НОВАЯ АРХИТЕКТУРА ЕВРОБЕЗОПАСНОСТИ
НОМЕР ЖУРНАЛА: 38 (4) 2009г.
РУБРИКА: Международные отношения
АВТОРЫ: Кортунов Сергей
Полтора года назад Россия выступила с инициативой о заключении нового, всеобъемлющего договора о европейской безопасности, который, как разъяснил президент РФ Д.Медведев, призвана « объединить всю Евро-Атлантику на основе единых правил игры», вести к формированию единого пространства безопасности на континенте без разделительных линий.
Напомним, как развивались события. 5 июня 2008 года на встрече с представителями политических, парламентских и общественных кругов Германии (Берлин) президент Российской Федерации впервые сформулировал эту инициативу — инициативу о создании новой архитектуры европейской безопасности. Тогда она не была конкретизирована и в известной степени по этой причине в западном сообществе была воспринята достаточно сдержанно и даже холодно.
Конкретизация российской инициативы состоялась осенью в Эвиане на Конференции по мировой политике (8 октября 2008 года), когда Д.Медведев сформулировал некоторые ключевые элементы предстоящих переговоров о новой архитектуре европейской безопасности. В июне 2009 года элементы ДЕБ были сформулированы уже на юридическом языке и распространены Представительством РФ при ОБСЕ в качестве вклада в работу ежегодной Конференции ОБСЕ по обзору проблем в области безопасности (Вена, 23–24 июня 2009 года).
Логика Д.Медведева
В чем состоит логика предложений Д.Медведева?
За последние двадцать лет мир кардинально изменился, что не могло не повлиять на систему европейской безопасности, поставив в международную повестку дня вопрос о ее трансформации. Это обусловлено сочетанием новых вызовов и угроз, процессами глобализации, кризисом глобального управления и существующих механизмов обеспечения безопасности.
Отметившая 60-летний юбилей в апреле 2009 года НАТО и активно развивающий Европейскую политику безопасности и обороны (ЕПБО) ЕС, который к началу 2009 года завершил уже десять миссий кризисного реагирования, позиционируют себя как ключевых игроков в системе не только европейской, но и евроатлантической безопасности. С такой позицией не согласна Россия. Ведь она не только не способствует глубокому понимаю причин текущего кризиса системы евробезопасности, но и выработке дальнейших направлений ее трансформации с прицелом на формирование евроатлантической системы, разумеется, с участием России.
Если сравнить ситуацию начала 90-х годов ХХ века и ситуацию конца «нулевых» ХХI века, то можно легко увидеть, что по всем параметрам европейская безопасность расшаталась. Это касается и размывания режима контроля над вооружением, и деградации ОБСЕ, и нераспространения ядерного оружия, и роста количества несостоявшихся государств. Это касается и общего падения управляемости мировой политики и мировой экономики, что подтвердил мировой экономический кризис 2008–2009 годов.
Двадцать лет назад, после завершения «холодной войны», казалось бы, были созданы все условия для формирования нового, более справедливого мирового порядка. В начале 90-х годов ХХ века Россия вышла из Советского Союза, встала на путь демократического развития, начала либеральные экономические реформы. Во внешней политике она провозгласила партнерство с Западом, в качестве главного внешнеполитического вектора была обозначена интеграция в мировое сообщество.
Помнится, в те годы кто-то из российских руководителей даже публично заявлял, что у России нет национальных интересов, отличных от интересов Запада. Как бы то ни было, но тогда был положен конец идеологическому противостоянию между Востоком и Западом, была принята Парижская хартия для новой Европы, которая провозглашала формирование европейского пространства безопасности без разделительных линий. Никакого соперничества на постсоветском пространстве между ЕС и Россией тогда не наблюдалось. НАТО была провозглашена в качестве партнерской организации всех новых независимых государств. Действовали Договор об обычных вооруженных силах в Европе, Договор о ракетах средней и меньшей дальности, Договор по ПРО, Договор СНВ-I.
