Как показывает исторический опыт последних десятилетий, приверженность аравийских монархий фундаментальным исламским ценностям не служит препятствием для их элит в деле тесного сотрудничества со странами Запада при совместном решении геополитических проблем. Ярким примером этому является Саудовская Аравия, хранительница мусульманских святынь, которая со дня своего образования всегда шла в фарватере внешней политики Запада на Ближнем Востоке. В 1980-х годах Королевство Саудовская Аравия (КСА) вместе с Соединёнными Штатами оказывало помощь моджахедам Афганистана в их борьбе против Советского Союза под лозунгом борьбы с коммунизмом.
В настоящее время в условиях инспирированных Западом «арабских революций» для свержения неугодных республиканских режимов Саудовская Аравия при поддержке эмирата Катар стала своеобразным «тараном» в руках США и их союзников при проведении ими политики неоколониализма. Примерами тому является поддержка вооруженной оппозиции в Ливии и Сирии в форме участия спецподразделений ОАЭ и Катара.

Саудовская Аравия — вдохновитель «арабской весны» и союзник Запада в политической трансформации региона

В «арабских революциях» 2011 года Вашингтон при поддержке аравийских монархий последовательно устранил с региональной политической арены светские (по меркам Ближнего Востока) и относительно предсказуемые режимы Бен Али в Тунисе, Хосни Мубарака в Египте и Муаммара Каддафи в Ливии. На очереди стоит Сирия, а затем, возможно, и Иран.
США и их союзники, используя стратегию «разделяй и властвуй», создают в государствах, подлежащих политической трансформации, при поддержке аравийских монархий две линии противостояния: внутреннюю, поощряя различные оппозиционные силы, и внешнюю, провоцируя конфликтные ситуации с соседними странами, принадлежащими, между прочим, к одной религиозной конфессии и имеющими общую культуру, мировоззрение и тысячелетние традиции. В данном случае обнаруживается совпадение геополитических интересов Запада и проамериканских монархических режимов на установление гегемонии на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Единственное, что пока не в силах сделать монархические элиты, так это вытеснение Турции и Ирана из числа ведущих региональных держав, которые обладают значительной военной и экономической мощью, а Турция, кроме того, ещё является членом НАТО и стратегическим союзником США в регионе.
В гипотетическом случае появления у Ирана своего атомного оружия, возможно, что американцы позволят Эр-Рияду стать ядерной державой, вокруг которой может произойти формирование мощного блока государств на основе ССАГПЗ, в который могут быть приняты некоторые страны Ближнего Востока и Северной Африки. О данной тенденции свидетельствует заявление короля Саудовской Аравии Абдаллы на конференции ССАГПЗ в Дохе в декабре 2011 г., когда он призвал страны Залива «объединиться, чтобы стать сильнее»[1]. Дополнительным подтверждением этому явилось сообщение о намерении принять в члены ССАГПЗ Египет, Иорданию и Марокко. В арабской прессе циркулируют слухи о том, что после прихода к власти в Сирии и Ливане суннитов, поддерживаемых саудовцами, эти страны также могут принять в возрождающийся Халифат.
Следует отметить, что призыв саудовского монарха отражает умонастроения в мире суннитского ислама. Об этом свидетельствует заявление пресс-секретаря сирийского отделения «Братьев-мусульман» Зуйхайра Салима в декабре 2011 г., в котором он обозначил позицию своей организации [12]. В интервью иракско-курдскому изданию Kurdwatch он заявил, что «Братья-мусульмане» заинтересованы в создании единой страны для всех мусульман Ближнего Востока. «К черту Сирию и сирийскую национальность! Как была создана Сирия? В результате договора Сайкса-Пико 1916 года, а мы этот договор не признаём! Сирия — это временный феномен, временное явление. Наша цель — это создание единого государства для всей исламской уммы!» — заявил Салим.
Неслучайно «Братья-мусульмане» вспомнили о соглашении Сайкса-Пико, согласно которому были разграничены сферы влияния на территории распадающейся Оттоманской империи. Если обратиться к содержанию данного договора, то сферы влияния европейских держав выглядели следующим образом: французская «голубая зона» включала Киликию, Ливан, сирийское побережье и часть Галилеи; в британскую «красную зону» входила Месопотамия и район Акко-Хайфы; зоны А и В — территории к востоку от реки Иордан; в Негеве и Синае предполагалось создать новое арабское государство; под международным контролем должна была находиться «коричневая зона», включающая районы Газы и Иерусалима (см. рис.). При этом Сайкс считал, что арабы должны объединиться в единую конфедерацию арабоязычных государств, что и было принято на вооружение «Братьями-мусульманами» и элитами монархических государств почти 100 лет спустя после событий «арабской весны» 2011 года. При этом Саудовская Аравия взяла на себя ведущую роль в политической трансформации Ближнего Востока с целью возрождения Нового Халифата, продвижения своих геополитических интересов с использованием движений радикального политического ислама. С падением режима Х. Мубарака саудиты приобрели сильное влияние на «Братьев-мусульман» и особенно на их радикальное крыло «Союз салафитов».
В настоящее время основной узел противоречий сформировался вокруг Сирии. Совершенно очевидно, что, целясь в Б. Асада, Эр-Рияд и его союзники стремятся ограничить влияние Ирана, лишив его единственного регионального союзника путём приведения к власти суннитского антииранского правительства. И здесь главную роль должны сыграть «Братья-мусульмане», поскольку большинство сирийцев принадлежат к суннитской ветви ислама.
Вместе с тем следует отметить, что на фоне сближения саудитов с «Братьями-мусульманами», как локомотива продвижения геополитических интересов Эр-Рияда на Ближнем Востоке, саудовский режим вступил в стадию острой конфронтации с джихадистами движения «Аль-Каида на Аравийском полуострове». Поводом для такого противостояния является присутствие американских войск и их союзников на территории КСА, которое началось при подготовке к проведению операции США по освобождению Кувейта от оккупировавшего его Ирака в 1999 году.
С этого времени исламские радикалы развивают идею «неверности» саудовского режима, которую впервые высказал иорданский правовед А. аль-Максиди, а У. Бен-Ладен реализовал на практике. После этого на территории королевства начались теракты, которые переросли в террористическую войну, продлившуюся до 2007 года. Ответными мерами саудовским властям удалось разрушить организационную структуру радикалов и вытеснить их в Йемен [6], территория которого стала базой для дальнейшего проведения террористических операций против КСА.
Причинами успеха Эр-Рияда в борьбе с внутренней оппозицией, одного из идеологов джихада Х. аль-Бассаама, является то, что, во-первых, мощный аппарат спецслужб безопасности КСА жестко подавляет любое оппозиционное движение и, во-вторых, существует эффективный контроль информационного пространства со стороны властей, контролирующих положение дел в данной области.
Относительно вопроса о сотрудничестве аравийских монархий со странами Запада в деле свержения правящих республиканских режимов в Северной Африке и на Ближнем Востоке, исламские радикалы сходятся во мнении о том, что светские правители в мусульманских странах являются значительно большим злом, чем иностранные войска на территориях арабских стран. Очевидно, что тактические факторы преобладают над идеологическими и стратегическими в совместной борьбе с «вероотступниками», в ходе которой не только решаются задачи устранения нелегитимных режимов, но и пополняются арсеналы оружия и проходит обучение боевиков повстанческих армий.

