иран нарушал ДНЯО. Иран, попросту говоря, не выполнял и не выполняет свои обязательства по Договору в плане обеспечения доступа к своим установкам, предоставления ответов, предварительных уведомлений и т.д.
Ожидать «нулевого варианта» не приходится. Но это может послужить инструментом, чтобы добиться принятия Дополнительного протокола. Если бы мы могли создать условия для проведения проверок и инспекций, это продвинуло бы дело вперед. Самый трудный вопрос — зачем продолжать политику санкций, которые не сработали? Есть четыре причины для того, чтобы применять и даже ужесточать санкции. Первое: для того, чтобы сохранять в руках инструмент для переговоров. Второе: санкции могут сдерживать ядерную программу, сохранять ее в небольших масштабах. Третье: создание отрицательного стимула для других. Четвертая причина: если нет санкций, то тогда увеличивается возможность бомбардировки установок. Санкции — меньшее зло, по сравнению с открытыми военными действиями.
Развитие ситуации вокруг ядерных и ракетных программ Северной Кореи
В.Дворкин: Вы все прекрасно помните события, которые произошли за последние полгода. Были надежды на решение северокорейской ядерной проблемы после того, как США 11 октября 2008 года заявили об исключении КНДР из списка спонсоров терроризма. И уже через два дня северокорейские лидеры заявили о том, что демонтаж реактора-наработчика плутония продолжен ускоренными темпами. Кроме того, Пхеньян согласился на возвращение в страну инспекторов МАГАТЭ и разрешил им немедленно приступить к работе.
Все это иллюстрирует тот факт, что уступки со стороны США крайне важны для северокорейских лидеров, но не являются настолько экономически весомым фактором, чтобы однозначно привести к позитивным результатам. США не отказались от экономических санкций, которые они наложили ранее на Северную Корею. И эти санкции действуют до сих пор.
Северная Корея достигла некоторых успехов в создании ядерных взрывных устройств. В 2006 году проведено ядерное испытание, но мы не знаем — был ли это ядерный заряд или ядерное взрывное устройство, которое невозможно установить на баллистическую ракету. А ракеты средней дальности, которые угрожают и Японии, и Южной Корее, у режима Ким Чен Ира уже есть в достаточном количестве. И если есть ядерные заряды, то появляется и ядерная угроза.
Летное испытание в апреле 2009 года ракеты Тэпходонг-2 показало значительно лучший результат, чем в 2006 году. Если первое испытание этой МБР (2006 год) закончилось аварией во время работы первой ступени на 42-й секунде, то теперь уже и вторая ступень отработала хорошо.
После октября 2008 года все радикально изменилось. Есть информация о том, что при последних северокорейских ядерных и ракетных испытаниях присутствовали военные и гражданские специалисты из Ирана.
Какова позиция «пятерки» (США, РФ, Китай, Япония и Республика Корея) по отношению к Северной Корее? Как всегда, МИД России успокаивает и говорит, что последние действия Пхеньяна не должны стать толчком для наращивания любых непродуманных действий, которые могут взорвать ситуацию на Корейском полуострове. Единогласно принята резолюция СБ ООН 1874 в соответствии со статьей 45 главы VII устава ООН. Есть некоторое ужесточение санкций в отношении КНДР, но надежд на какое-то решение северокорейской ядерной проблемы пока что мало.
Крайне маловероятно, что северокорейские лидеры, как, впрочем, и иранские, применят ядерное оружие. Опасность состоит в другом: под прикрытием собственного ядерного зонтика Северная Корея будет активнейшим образом торговать своими ракетами и ядерными технологиями. И вы помните, как прореагировала Северная Корея на присоединение Южной Кореи к Инициативе по безопасности в борьбе с распространением ОМУ (ИБОР). Пхеньян тут же вышел из соглашения 1953 г. о перемирии. Аналогично и Иран под прикрытием ядерного оружия развернет мощную поддержку военизированной шиитской организации «Хезболла», которая полностью управляется Корпусом стражей исламской революции. Ее ячейки разбросаны по всему миру.
Под прикрытием ядерного зонтика Ким Чен Ир и Ахмадинежад будут неограниченно поддерживать незаконную торговлю ядерными материалами и террористическую деятельность. Я не вижу других рычагов воздействий на эти режимы, кроме жёстких финансово-экономических мер. Именно поэтому самую широкую поддержку со стороны международного сообщества должна получить перспектива ужесточения санкций в отношении этих режимов как со стороны Совета Безопасности ООН, так и отдельных ведущих государств. Очевидно, что Северная Корея и Иран имеют совершенно разные мотивы для обладания ядерным оружием. И если на Северную Корею можно оказать какое-то давление, то на Иран подобные методы не действуют.