В начале 90-х годов Россия и Соединенные Штаты начали деликатные консультации по вопросам Глобальной системы защиты, т.е. о будущей совместной архитектуре противоракетной обороны. ОБСЕ всеми воспринималась как универсальная организация, вокруг которой и должна формироваться архитектура европейской безопасности. Чуть позже было заключено Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС (СПС). В то время США являлись признанным лидером мирового сообщества: с этим не спорила даже ослабленная и на некоторое время потерявшая внешнеполитические ориентиры Россия. В Европе действовал «тандем» Франция — Германия, который был основным мотором евроинтеграции. Региональные конфликты, конечно, имели место, но создавалось впечатление, что они вполне управляемы и контролируемы.
Теперь — ситуация конца «нулевых». В России проведены либеральные реформы, но в области политической демократии, как нам говорят наши европейские партнеры, наметилось попятное движение. В России была создана модель так называемой управляемой демократии, которая означает выстраивание декоративных демократических институтов при произволе властей. Во внешней политике партнерство с Западом поставлено под вопрос. Россия подчеркивает, что ее национальные интересы могут серьезно отличаться и не совпадать с интересами западных стран. Вместо идеологического противостояния возобновляется противостояние геополитическое, в том числе на постсоветском пространстве между Россией и ЕС. Парижская хартия для новой Европы выброшена в мусорное ведро. В Европе обозначаются четкие разделительные линии.
В этих условиях, не в последнюю очередь после трех волн2 расширения Североатлантического альянса, партнерство между Россией и НАТО тоже поставлено под вопрос. Получается, что мы снова живем в биполярном мире — Россия и все остальные. ОБСЕ, вопреки своему мандату, превращается, по существу, в антироссийскую организацию. В декабре 2007 года истекает срок Соглашения о стратегическом партнерстве и сотрудничестве, а перспективы заключения нового договора становятся весьма туманными. Соединенные Штаты, как мировой полицейский, проваливаются в Афганистане и полностью провалились в Ираке. Франко-германский тандем уже не работает. Договор по ПРО разрушен США. Договор об обычных вооруженных силах в Европе, который в целом обеспечивал предсказуемость военно-политической ситуации, достаточное стратегическое предупреждение и, по существу, устранял опасность внезапного нападения, не действует.
Происходит упадок всего режима контроля над вооружениями, с таким трудом созданного в годы «холодной войны».
Какой из этого следует вывод? Положение дел в области европейской безопасности за последние двадцать лет ухудшилось. Европейская безопасность превратилась в своего рода «лоскутное одеяло». Анализ этой ситуации, как представляется, и привел Д.Медведева к пониманию того, что нужно что-то менять. Либо создавать новую архитектуру европейской безопасности, либо совершенствовать ту, которая есть.
Второе соображение, которое, на наш взгляд, лежит в основе предложений президента РФ, связано с кризисом американского лидерства. Можно уверенно констатировать: попытка установить американский мировой порядок — во всяком случае, на данном этапе — потерпела крушение. Такой порядок не имеет перспектив в качестве безальтернативной тенденции мирового развития. Дальнейшие попытки его навязывания миру встретят еще большее сопротивление со стороны других субъектов международных отношений.
Третье соображение президента РФ, как представляется, связано с тревогой по поводу судьбы международного права.
Мировой порядок, основанный на международном праве, практически был разрушен еще в 1999 году агрессивным нападением НАТО на Югославию. Поэтому действия международных террористов против самих США 11 сентября 2001 года, строго говоря, произошли уже в ситуации рухнувшего мирового порядка, когда нарушать, с точки зрения права, уже было нечего. Иными словами, террористы действовали на основе реального прецедента 1999 года, в целом принятого и одобренного мировым «цивилизованным» сообществом. В свою очередь, и военные действия США в Ираке и в Афганистане происходят в условиях, когда мировой порядок, основанный на международном праве, уже давно не действует.
В результате сегодня весь мир лишний раз убедился в том, что человечество вступило в новый век, в котором, как и раньше, главенствующими являются не принципы разума и гуманизма, и даже не нормы международного права, а фактор силы, который делает мир еще более хрупким и беззащитным. Инициатива Д.Медведева своевременна по-этому и в том отношении, что речь в ней идет о подтверждении соблюдения ранее принятых обязательств, в том числе касающихся норм международного права.
