ТРАНСНАЦИОНАЛЬНАЯ СЕТЬ ТИБЕТСКОГО БУДДИЗМА: МЕНЕДЖМЕНТ РЕЛИГИОЗНОГО КОНФЛИКТА
НОМЕР ЖУРНАЛА: 35 (1) 2009г.
РУБРИКА: Международные отношения
АВТОРЫ: Островская Елена
В ракурсе развернувшихся в марте–апреле 2008 г. массовых религиозных волнений в Тибетском Автономном районе (ТАР) Китая и мгновенного глобального политического отклика на эти события «тибетская проблема» предстает совершенно в новом формате.
Образуемая буддийскими анклавами по всему миру тибетская диаспора отчетливо проявила себя как один из сегментов гигантской транс-национальной сети, в коммуникационном менеджменте политической и геостратегической активности которой задействованы правительства страны исхода и правительства принимающих стран, независимые гражданские организации (НГО) стран исхода и принимающих государств.
С новой актуальностью «тибетская проблема» встает и перед Россией, в буддийских регионах которой (Калмыкии, Бурятии, Туве) обнаруживается ориентация на тибетскую диаспору и консолидированная готовность поддерживать тибетскую эмиграцию в ее глобальной политической игре. В этой связи есть основания полагать, что российское измерение «тибетской проблемы» не исчерпывается только вопросами о свободе совести, правах человека и этноменьшинств.
Транснациональная сеть тибетского буддизма имеет обширные связи по всему миру, дающие незамедлительный отклик в СМИ. Анализ ее коммуникативного потенциала, убедительно продемонстрированного на примере бурных событий вокруг Олимпиады в КНР, позволяет констатировать, что религиозный конфликт в современной глобальной реальности это хорошо отлаженная технология менеджмента проблем отнюдь не религиозного характера.
В глобальном пространстве геополитического противостояния конкретных государств провокация этнорелигиозного конфликта стала одной из вполне легитимных форм принуждения к политическому диалогу. Участниками такого диалога с необходимостью становятся те государства, на территории которых имеются политически конфликтные этноменьшинства и детерриторизированные этносообщества, отстаивающие свои права на политическое и национальное самоопределение. Путем обсуждения вопросов о соблюдении прав человека и этноменьшинств в отдельно взятой стране, степеней демократизации конкретного государства, гражданских прав и возможностей детерриторизированных сообществ в их борьбе за самоопределение глобальная публичность навязывает релевантные ей политические тематики. В этом контексте новым способом разворачивания геополитического соперничества становится провокация локальных этнорелигиозных конфликтов. А ее инструментом выступают транснациональные коммуникативные сети религиозных идеологий.
Транснациональные коммуникативные сети. Транснациональные коммуникативные сети (далее – ТКС) – это тематически специфицированные многомерные взаимодействия, которые осуществляются правительственными и независимыми гражданскими организациями, неформальными группами и индивидами поверх национальных и государственных границ и формируют единое пространство глобального дискурса. ТКС играют значительную роль в формировании идеологического сектора глобального сообщества. Они тематически структурируют глобальный публичный дискурс, поскольку являются инструментом актуализации локальных проблем и их продвижения на глобальный уровень международного обсуждения. ТКС обеспечивают системный менеджмент конфликта в широком диапазоне мероприятий – преднамеренная провокация конфронтирующих сторон или их заблаговременное умиротворение, внешнее дипломатическое или силовое давление на враждующие стороны, шантаж международного сообщества террористической угрозой, вовлечение в конфликт третьих стран и т.д.
В системном менеджменте религиозных конфликтов самого пристального внимания заслуживают ТКС традиционных религиозных идеологий, поскольку именно религиозный конфликт способен аккумулировать значительный потенциал насилия, реализующегося в локальном вооруженном противостоянии и в глобальных террористических откликах. В ситуации геополитической конкуренции стран восьмерки и региональных сверхдержав (КНР, Индии, Ирана) – процесса, протекающего на фоне неработоспособности Договора о нераспространении ядерного оружия, системный менеджмент религиозных конфликтов приобретает особую актуальность. Глобальная тематизация таких конфликтов, направленно осуществляемая через ТКС традиционных религиозных идеологий, позволяет достигнуть стратегического преимущества одних стран или международных коалиций и обеспечить полный провал других (включая административно-территориальную дезинтеграцию – «балканизацию»).