Дискуссия
А.Калядин: Очевидно, что существующий режим нераспространения неэффективен. Мы не сумели заставить Северную Корею подчиниться мировому сообществу. Резолюция СБ ООН 1874 — это очень важный шаг в нужном направлении. Крайне важно, что пять стран сумели прийти к компромиссу по совместным мерам в отношении КНДР.
П.Котта-Рамузино: Первый урок, который мы можем извлечь из того, что происходило: экономические санкции не являются достаточной преградой. Посмотрим на три случая: Иран, Ирак и Северная Корея. Ирак не имел вообще ядерного оружия, и, тем не менее, на него напали. У Ирана есть ядерные запасы, и мы часами о нем говорим. А к Северной Корее нет большого интереса.
И получается так, что те, у кого нет ядерного оружия, те, кто только говорит о нем, тех и наказывают. А лояльно относятся к тем, у кого ядерное оружие есть.
В.Дворкин: Стимулы для обладания ядерным оружием в современном мире заметно отличаются для разных стран, в том числе для Северной Кореи и Ирана. Сегодня ситуация с распространением ядерного оружия вызывает глубокую тревогу, но даже из результатов нашего обсуждения следует, что далеко не исчерпаны еще возможности по предотвращению расползания ядерного оружия по планете.
ИТОГОВЫЙ ДОКУМЕНТ
Рабочей группы Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы
1. Участники совещания Рабочей группы Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы поддерживают позицию, занятую Подготовительным комитетом 2009 года Конференции по рассмотрению ДНЯО 2010 года. Эта позиция состоит в том, что главные и до сих пор не осуществленные шаги по укреплению Договора и режима ядерного нераспространения будут возможны при условии реального прогресса в области ядерного разоружения. Такие шаги по укреплению ДНЯО должны быть предприняты на Конференции по рассмотрению ДНЯО 2010 года.
2. Приоритетным шагом в сфере ядерного разоружения должно стать заключение юридически обязывающего договора между США и Россией о сокращении стратегических наступательных вооружений на замену Договора СНВ-1, срок действия которого истекает в декабре 2009 г. Это имеет исключительно важное значение для успеха Конференции по рассмотрению ДНЯО в мае 2010 года.
3. В этой же связи новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений должен учитывать во взаимно приемлемой форме взаимозависимость между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями, а также рассматривать вопрос о влиянии межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок в неядерном оснащении на стратегическую стабильность. Кроме того, необходимо в процессе сокращения числа боеголовок на стратегических носителях одновременно сокращать количество стратегических носителей и их пусковых устройств с тем, чтобы минимизировать потенциально дестабилизирующий «возвратный потенциал».
4. Не менее важным является поэтапное вовлечение других ядерных государств, в первую очередь Великобритании, Франции и Китая, в процесс ядерного разоружения. С этой целью на первом этапе было бы целесообразно заключить между этими странами соглашение или, по крайней мере, взять им на себя односторонние обязательства по созданию мер доверия и транспарентности, подобные тем, которые применяются между Россией и США в рамках Договора СНВ-1.
5. Еще одним очень важным шагом по направлению к ядерному разоружению должно стать вступление в силу Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), что потребует ратификации со стороны США, Китайской Народной Республики, Индии, Пакистана, Израиля и других стран, без участия которых этот договор не сможет вступить в силу. Участники совещания Рабочей группы с удовлетворением отмечают важность взятых в этой связи на себя обязательств со стороны новой администрации США.
6. Участники совещания Рабочей группы Люксембургского форума полагают, что на Конференции по разоружению в Женеве чрезвычайно важно безотлагательно возобновить переговоры о заключении Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях, не связывая это с другими вопросами разоружения.
7. В рамках Конференции по разоружению или другого соответствующего форума должны быть начаты серьезные переговоры о предотвращении гонки вооружений в космосе.
8. В целях укрепления режима ядерного нераспространения Рабочая группа призывает страны, участвующие в Конференции по рассмотрению ДНЯО, принять решения о повышении эффективности контрольной деятельности МАГАТЭ и, кроме того, сделать Дополнительный протокол (1997 года) универсально признанной нормой проверки соблюдения государствами обязательств по ДНЯО, а также внедрить новые стандарты в области ядерного экспорта. Конференция 2010 года должна призвать к безотлагательному подписанию и ратификации Дополнительного протокола теми странами, на территории которых он еще не исполняется. Кроме того, необходимо всеми доступными средствами развивать многосторонние подходы, способные предложить экономически обоснованную и практически осуществимую альтернативу созданию на национальном уровне чувствительных элементов ядерного топливного цикла.