Итак, мир изменился, он стал менее безопасен, появились новые вызовы и угрозы, против которых прежние механизмы не работают, в худшую сторону изменилась обстановка в Европе.
Это первая группа аргументов, которые, как представляется, лежат в основе инициативы Д.Медведева о новой архитектуре европейской безопасности.
Вторая группа аргументов связана с тем, что они отражают неудовлетворенность России своим местом и ролью в формирующемся мировом порядке, в том числе в Европе. Россия сегодня представляет собой существенно другой международный субъект по сравнению с тем, каким она была двадцать лет тому назад. В начале 1990-х годов Россия была в глубоком экономическом кризисе и цивилизационном шоке после распада СССР. В Европе Россия воспринималась тогда чем-то вроде этакой «большой Польши», к которой вполне можно было применять те же критерии и стандарты, что и по отношению к странам Центральной и Восточной Европы. Со своей стороны, Россия воспринимала Европу в качестве успешной интеграционной структуры, в которую она была готова влиться даже на правах «смиренного ученика».
Сейчас ситуация стала принципиально иной. Евросоюз, как полагают многие в России, находится в состоянии глубокого кризиса, связанного с его расширением и неспособностью быстро «переварить» новые страны-члены. А провал Евроконституции высветил к тому же кризис его идентичности. Россия же, напротив, вышла (или уверенно выходит) из кризиса, с каждым годом все прочнее ощущая себя самодостаточным и самостоятельным центром силы.
Реальный политический и экономический вес России за последние двадцать лет серьезно вырос, и Россия ставит вопрос о том, что ее потенциал для решения ключевых вопросов европейской безопасности не соответствует той роли и месту, которое она сейчас занимает. Это вполне логичная и обоснованная постановка вопроса: Россия уже не пассажир в корабле общеевропейской безопасности, а полноправный участник и должна получить то место, которое соответствует ее экономическому и политическому потенциалу.
Ключевым регионом мира, определяющим глобальную безопасность, остается Евразия. Принципиально важное положение состоит в том, что Россия как евразийская страна не может быть каким-то второстепенным партнером, если от нее ждут действенного участия в борьбе с новыми вызовами и угрозами, включая транснациональный терроризм на этом важнейшем пространстве.
С другой стороны, Россия сегодня, как представляется, в большей мере, чем двадцать лет назад, осознает европейское измерение своей национальной идентичности. Для российского общества абсолютно очевидно, что Россия является частью Европы. Конечно, в геополитическом плане Россия — евразийская страна, но в культурном отношении, да и в политическом — это, безусловно, страна европейская. Европейская идентичность России в политическом и культурном измерении сомнению не подлежит. И в Европе с этим мало кто спорит — разве только Польша и страны Балтии.
Кроме того, российское руководство год назад наконец сформулировало долгосрочную Стратегию развития России на период до 2020 года. Эта стратегия была подтверждена Стратегией национальной безопасности, которую президент РФ утвердил 12 мая этого года. И главный пафос этой Стратегии состоит в том, что Россия должна преодолеть сырьевую ориентацию своей экономики и перейти на инновационный тип развития. Если такая стратегия действительно является просчитанной, обоснованной и серьезной, а в этом у нас сомнений нет, то совершенно очевидны наши приоритеты во внешней политике. Главный внешнеполитический замысел «Стратегии–2020» состоит в том, чтобы Россия стала частью технологического и инновационного пространства Большой Европы.
Третья группа аргументов. Изменились отношения между Россией и западным трансатлантическим сообществом, что дает основания достаточно реалистично оценивать постепенное формирование новой архитектуры европейской безопасности. Эти отношения прошли серьезное испытание в 2004–2008 годах. События этих лет показали, что, несмотря на временное охлаждение отношений, угрозы возврата к «холодной войне» сегодня нет. И хотя риторика «холодной войны» использовалась с обеих сторон, желания возвращаться к ней ни у кого сейчас нет, да и ресурсов — ни у России, ни у Запада — чтобы вернуться к биполярному противостоянию, тоже нет. Нет такого желания ни у политического руководства России, ни у политического руководства западных стран, ни у наших народов. А к конфронтационной риторике следует относиться спокойно, во многом она ориентирована на внутреннего потребителя.
