В этом номере Вестника практически  весь раздел «Международные отношения» посвящен ближневосточному региону, где уже не первое десятилетие  сталкиваются   экономические и политические интересы многих ведущих государств мира. О различных аспектах складывающейся там непростой и взрывоопасной ситуации пишут и отечественные, и зарубежные аналитики.  Широко обсуждалась эта тема на Международной научно-практической конференции «Россия и безопасность», затрагивается  она  и в традиционной рубрике «500 строк».
Очевидны и злободневность ,и актуальность проблем, неразрешенность которых угрожает всей системе сложившихся международных отношений и глобальной безопасности в  целом. Понятна и озабоченность  нашей страны ситуацией, складывающейся недалеко от ее границ.
Некоторыми соображениями на этот счет я хотел бы поделиться и на  сегодняшней  «Страничке».

Ближний Восток. Необходимость российского присутствия

В течение многих лет наша страна была активным участником политических процессов, происходящих на Ближнем Востоке. С распадом СССР она перестала уделять должное внимание этому вектору своей внешнеполитической концепции. Пожалуй, значимым достижением  90-х гг. стало прекращение открытой конфронтации с Израилем.
Первые попытки «вернуть утраченное» были предприняты Москвой в начале 2000-х гг. Но и тогда попытки эти не сумели трансформироваться в более или менее внятную стратегию, и Россия, вложив в Ближний Восток огромное количество интеллектуальных и финансовых ресурсов, так и не получила соответствующей отдачи.
Взгляд России на развитие отношений со своими восточными соседями серьезно отличается от подходов США, которые не испытывают на себе такого влияния восточных культур и религий, как Россия. Соответственно, у американцев нет и глубинной мотивации на сотрудничество со странами Ближнего Востока. Нынешнее совпадение американской и российской позиций по ряду вопросов ближневосточной проблематики является конъюнктурным и может быть в любой момент изменено. Однако, несмотря на это, в нынешних обстоятельствах поддерживание конструктивных отношений с США остается для России чрезвычайно важным хотя бы потому, что Вашингтон остается ведущим политическим игроком на Ближнем Востоке.
Ключевым пунктом в ближневосточной стратегии нашей страны должна стать проблема Ирака. В 2002 году сотрудничество Москвы и Багдада вышло на новую орбиту. Россия развивала торговлю с Ираком в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие» и разработала рассчитанную на 10 лет программу долгосрочного экономического сотрудничества. Когда США открыто заявили о необходимости свержения баасистского режима, Москва выступила против силового решения «проблемы Саддама Хусейна». Сегодня совершенно очевидно, что, отвергая агрессивные устремления Белого дома, Россия оказалась абсолютно права. США не смогли с помощью насилия направить иракцев по демократическому пути. Американский курс в Ираке был охарактеризован Президентом России как «...большая политическая ошибка».
В докладе американских спецслужб «Тенденции глобального терроризма: значение для Соединенных Штатов», фрагменты из которого администрация Дж. Буша вынужденно рассекретила, отмечается, что война в Ираке способствовала росту глобальной террористической угрозы, возникновению новой волны исламского радикализма и появлению нового поколения террористов. Кроме того, год от года война в Ираке пожирает все больше бюджетных средств и жизней американских военных (в настоящий момент потери контингента США в Ираке составляют примерно 3200 человек, количество же погибших за время войны иракцев учету просто не поддается: согласно данным, приведенным американским Университетом Джона Хопкинса, эти потери  превышают 600 тыс. человек).
Бесперспективность кампании привела к росту общественного недовольства и снижению рейтинга президента Буша. В результате, победившая на выборах в Конгресс (как в Палату представителей, так и в Сенат) в конце 2006 года Демократическая партия сделала своим главным политическим лозунгом прекращение кровопролития и вывод контингента США из Ирака. Линию демократов разделяют и некоторые республиканцы, например, сенатор Чак Хейгл. В настоящий момент демократы пытаются увязать выделение дополнительных сумм на ведение войн в Ираке и в Афганистане (порядка 122 млрд. долларов) с выводом войск из Ирака. Палатой представителей в конце марта был принят соответствующий законопроект. 29 марта 2007 года он был одобрен Сенатом. При этом члены нижней палаты настаивали на том, что вывод войск должен состояться до сентября 2008 года, сенатская же редакция закона предписывает американским войскам покинуть эту арабскую страну не позже 31 марта 2008 года. Одобрение законопроекта Конгрессом вызвало гневную реакцию Белого дома – президент Буш пригрозил наложить вето на любой документ, в котором содержится пункт об «отступлении из Ирака».