ТКС традиционных религиозных идеологий подразделяются на два типа: собственно религиозные, сформировавшиеся до 1961 г., и новые этнорелигиозные, искусcтвено сконструированные позднее.
Этнорелигиозные ТКС. Возникновение второго типа сетей напрямую связано с центральными событиями всемирной политической истории: разрушением биполярного мира, политическим оформлением Евросоюза, выдвижением новых ядерных государств, появлением новых детерриторизированных сообществ, открытием границ, глобальным навязыванием концепта «гражданское общество». Этнорелигиозные ТКС – это сети, целенаправленно сконструированные в перспективе глобального системного менеджмента конфликтов. Динамика их конструирования прослеживается в трех этапах: 1961–1980 гг. – структурирование новых детерриторизированных этносообществ; 1980–1990 гг. – создание транснациональных НГО и РНГО, связанных с детерриторизированными этносообществами; 1990–2000 гг. – концептуализация глобализации и норм глобального публичного дискурса по проблемам детерриторизированных сообществ, стран исхода и принимающих стран. В результате завершения этих трех этапов этно-религиозные ТКС получили возможность принуждать к диалогу в формате глобального дискурса правительственные организации стран исхода беженцев и принимающих стран.
Именно на третьем этапе этнорелигиозные ТКС впервые открыто обнаруживают себя в качестве активных участников глобального публичного дискурса. Становится очевидным, что этнорелигиозные ТКС не исчерпываются своими сконструированными элементами (диаспоры, НГО и РНГО), поскольку выходят из тени другие их элементы – правительственные организации стран исхода и принимающих стран. Эти, прежде остававшиеся за кулисами, участники оказываются объективно втянутыми в либерально-демократическую рамку обсуждения конфликтной проблемы. Таким образом, основными участниками этнорелигиозных ТКС выступают детерриторизированные этносообщества, правительства стран исхода и правительства принимающих стран, РНГО и НГО принимающих стран и РНГО и НГО стран исхода. Интересы и вектора активности этих акторов и образуют ту систему координат, в которой становится возможным создание конфликта, его имитация или реальное управление и прекращение.
Конструирование ТКС тибетского буддизма. Применительно к тибетскому буддизму и его носителям вне ТАР – анклавам тибетских беженцев по миру, дхарма-центрам конвертитов, транслокальным буддийским НГО и международным НГО борцов за независимость Тибета следует говорить об искусственно сконструированной и успешно функционирующей коммуникативной сети. Основными ее участниками выступают тибетская диаспора, администрация КНР, «Центральная Тибетская администрация» (Тибетское правительство в изгнании, далее – ЦТА), администрации государств, на территории которых проживают тибетские беженцы, независимые гражданские организации (далее – НГО) – международные буддийские НГО, тибетские этнические НГО и международные НГО в поддержку политического самоопределения Тибета.
Конструирование ТКС тибетского буддизма сделалось возможным благодаря возникновению в 1950–1960-х гг. детерриторизированного тибетского сообщества, борющегося за свое политическое и национальное самоопределение. Первым шагом в направлении придания этому сообществу глобальной значимости явилась финансовая помощь западных государств в экономической, политической и культурной реабилитации тибетских беженцев в принявших странах. Реабилитация беженцев, спонсированная Западом, привела к окончательному оформлению тибетской диаспоры – анклавов тибетских беженцев и их потомков в Индии, Непале, Бутане, Ладаке, Сиккиме, в Австралии, Новой Зеландии, Канаде, Швейцарии, ФРГ, Франции, Великобритании, Норвегии, Дании, Нидерландах, Италии, на Тайване, в Японии, в США. К тибетской диаспоре также относятся и выходцы из Южноазиатских анклавов, которые с 1990-х гг. начали переселяться на территорию РФ – в Бурятию, Калмыкию, Туву, Москву и Санкт-Петербург.