Информационно-сетевые и политические технологии разрушения авторитарных светских режимов Ближнего Востока и дестабилизации обстановки на Северном Кавказе

Революционное цунами на Ближнем Востоке, спровоцированное информационными атаками из социальных сетей на арабские общества, показало, что умелое сочетание информационных и политических технологий стало своего рода «запалом», взорвавшим социальную атмосферу арабского мира. Практически во всех странах, вовлечённых в водоворот событий арабского Востока, «революционный флэш-моб» толпы был организован посредством рассылки сообщений о намечающихся митингах и протестных акциях через социальные сети, электронную почту и мобильные телефоны. При этом если учесть, что управляющие серверы электронных сетей Facebook, Twitter, Hotmail, Yahoo и Gmail находятся в США и контролируются американскими спецслужбами, то нетрудно сделать вывод о том, кто является подлинным организатором данных «революционных акций».
Вышесказанное в полной мере имеет отношение к регионам Северного Кавказа и Поволжья, на территории которых в течение более двадцати лет Саудовская Аравия пытается распространять свою государственную идеологию — ваххабизм. По мнению российских политологов, Саудовская Аравия потратила на пропаганду идей ваххабизма по всему миру больше средств, чем СССР на поддержку международного коммунистического движения [10]. После крушения СССР арабские фундаменталисты стали открывать молодёжные лагеря на территории Татарстана и распространять литературу ваххабитского толка.
 В России сегодня существует мощное саудовское лобби, стремящееся к внедрению в сознание российских последователей ислама ценностей мусульманского общества и формирующих антироссийские настроения среди российских мусульман. Через салафитские информационные ресурсы в Интернете внедряются в завуалированной форме в сознание российских мусульман устойчивые ваххабитские идеологемы типа: «Россия — кяферское государство», «Нефть — это дар Аллаха, и она должна принадлежать только мусульманам», «Русские — оккупанты», «Традиционный ислам — это язычество» [10].
Ещё более сложная обстановка наблюдается на Северном Кавказе. В настоящее время данный регион является основным центром радикализма и сепаратизма в России. Это объясняется важным геополитическим положением Северного Кавказа, который находится на стыке крупных цивилизационных геополитических плит: русской, тюркской, арабской и иранской. Если страны Южного Кавказа в целом уже определились со своей политической ориентацией после их отделения от РФ, то Северный Кавказ стал ареной борьбы ваххабитского подполья за отделение данного региона от России и создание там исламского государства радикальной ориентации.
Для достижения этой цели используются различные экстремистские группировки, которые появились и окрепли благодаря поддержке со стороны иностранных государств и их спецслужб, заинтересованных в ослаблении Российской Федерации. Официально выступая за соблюдение прав человека и гражданских свобод в Чечне, западные государства на деле поддерживают сепаратистов Северного Кавказа, способствуя тем самым распространению экстремизма и терроризма [3, 4]. Распад Советского Союза рассматривался аравийскими монархиями как исторический шанс для распространения своего влияния на этот регион и, следовательно, вытеснения из него России. Для этого был выбран самый простой способ — дестабилизация обстановки в Чечне и Дагестане с дальнейшим её распространением на весь Северный Кавказ путём оказания идеологической и финансовой помощи структурам, продвигающим идеи ваххабизма в российской мусульманской среде [13].
С этой целью после демонтажа СССР в мусульманские регионы России устремились зарубежные проповедники, прошедшие обучение в исламских учебных заведениях Саудовской Аравии, Пакистана и Египта. С помощью зарубежных эмиссаров распространялась исламская литература, был создан ряд учебных заведений. В своей работе исламские проповедники ставили перед собой цель реализовать рассчитанные на длительную перспективу задачи распространения идей сепаратизма и религиозного экстремизма в мусульманских регионах России.