Изменилось и отношение России к НАТО. Ни в одном официальном документе — ни в концепции внешней политики 2008 года, ни в Стратегии национальной безопасности 2009 года — не найти слов, что «НАТО является военной угрозой для России». Более того, даже российские военные прекрасно понимают, что вероятность военного конфликта России с НАТО равна нулю. Другой вопрос, что если на наших границах находится самая мощная в истории человечества военная организация, военный блок, то лица, которые отвечают за безопасность и оборону страны, в частности, в Министерстве обороны, в Министерстве иностранных дел, в других ведомствах, должны этот фактор учитывать. Они просто честно выполняют свою работу.
Россия, на наш взгляд, стала понимать и то, что расширение НАТО — это не столько угроза, сколько цивилизационный вызов для России, поскольку оно приводит к тому, что создаются разделительные линии между Россией и Европой. Процесс расширения НАТО создает у российской элиты впечатление, что Россию выталкивают из евроатлантического сообщества, из Большой Европы, частью которой Россия себя считает. Однако логика расширения НАТО сегодня, похоже, уперлась в тупик, о чем совсем недавно написал З.Бжезинский: «Дабы сохранить свою историческую релевантность, НАТО не может до бесконечности расширяться в мировых масштабах... Усилия, направленные на создание такого альянса, способны, кроме того, уничтожить транс-атлантическую идентичность НАТО»3.
Важные позитивные сдвиги наметились, как представляется, и в сознании лидеров трансатлантического сообщества. Администрация Б.Обамы продемонстрировала свою решимость учитывать интересы России, вести с ней конструктивный диалог по проблемам международной безопасности. США притормозили планы приема в НАТО Украины и Грузии, возобновили переговоры с Россией о ядерном разоружении, объявили об отказе от развертывания третьего позиционного района ПРО в Европе. И хотя все эти решения были весьма прагматичными, они, разумеется, учитывали интересы безопасности и озабоченности Москвы. Что касается западноевропейцев, то они сегодня начинают играть более активную роль в решении вопросов безопасности, понимая, что, во-первых, эти вопросы нельзя отдавать на откуп «старшему партнеру» в условиях кризиса американского лидерства, а, во-вторых, что все вопросы безопасности, затрагивающие интересы Европы, США и России, так или иначе, взаимосвязаны. Например, процесс противодействия распространению ядерного оружия, которым в равной степени озабочены и США, и Западная Европа, и Россия (и в частности, успех предстоящей в 2010 г. Конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия), непосредственно связан, в том числе, и с тем, как решаются проблемы сокращения стратегических наступательных вооружений между Соединенными Штатами и Россией.
Наконец, говоря о перспективах будущих переговоров о новой архитектуре европейской безопасности, следует упомянуть еще один немаловажный фактор, создающий предпосылки для их успеха. Это мировой экономический кризис, объективно способствующий формированию платформы общих интересов стран евроатлантического региона и коо-перационных моделей решения ключевых проблем мировой политики.
Что не устраивает наших партнеров?
Инициатива Д.Медведева, конечно, имеет пока некоторые недостатки и неясности. И это вполне закономерно, поскольку обсуждение столь масштабного и многопрофильного вопроса только начинается. К сожалению, эта инициатива не была конкретизирована с самого начала, и поэтому была воспринята нашими партнерами, как очередная попытка упразднить НАТО. Только потом, спустя полгода, Д.Медведев разъяснил, что Россия не ставит вопрос о роспуске уже имеющихся и действующих организаций в области европейской безопасности.
Кроме того, западные и отечественные эксперты отмечают, что в этой инициативе, по существу, нет ничего нового, в том числе и в тех элементах будущей новой архитектуры европейской безопасности, которые были переданы нашим партнерам. Речь идет, собственно говоря, о подтверждении ранее принятых обязательств, включая и те, которые были приняты в Парижской хартии для новой Европы. Там все эти элементы есть. Другое дело, что Хартия была забыта. Но сегодня еще раз подтвердить эти обязательства, которые составляют корпус международного права (все эти элементы есть и в Уставе ООН), было бы небесполезно.