Органичное присутствие политически конфликтной тибетской диаспоры в глобальном публичном дискурсе о правах человека и этноменьшинств является результатом прицельной, длившейся десятилетиями работы других участников сети – администраций (и правительственных организаций) тех государств, усилиями которых и навязывалась глобализация по европейско-американскому варианту. В пользу этого свидетельствует целый ряд фактов: к тибетским беженцам не применялись рутинные международные программы реабилитации, с 1960-х гг. при участии западных фондов (американских и германских по преимуществу) потоки тибетских эмигрантов были структурированы в компактные анклавы, закрепляемые в странах Южной Азии и странах Запада, в 1980-х гг. проводилась глобальная пропаганда тибетского буддизма, воспроизводимого в диаспоре, и искусственное формирование транснациональных независимых НГО в поддержку Тибета.
Управляемость процесса конструирования тибетской диаспоры подтверждается целым рядом фактов. Во-первых, этапы ее вызревания в активную политическую единицу глобального уровня инициировались извне. Так, первыми инициативами западных фондов по структурированию тибетских беженцев в странах Южной Азии стали программы «воссоздания и сохранения этнической идентичности», исключавшие возможность культурной и социокультурной ассимиляции. Во-вторых, В 1960–1970-е гг. основные силы и средства теневых спонсоров были брошены на создание политической структуры в диаспоре (ЦТА), строительство буддийских монастырей-дубликатов на территории Индии и воссоздание системы традиционного религиозного образования, в котором смогли бы принимать участие и западные вновь обращенные адепты (конвертиты). В-третьих, в 1990–2000 гг. при поддержке западных спонсоров осуществилась политическая реформа диаспоры по либерально-демократическим принципам. Таким образом, к началу XXI в. тибетская диаспора представляла собой активную глобальную единицу ТКС – политически конфликтное детерриторизированное этносообщество, располагающее собственными законодательными органами власти.
Следующий целенаправленно сконструированный участник ТКС тибетского буддизма – это Центральная Тибетская Администрация (ЦТА). Во главе ЦТА стоит премьер-министр, при ней функционируют 5 этнических НГО в поддержку самоопределения Тибета, печатные органы и официальный Интернет-сайт, издаются на тибетском и европейских языках специальные бюллетени о текущей ситуации в ТАР, нарушениях прав человека и этноменьшинств. На международном уровне рупором тибетской диаспоры и ЦТА является Далай-лама XIV. С 1990-х гг. он позиционирует себя в качестве религиозного главы всех тибетских буддистов, в том числе населяющих ТАР, в качестве идеолога этнорелигиозного и политического самоопределения Тибета, главного международного спикера по «тибетской проблеме». Далай-лама XIV претендует также на роль религиозного патрона российских буддистов – бурят, калмыков, тувинцев, – иерарха, обладающего правом давать религиозные посвящения, благословения, присваивать духовный сан и совершать пастырские визиты.
И, наконец, еще одним сконструированным участником ТКС тибетского буддизма являются разнообразные независимые гражданские организации – тибетские этнические НГО, международные буддийские НГО и международные НГО в поддержку политического самоопределения Тибета. Они также созданы при идейной и финансовой инициативе западных инвесторов глобализации и гражданского общества.
Венцом этого глобального конструирования политической активности участников ТКС тибетского буддизма стало оснащение диаспоры и тибетских НГО средствами мультимедийной связи с глобальной общественностью.
Итак, к 2000 г. ТКС тибетского буддизма была явлена миру и глобальной публичности этнорелигиозной и правозащитной активностью трех своих участников – тибетской диаспоры, ЦТА во главе с Далай-ламой XIV и разномастными международными НГО борцов за политическую независимость Тибета. На ее создание ушло более четырех десятилетий, благодаря чему ее глобальная религиозно-идеологическая и политическая активность была уже хорошо известна в мире. Оставалось теперь проверить этот вновь созданный инструмент глобального управления на практике. Такой проверкой и стали события марта–апреля 2008 г. в ТАР.