Еще одним внешнеполитическим провалом обернулась военная авантюра Белого дома в Афганистане. В настоящий момент силы НАТО ничего не могут противопоставить активизации движения «Талибан» на юге страны, которое постепенно возвращает себе утраченные в 2001 году позиции. Более того, бесконтрольность со стороны американцев и НАТО привела к тому, что Афганистан фактически стал полным монополистом в поставках наркотиков опийной группы на мировые рынки (90 процентов мировых поставок). Выращивание опийного мака и экстрагирование опия-сырца происходит на всей территории этой страны, а в ряде провинций создан замкнутый цикл производства - от культивирования мака до производства героина, его складирования и реализации крупным оптом. По данным, которые привел руководитель Управления ООН по наркотикам и преступности (ЮНОДК) Антонио Мария Коста, опий выращивается в 28 из 34 провинций страны. Его выращиванием заняты 2,9 млн. человек, или 12,6 процентов населения страны. В 2006 году площади посева опийного мака занимали в стране 165 тыс. гектаров, они выросли по сравнению с 2005 годом на 59 процентов. Урожай опия достиг 6100 тонн – рост за год на 49 процентов. Доходы от произведенных в 2006 году наркотиков превысили 3 млрд. долларов США.
После вторжения в Ирак сил антисаддамовской коалиции в 2003 г. Москва пыталась отстоять контракты, заключенные отечественными энергетиками с режимом Саддама Хусейна. В частности, она списала практически весь долг Багдада, с помощью российских компаний в стране были возведены строительные объекты, достигнута договоренность об обучении иракских студентов в нефтегазовых вузах России и ежегодных стажировках иракских специалистов на объектах отечественных нефтяных компаний.
Однако эти усилия оказались явно недостаточными, поскольку никакого реального продвижения в направлении учета российских интересов в Ираке со стороны США и новой иракской администрации не просматривается до сих пор. Во многом такое положение дел обусловлено общей нестабильностью, охватившей в последние годы Ирак.
Сегодня эта страна де-факто уже расчленена на шиитскую, суннитскую и курдскую этно-конфессиональные части. Американцы, судя по последним тенденциям, либо вообще уйдут из Ирака, либо передислоцируют свой контингент в наиболее стабильную часть страны, например, в Иракский Курдистан. Следует, однако, отметить, что в перспективе расчленение Ирака может стать  лишь залогом стабилизации ситуации в отколовшихся от него квазигосударственных образованиях (в первую очередь, шиитском и курдском), где местные ополчения, а также политические и духовные авторитеты сумеют взять ситуацию под контроль.
Самоустранение американцев от управления политическими процессами на юге страны открывает перед Россией дополнительные возможности для того, чтобы отстоять в Ираке свои национальные интересы. Шиитское государственное образование, которое рано или поздно появится на руинах Ирака, будет нуждаться и в политической, и финансовой поддержке. И именно Россия в состоянии будет ему эту поддержку оказать, тем более, что с уходом американцев Иран станет на иракском юге ведущим игроком.
В этой связи хотелось бы сказать, что окончательно «сжигать мосты» между Москвой и Тегераном для нашей страны совершенно нецелесообразно. Спору нет – ситуация вокруг Бушера некоторым образом осложнила двусторонние отношения, но полностью разрывать их нельзя, учитывая, что отечественные энергетические корпорации заинтересованы в освоении иранского нефтяного и газового рынка. России необходимо и дальше следовать по пути убеждения Ирана и удержания США и ЕС от принятия в его отношении силовых мер. Разумеется, многое в этой ситуации зависит от самого иранского руководства, но наша страна просто обязана предпринять все необходимые усилия для того, чтобы избежать нового конфликта на Ближнем Востоке и отстоять свои интересы. Чтобы, как говорится, совесть была чиста. Данное утверждение тем более актуально, что в настоящий момент ситуация вокруг Ирана все больше осложняется. Не исключено, что инцидент с захватом иранскими ВМС пятнадцати британских солдат был специально спровоцирован Лондоном для того, чтобы в перспективе использовать его для нанесения удара по Ирану.