В предложениях Д.Медведева пока не прописан механизм реализации. Но это тоже понятно. Этот механизм должен быть выработан в ходе переговоров, если и когда они начнутся.
Неясен и переговорный формат, хотя президент РФ предложил провести общеевропейский саммит, на котором можно было бы дать старт процессу разработки нового договора, подчеркнув, что все государства Европы должны участвовать в нем в своем национальном качестве, оставив блоковые и иные групповые соображения за дверью.
Очевидно и понятно желание наших партнеров использовать для обсуждения инициативы Д.Медведева формат ОБСЕ. Но данный переговорный формат уже сам по себе очень сложный. И если мы в него добавим других акторов, а именно НАТО, ЕС, ОДКБ, то переговоры могут стать практически невозможными. Во всяком случае, невозможным будет быстрый выход на конкретные договоренности. Кстати, ни ОДКБ, ни НАТО пока еще не уполномочили своих переговорщиков вести переговоры от их лица, т.е. это не те юридические субъекты, которые могут вести переговоры.
Большинство отечественных и зарубежных экспертов сегодня полагают, что шансов на заключение полномасштабного, юридически обязывающего договора о новой архитектуре европейской безопасности в рамках ОБСЕ сейчас немного. В настоящее время условий для заключения договора и в других форматах практически нет4. Даже если такой договор будет заключен, возникнут огромные проблемы с его ратификацией, и на это может уйти не один год. Тем более, если в переговорах будут участвовать все вышеупомянутые организации, а такие новые страны-члены НАТО и ЕС, как Польша, Чехия, Эстония, Латвия и Литва, для которых выстраивание политического кордона между РФ и Западом является своего рода бизнесом, сделают все для того, чтобы не допустить создания системы коллективной безопасности с участием России.
Важность и ценность этой инициативы состоит, однако, в том, что она впервые за последние двадцать лет формирует для Европы позитивную, а не негативную повестку дня. И если удастся запустить такие переговоры, это будет большой удачей для всех. Поэтому, на наш взгляд, здесь важен сам процесс. Так, переговоры могут привести к заключению важных секторальных соглашений в области безопасности, что будет выгодно всей Европе. Если переговоры будут идти 10, 15 или 20 лет, ничего страшного здесь тоже нет. Ведь наличие переговоров гораздо лучше, чем их отсутствие. Один из печальных итогов последних 10–15 лет состоит в том, что переговорный процесс по вопросам безопасности был остановлен и, по существу, разрушен. И не по нашей вине. Администрация Дж.Буша бежала от переговоров по вопросам безопасности, как от чумы. И это нанесло большой ущерб интересам всех.
Инициатива Д. Медведева хороша тем, что предлагает возобновить переговоры по ключевым вопросам евроатлантической безопасности. Самое главное, что в этом случае будет создана новая площадка, на которой будут обсуждаться реальные вопросы европейской безопасности.
Варианты развития событий
В складывающейся ситуации в евроатлантическом регионе развитие событий может пойти по трем сценариям.
Первый сценарий — переговоры не начинаются или блокируются разного рода политическими «увязками», и все остается, как есть. Это наихудший сценарий, поскольку в этом случае происходит дальнейшая деградация режима контроля над вооружениями, распространение ядерного и других видов оружия массового уничтожения, диффузия военной силы в виде, в том числе, и бесконтрольной торговли оружием, попадания этого оружия в руки террористов и т.д.
Второй сценарий — переговоры начинаются, однако договор в ближайшее время не заключается, но мы выходим через этот формат на важные секторальные соглашения в области безопасности. При этом может быть заключена некая политическая декларация на манер Хельсинкской, что тоже хорошо, поскольку это будет некое «зонтичное соглашение», в рамках которого переговоры могут продолжаться и дальше. Это хороший сценарий.
И третий сценарий — переговоры начинаются, но реальная европейская безопасность и новая архитектура по-прежнему выстраиваются вокруг НАТО. Но с участием России. НАТО постепенно трансформируется из закрытого военного блока в миротворческую организацию коллективной безопасности, партнерство с Россией выстраивается через механизм Совета Россия — НАТО (СРН) и полную реализацию того потенциала, который заложен в Римской декларации 2002 года.