9. Участники единогласно потребовали от Ирана полного исполнения всех пяти соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН по иранской ядерной программе. Затянувшийся кризис вокруг данного вопроса, а также высокий уровень готовности к обогащению урана для создания ядерного оружия представляют исключительно большую опасность устойчивости режима ядерного нераспространения. Было подчеркнуто, что в первую очередь Иран должен ратифицировать и ввести в действие Дополнительный протокол (1997 года). Развитие Ираном производственных мощностей по обогащению урана должно быть немедленно приостановлено и стать предметом согласованных ограничений и полной транспарентности в рамках гарантий МАГАТЭ. После урегулирования с МАГАТЭ всех остающихся вопросов к Ирану должны применяться равные стандарты и недискриминационный подход согласно положениям ДНЯО. Заявления Ирана о мирном характере его ядерной программы могут приветствоваться только при условии, что они станут юридическими обязательствами, которые будут неукоснительно выполняться. На соответствующих международных форумах необходимо оказывать содействие переговорам о создании на Ближнем и Среднем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия, в контексте общих мер по обеспечению безопасности. В случае отсутствия взаимодействия со стороны Ирана ведущие государства должны принять меры по радикальному ограничению с ним экономического сотрудничества, а также принять все необходимые меры в соответствии со статьей 41 Устава ООН.
10. Ядерные испытания, проведенные КНДР, а также ее постоянные усилия в области разработки и испытания нового поколения ракет дальнего радиуса действия требуют введения Советом Безопасности ООН намного более строгих санкций в полном соответствии со статьей 41 Устава ООН. Шантажу со стороны КНДР должна противостоять готовность международного сообщества дать отпор любой военной провокации в регионе. Параллельно с американскими гарантиями и договоренностями США с Китаем и Россией по укреплению стратегической стабильности в регионе может быть развернута система противоракетной обороны США с целью защиты Южной Кореи и Японии.
Информационный блок
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ ФОРУМ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ЯДЕРНОЙ КАТАСТРОФЫ
Форум создан решением Международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы, состоявшейся 24-25 мая 2007 года в Люксембурге. Форум является крупнейшей организацией, объединяющей ведущих мировых экспертов в области нераспространения ядерного оружия, ядерных материалов и средств доставки.
Задачи Форума:
— противодействие нарастающим угрозам режиму нераспространения и размыванию основ Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая предотвращение роста ядерного терроризма и попыток стран и режимов-изгоев получить доступ к ядерным материалам и технологиям. Особое внимание уделяется иранской ядерной угрозе;
— укрепление глобального мира и безопасности путем использования новых подходов и разработки практически ориентированных предложений для политических деятелей всего мира по ключевым аспектам ядерного нераспространения и контроля над вооружениями.
Основные органы Форума: Международный консультативный совет (МКС) и Наблюдательный совет (НС).
Международный консультативный совет — основной орган Форума, в который входят более 40 ведущих экспертов из разных стран. Члены МКС вносят предложения по повестке дня, организовывают мероприятия, участвуют в подготовке итоговых документов Форума (декларации, специальные заявления, меморандумы и т.п.) для рассылки ведущим политикам, главам международных организаций и общественным деятелям всего мира.
В Наблюдательный совет входят видные политики, общественные деятели, всемирно известные ученые, в том числе Ханс БЛИКС, экс-генеральный директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ); Уильям ПЕРРИ, экс-министр обороны США; Рольф ЭКЕУС, экс-верховный комиссар по делам национальных меньшинств Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе; Сэм НАНН, известный американский политический деятель, сопредседатель Инициативы по снижению ядерной угрозы; Роальд САГДЕЕВ, академик РАН, директор Центра «Восток-Запад» Университета штата Мэриленд (США); Николай ЛАВЕРОВ, вице-президент РАН; Игорь ИВАНОВ, профессор МГИМО, экс-глава МИД России и экс-секретарь Совета безопасности РФ. Члены Наблюдательного совета контролируют деятельность Форума, дают рекомендации по направлениям деятельности Форума как общественной организации высокого уровня, нацеленной на укрепление мира и безопасности в мире, и принимают участие в мероприятиях Форума.
Президент Форума — Вячеслав Кантор, доктор наук, известный международный общественный деятель, филантроп, предприниматель и инвестор. Вячеслав Кантор является президентом Европейского еврейского конгресса и возглавляет ряд международных общественных организаций. Он внес большой вклад в подготовку и проведение Люксембургской конференции, возглавив её Организационный комитет.
26 марта 2008 года Генеральный директор МАГАТЭ Мохамед Эль-Барадей принял полномочных представителей Люксембургского форума — Алексея Арбатова и Владимира Дворкина. Во время встречи состоялся обмен мнениями относительно подготовки к предстоящему заседанию Подготовительного комитета к Конференции по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (2010 год), которая пройдет в апреле — мае этого года. Представители Люксембургского форума изложили генеральному директору свои взгляды относительно сложных проблем, связанных с иранской ядерной программой и перспективами их мирного урегулирования на основе диалога, как это предусмотрено соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН.