Апробация экстремистского потенциала сети. Анализ конкретных фактов, событий, мероприятий, предшествовавших мартовским волнениям в ТАР, позволяет утверждать, что эти волнения явились хорошо спланированной акцией по проверке экстремистского потенциала и актуальных возможностей сети. Решение об этой глобальной акции было принято в 2001 г., когда Пекин получил право на проведение Олимпийских игр. В пользу этого свидетельствуют следующие факты. Во-первых, начало волнений было приурочено к «предъюбилейной» дате – 49-й годовщине исхода беженцев. Для правильного понимания этого факта необходимо учитывать позицию главных провокаторов и пропонентов этих волнений – тибетской диаспоры, ЦТА и НГО борцов за независимый Тибет. Эта позиция была впервые озвучена в 2002 г., когда ЦТА инициировала «7-летние программы для групп поддержки Тибета в перспективе Пекинской Олимпиады». Данные программы были нацелены на оперативную консолидацию международных буддийских, этнических, западных НГО в рамках проведения «глобальных политических акций за независимость Тибета». Волнения марта-апреля 2008 г. в ТАР произошли за полгода до открытия Олимпиады – срок, потребовавшийся их организаторам для проверки ТКС тибетского буддизма на оперативность, консолидированность взаимодействия, на сканирование глобального отклика международной публичности и мониторинг реакции таких участников сети, как китайская администрация и администрации тех государств, на территории которых уже более 40 лет существуют тибетские анклавы и активно функционируют буддийские НГО и НГО в поддержку Тибета.
Еще один весьма значимый факт в пользу целенаправленной подготовки сети – именно с 2002 г. впервые официально стартовали переговоры ЦТА с китайской администрацией по тибетскому вопросу. В период с 2002 г. по октябрь 2008 г. состоялось 8 раундов таких переговоров. Именно в октябре 2008 г. эти переговоры были квалифицированы ЦТА как «провальные» и абсолютно безрезультативные. Незамедлительным следствием этого заявления явился созыв «чрезвычайного тибетского референдума». Реальными причинами «провала переговоров» и созыва референдума являлись обнаружившийся в ходе событий марта-апреля 2008 г. идеологический раскол внутри сети и уже существовавший план по реструктуризации сети в направлении эскалации этнорелигиозного конфликта.
Реструктуризация сети в направлении эскалации этнорелигиозного конфликта. Итак, мартовские волнения в ТАР стали проверкой сети на активность и потенциал ее политической конфликтности. Однако анализ последующих событий показывает, что эти волнения были еще и первым звеном в цепочке мероприятий по радикальной реструктуризации сети. Следующим звеном явился созыв «специального собрания», или референдума, тибетской диаспоры. В ходе референдума его организаторами был осуществлен целевой мониторинг политических настроений в тибетских анклавах и внедрена новая стратегия, в которой идеологическое главенство Далай-ламы XIV сочетается с борьбой этнических и международных НГО за политическую независимость Тибета.
Состоявшееся в Дхармсале 17–22 ноября 2008 г. первое специальное совещание представителей тибетских анклавов планировалось как мероприятие, идейно связанное с мартовскими волнениями в ТАР. Его официально заявленной целью анонсировался референдум «всего тибетского народа» по проблеме «провала» переговоров с китайской администрацией в рамках концепции Срединного пути.
Анализ принятых на референдуме решений свидетельствует о том, что главным его результатом следует признать легитимацию Далай-ламы в качестве международного лидера движения за свободный Тибет. Это означает, что транснациональная коммуникативная сеть тибетского буддизма в лице трех своих участников – диаспоры, ЦТА и международных НГО – обрела новую идеологическую рамку, в которой глобальная пропаганда тибетского буддизма отныне будет легитимно сочетаться с политическими действиями по разрешению «тибетской проблемы».
Российский разворот «тибетской проблемы» – это перспектива ближайшего будущего. Буддийская солидарность сети устремляет Бурятию, Калмыкию и Туву прочь от национальных проектов российского государства. Политическим и социокультурным следствием их пере-ориентации на транснациональный тибетский буддизм может стать актуализация нового – панмонгольского – будущего буддийских регионов Азии. А тенденция к тому явно наметилась.
Цена: 0 руб.
|
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.
Впервые с момента выхода в свет в 1999 году трёхтомника Вагифа Гусейнова "От Ельцина к...?" читатели имеют возможность ознакомиться с полными текстами книг в электронном виде и скачать их.