В этом случае необходима, с нашей точки зрения, серьезная трансформация Североатлантического альянса из закрытого блока в миротворческую организацию с участием России. Естественно, что и Россия в этом случае должна серьезно измениться, я имею в виду облик ее Вооруженных Сил, она должна провести соответствующую военную реформу для того, чтобы вписаться в эту новую архитектуру европейской безопасности.
Наиболее оптимальным вариантом было бы сочетание двух последних сценариев, когда параллельно с переговорами и выходом на секторальные договоренности в области европейской безопасности происходит трансформация Североатлантического альянса, и через механизм СРН, который сейчас, похоже, снова заработал, стороны выходят на новый уровень партнерства между НАТО и Россией.
В соответствии с Заявлением СРН от 28 мая 2002 года (Римская декларация), стороны договорились предпринимать усилия по сотрудничеству в широком диапазоне проблем международной безопасности. Здесь и борьба против терроризма, и кризисное регулирование, и нераспространение, и контроль над вооружениями, и меры укрепления доверия, и взаимодействие в области ПРО на ТВД, и поиск и спасание на море, и сотрудничество между военными и в сфере военных реформ, и чрезвычайное гражданское планирование и реагирование, и новые угрозы и вызовы. Если все предусмотренные Римской декларацией процедуры будут неукоснительно соблюдаться, то они создадут основу для равноправного механизма взаимодействия России и НАТО в вопросах европейской безопасности.
Политика России в отношении альянса должна сейчас состоять в том, чтобы, используя имеющиеся возможности и наработки, развивать с ним сотрудничество в целях отстаивания национальных интересов, наращивания возможностей влияния на европейские и международные процессы, трансформации НАТО на выгодных нам условиях и создания предпосылок для вступления России в обновленную евроатлантическую организацию.
Конечно, трудно надеяться на то, что трансформация НАТО, устраивающая Россию, составит содержание готовящейся сегодня новой Стратегической концепции альянса5. Судя по сообщениям западных СМИ, ключевыми элементами концепции станут, наряду с неизменным принципом коллективной обороны и готовностью к силовым ответам на угрозы и вызовы XXI века, развернутый комплекс упреждающих мер (в том числе разведывательных и контрразведывательных), направленных на предотвращение возможного нападения на кого-либо из членов НАТО или нанесения им того или иного ущерба, включая превентивные удары. Важная роль при этом будет отведена Силам реагирования НАТО, как наиболее технически продвинутым силам повышенной готовности. Не исключено, что новая концепция будет официально предусматривать — в качестве крайнего средства — применение НАТО первым ядерного оружия.
Новая стратегия будет содержать дежурные положения о сотрудничестве с международными институтами и реверансы в отношении Устава ООН, однако одновременно (например, под предлогом конца Вестфальской системы и эрозии роли международного права в современном мире) она будет исходить и из возможности жесткого применения силы без санкции Совета Безопасности ООН там и тогда, когда НАТО сочтет это необходимым6.
Все эти потенциальные «новации» вряд ли можно назвать подлинной трансформацией НАТО в сторону европейской системы коллективной безопасности. Сомнительно, что они будут приветствоваться Россией и способствовать ее партнерским отношениям с альянсом.
Что нужно для того, чтобы дать старт реальному процессу трансформации НАТО? Для этого нужно, чтобы Европа отказалась от «натоцентризма» и совершила интеллектуальное усилие в смысле пересмотра своего, порой предвзятого, а порой настороженного отношения к России. При этом мы, конечно, не должны забывать, что важнейшим актором в европейской безопасности являются Соединенные Штаты Америки, и если с ними по поводу трансформации НАТО договориться не удастся, то новая архитектура, конечно, не состоится.
Но и Россия должна сделать некоторые встречные шаги, пересмотрев в ряде аспектов свое негативное отношение к НАТО. Сегодня требуется полная деидеологизация наших отношений с альянсом в контексте широкого и одновременно прагматичного видения международных процессов, протекающих в Европе и в мире в целом, а также в контексте правильного понимания наших национальных интересов.