Особое внимание было уделено необходимости усиления системы гарантий МАГАТЭ, в том числе широкому соблюдению странами положений Соглашения о всеобъемлющих гарантиях, а также Дополнительного протокола к нему, улучшению контроля за ядерным топливным циклом, включая создание международных центров ядерного топливного цикла, и выполнению всех соответствующих обязательств государств— членов ДНЯО.
Генеральный директор МАГАТЭ высказал ценные советы и рекомендации по работе Люксембургского форума, выразил поддержку его деятельности и готовность к неформальному сотрудничеству по различным направлениям деятельности, представляющим взаимный интерес.
2 июля в Женеве прошло очередное заседание Рабочей группы под названием «Итоги заседания Подготовительного комитета 2009 года и перспективы конференции по рассмотрению ДНЯО 2010 года. Развитие ситуации вокруг ядерных и ракетных программ Ирана и Северной Кореи». Следуя традициям Форума, по результатам заседаний были согласованы и приняты итоговые документы, которые направлены лидерам ведущих государств и руководителям международных организаций.
Список участников
Рабочая группа Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы «Итоги заседания Подготовительного комитета 2009 года и перспективы конференции по рассмотрению ДНЯО 2010 года. Развитие ситуации вокруг ядерных и ракетных программ Ирана и Северной Кореи»
2 июля 2009 года, гостиница «Гранд Отель Кемпински», Женева (Швейцария).
Президент Международного Люксембургского форума:
1. КАНТОР Вячеслав Владимирович — президент Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы; доктор наук (Россия).
Участники:
2. АРБАТОВ Алексей Георгиевич — руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН (ранее — заместитель председателя Комитета по обороне Государственной Думы ФС РФ); член-корреспондент РАН (Россия).
3. БАРАНОВСКИЙ Владимир Георгиевич — заместитель директора ИМЭМО РАН; член-корреспондент РАН (Россия).
4. БАЦАНОВ Сергей Борисович — член Пагуошского совета, директор женевской штаб-квартиры Пагуошского движения (ранее — директор по специальным проектам Организации по запрещению химического оружия); посол (Россия).
5. БОРН Ханс — старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Центра по демократическому контролю над вооруженными силами; доктор наук (Швейцария).
6. ГУСЕЙНОВ Вагиф Алиовсатович — директор Института стратегических оценок и анализа (Россия).
7. ДВОРКИН Владимир Зиновьевич — руководитель Оргкомитета Люксембургского форума; главный научный сотрудник ИМЭМО РАН (ранее — начальник 4 Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны РФ); профессор; генерал-майор в отставке (Россия).
8. ДЬЯКОВ Анатолий Степанович — директор Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии Московского физико-технического института; кандидат физико-математических наук (Россия).
9. КАЛЯДИН Александр Николаевич — главный научный сотрудник ИМЭМО РАН; доктор исторических наук (Россия).
10. КОТТА-РАМУЗИНО Паоло — генеральный секретарь Пагуошского движения (Италия).
11. МИЛЛЕР Стивен — руководитель программы по международной безопасности Центра Белфера по науке и международным отношениям при Школе управления им. Дж. Кеннеди, Гарвардский университет (США).
12. НАЗАРКИН Юрий Константинович — посол (ранее заместитель секретаря Совета Безопасности РФ).
13. НУРИК Роберт — старший научный сотрудник Центра по изучению проблем нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ) им. Дж. Мартина Монтерейского института международных исследований (США).
14. ПЕРКОВИЧ Джордж — вице-президент по научной работе и директор программы по проблемам нераспространения ОМУ «Фонда Карнеги за международный мир»; доктор наук (США).
15. САЖИН Владимир Игоревич — старший научный сотрудник Института востоковедения РАН; профессор (Россия).
16. ФИТЦПАТРИК Марк — руководитель программы по нераспространению ОМУ и проблемам разоружения Международного института стратегических исследований в Лондоне (США).
17. ШАЕРФ Карло — профессор физики Римского университета «Тор Вергата» (ранее — президент Национальной комиссии Италии по ядерной физике).
18. ШОЕНЕНБЕРГЕР Кристиан — руководитель группы по ядерному разоружению и нераспространению, Департамент по политическим вопросам Министерства иностранных дел Швейцарии; доктор наук (Швейцария).
19. ШУБИН Шахран — старший научный сотрудник «Фонда Карнеги за международный мир» (Швейцария)
20. ЭКЕУС Рольф — председатель Совета директоров Международного института по изучению проблем мира в Стокгольме (ранее — Верховный комиссар по делам национальных меньшинств ОБСЕ); посол (Швеция).
Наблюдатель, присутствующий на заседании Рабочей группы:
1. ЕВСЕЕВ Владимир Валерьевич — старший научный сотрудник ИМЭМО РАН; кандидат технических наук (Россия).
Цена: 0 руб.
| 
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.