Но вернемся к Ираку. Признание российских экономических интересов в этой стране будет способствовать укреплению позиций РФ в глобальном масштабе. В связи со всем вышесказанным «ударным отрядом» российского проникновения на Ближний Восток должны стать именно крупные отечественные энергетические концерны, которые крайне заинтересованы в том, чтобы отстоять свои контракты в Ираке и получить новые подряды в Иране. У России сейчас есть и возможности для расширения своего присутствия на Ближнем Востоке, и силы, которые готовы эти возможности реализовать. То есть для нашей страны пришло время задуматься о том, как вернуть себе утраченные здесь не так давно позиции. Пока еще не в качестве полностью самостоятельной силы, а в альянсе, например, с Китаем.
Но это в перспективе. А реалии сегодняшнего дня показывают, что огромная территория (в основном, исламская), которая протянулась от атлантического побережья Африки до Пакистана, переживает острейший кризис. Здесь есть «островки стабильности», но и они все в большей степени захватываются общим кризисным состоянием. Для России важно, что в этот процесс постепенно втягиваются новые члены мирового сообщества - бывшие среднеазиатские республики СССР, Афганистан и Пакистан. Реалии региональной обстановки требуют немедленного и активного включения России в экономические и социальные проекты тех стран, где кризисная ситуация может свернуть в антироссийское русло. В современных условиях речь может идти только о совершенно иной, новой региональной политике России, основанной, прежде всего, на развитии экономического сотрудничества. Политике, скорее всего, коллективной.
Коллективные возможности можно реализовать не только через двусторонние усилия России и Китая, России и Индии, но и, например, через ШОС, ЕврАзЭС, ОИК и т.д. Возможно привлечение на этот путь бывших среднеазиатских республик СССР. Возможен даже совместный путь с американцами. В таких альянсах Россия интересна партнерам тем, чем они не располагают сами - опытом экономического строительства в условиях многонационального государства с несколькими доминирующими религиями, представительством в международных мусульманских организациях и т.д.
Новую страницу в отношениях России с арабским миром открыло турне президента В.Путина по Ближнему Востоку (Саудовская Аравия, Катар, Иордания), состоявшееся в феврале 2007 года. Эта уже вторая столь насыщенная поездка В.Путина в регион за два последних года (первая состоялась в апреле 2005 года), что свидетельствует о намерении российского руководства «вплотную» заниматься ближневосточной проблематикой. При этом симптоматично, что российского лидера в этой поездке сопровождали главы ведущих российских энергетических концернов «ЛУКОЙЛа», «Газпрома» и т.д. «Капитаны» отечественного бизнеса провели переговоры со своими ближневосточными коллегами и подписали ряд документов (в частности, Меморандум о взаимопонимании между «ЛУКОЙЛом» и «Qatar Petroleum»).
Центральной темой переговоров Путина в Катаре стала проблема создания международного картеля, который, по примеру ОПЕК, объединил бы всех мировых производителей газа. Россия в последнее время серьезно относится к созданию «газового ОПЕК». Реализация этого проекта дала бы нашей стране дополнительные возможности в плане выстраивания более сбалансированных энергетических отношений с ЕС и снижения конкуренции на мировом газовом рынке.
Возможность создания картеля вызывает опасения США, да и Европы, где различные политические силы предпринимают попытки убедить Россию в бесперспективности ее участия в этой организации. Следует сказать, что это те же самые силы, которые на протяжении почти двух десятилетий убеждали нашу страну делать различного рода крупные внешнеполитические уступки в обмен на пустые обещания (отказ от идеи участия стран Восточной Европы в проамериканских военных блоках, принятие России в ЕС, участие Москвы в решении различных международных проблем и т.д.). Практически весь спектр этих обещаний был обрисован В. Путиным в его мюнхенской речи, которая вызвала широкий международный резонанс. На деле же ни одно из них так и не было выполнено. Причем, в некоторых случаях западные «партнеры» попрали даже уже ранее достигнутые договоренности с Россией. Сегодня некоторые силы на Западе, организовывая натиск на российскую политику по вопросу «газового ОПЕК», размахивают перед ее носом очередными «пряниками». Однако исторический опыт последних лет показывает, что с течением времени «пряники» часто превращаются для России либо в «мыльные пузыри», либо в полновесные «кнуты».
В заключении хотелось бы сказать, что Россия должна стремиться остаться на Ближнем Востоке вне зависимости от изменения там политической конъюнктуры – в союзе с США или без них, создавая концессии, заключая СРП и т.д. То есть новая ближневосточная стратегия российского руководства должна не только быть универсальной, но и предусматривающей ее корректировку с учетом возможных долгосрочных изменений ситуации на субконтиненте.