Для успеха предстоящих переговоров недопустимо то, что на дипломатическом языке называется политическими увязками (linkage). А наши западные партнеры нередко пытаются их делать. Например, увязывать перспективу переговоров о новой архитектуре европейской безопасности с признанием Россией независимости Южной Осетии и Абхазии. Это означает дипломатический тупик в обсуждении инициативы президента РФ. Поскольку эта ситуация, очевидно, необратима: в России даже в кошмарном сне никто не может себе представить, что наше государство отзовет свое решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.
Возникает и такой вопрос: следует ли выстраивать радикальную альтернативу существующей системе или же стремиться к тому, чтобы отремонтировать имеющуюся архитектуру? На этот вопрос ответа нет, он должен сложиться в ходе переговоров, паче чаяния они начнутся. Но нельзя в одночасье и «до основания» разрушать старое для того, чтобы создать новое. Надо строить новый дом, не разрушая старый, иначе мы останемся вообще без дома. Нужно сделать попытку не радикально изменить мир, а постараться его усовершенствовать. Как говорил Артур Шопенгауэр: «Тот, кто пришел в этот мир для того, чтобы его изменить, должен быть рад, что ему удалось унести ноги».
Слово за дипломатией
Складывающаяся международная обстановка, как представляется, дает нам определенные шансы для продвижения в позитивном направлении. Хотя дипломатическая борьба обещает быть чрезвычайно жесткой (в особенности с «новыми» европейцами), возможности для нее в настоящий момент созданы. Не следует забывать, что расширение НАТО — своего рода «игра», за которой стоят куда более глубокие процессы: объединение континентальной Европы, перегруппировка сил внутри самого Запада, формирование нового мирового порядка. Эти процессы создают для России немалое поле для внешнеполитического маневра.
Наиболее дальновидные политические деятели Запада сегодня понимают, что главная проблема евроатлантической безопасности — не вовлечение в нее стран ЦВЕ, Балтии, Грузии или даже Украины. Главная проблема — участие в ней России. Ибо построить такую безопасность без стран ЦВЕ, Балтии, Грузии и Украины можно, а без России — нельзя.
Большая Европа — это, в первую очередь, тот «треугольник», о котором говорил президент РФ еще в Берлине: это, собственно, Европейский Союз, Соединенные Штаты Америки и Россия. Данные три субъекта международных отношений, как подчеркивал Д.Медведев, объединяют общечеловеческие ценности. Действительно, это ветви единой христианской цивилизации, и никто из серьезных философов, историков и культурологов, таких, как О.Шпенглер или А.Тойнби, этого не отрицал. Наши же партнеры нередко по-прежнему строят в Европе искусственные разделительные линии, несмотря на то, что вместе с ними мы «холодную войну» похоронили много раз. Эту логику нужно преодолеть, и призыв сделать это является важной составной частью инициативы Д.Медведева.
Кроме того, основные тенденции мирового развития (возвышение Азии, всплеск антизападного исламистского экстремизма, транснациональный терроризм, распространение ядерного оружия и т.д.) таковы, что либо евроатлантическая цивилизация будет едина, либо она погибнет по частям.
При обсуждении вопроса о новой архитектуре европейской безопасности обсуждается куда более серьезный вопрос — вопрос об отношении России к Западу (пока он един) и Запада к России. Россия определяет себя по отношению к Западу и тем самым определяет свою национальную идентичность. Запад же решает свою извечную дилемму: возможно ли подлинное партнерство с Россией? Ранее, в переломные моменты мировой истории, Запад, как известно, решал эту дилемму не в пользу России. Все, без исключения коалиции Запада и России, в конечном счете, рассыпались — и не по нашей вине.
Снимает ли проблему культурно-исторического (но не цивилизационного) единства России и Запада инициатива Д.Медведева? Нет, пока не снимает. Пока основные противоречия загнаны вовнутрь. Они, несомненно, себя еще проявят. Но уйти от них не удастся. Сейчас вновь появился шанс на реальное партнерство с Россией. Этот шанс может быть реализован, если, конечно, Запад не будет и впредь стремиться решить свои проблемы за счет нее.
Предложив новую повестку дня для Большой Европы, Россия сказала, что к такому партнерству она готова. Теперь слово за Западом.
Цена: 0 руб.
|
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.