После 2000 года особенностью исламского движения на Северном Кавказе стало то, что участниками незаконных вооруженных формирований перестали быть исключительно местные жители. Теперь эти группы пополняют выходцы из соседних регионов, а также иностранные граждане [7].
Всё это говорит о том, что на современном этапе структура радикального ислама приобретает черты транснационального джихадистского движения и представляет собой переходную форму от иерархической военизированной структуры к скрытой, децентрализованной, разветвлённой сети, ячейки которой берут на вооружение идеологию и радикального ислама, используя их как руководство для своей работы, но напрямую организационно с ней не связанные и не подчиненные. Но пока же большинство подпольных структур носят смешанный характер, то есть представляют собой гибриды, состоящие из сетевых и иерархических элементов. Характерно, что взаимная эволюция этих структур происходит не столько в результате сознательной организационной политики, сколько в ходе естественного приспособления к конкретным условиям функционирования. Однако в отличие от некоторых современных обезличенных функционально-идеологических сетей (например, антиглобалистов или «зелёных») для джихадистского движения одних только идеологических установок недостаточно, чтобы обеспечить эффективную деятельность отдельных ячеек на местах «в одном направлении».
В условиях неформальных, латентных связей такая стратегическая координация с помощью личных или опосредованных (через Интернет, социальные сети) контактов и общих директив эффективна в тех случаях, когда сама идеология движения содержит в себе достаточно чёткие указания к определённым действиям, либо она позволяет сформулировать стратегические цели таким образом, что они могут быть достигнуты разными способами в зависимости от конкретной обстановки, но всё равно будут квалифицированы как действия в направлении единой цели [9].
Помимо общей идеологии, для эффективной координации действий отдельных ячеек подобной сетевой структуры необходим высокий уровень взаимных социальных обязательств и межличностного доверия, который иерархическая структура обеспечить не может. Исламских радикалов объединяет не только идеологическая близость, но и ощущение собственной принадлежности к одной сети в качестве её автономных ячеек. Члены низовой структуры, как правило, связаны между собой тесными личными отношениями, сложившимися ещё до их прихода в эту организацию. Приоритетными являются кланово-родственные отношения, землячество, совместно приобретённый опыт в учёбе, работе, социальной активности. То есть речь идёт о группе близких друзей, об ассоциации единомышленников.
Таким образом, главный стратегический ресурс для участников сетевого радикального подполья — не используемое ими вооружение, которое является вполне доступным и недорогим, и не финансовая поддержка, поскольку даже крупные теракты не требуют больших затрат, а идеология в сочетании с гибкой структурной организацией. Такая организация позволяет осуществлять координацию не из единого центра, а путём постановки общих стратегических целей, обеспечения жесткой дисциплины и внутренней интеграции в социальные структуры общества.

Перспективы развития геополитической обстановки на Ближнем Востоке и Северном Кавказе, угрозы России и ориентиры для её внешней политики

Что касается перспектив развития геополитической обстановки на Ближнем Востоке, то, наряду с угрозой проведения военной операции против Ирана со стороны США и Израиля, формируется ещё один очаг конфронтации — это возможность вооруженного конфликта между шиитами и суннитами, который может стать кульминационным пунктом политического переформатирования исламского мира, начавшегося с «революционных» переворотов в ходе «арабской весны» 2011 года. После прозвучавших в Вашингтоне заявлений о причастности иранских спецслужб к подготовке покушения на саудовского посла в Соединённых Штатах Адель аль-Джубейра, перспектива войны между Ираном и Саудовской Аравией стала представляться вполне реальной.
Но это лишь инцидент, лежащий на поверхности международных отношений. Глубинная суть происходящего состоит в том, что революционные потрясения 2011 г. поставили на региональную повестку дня вопрос о дележе сфер влияния в Северной Африке и на Ближнем Востоке. К концу 2011 года стало очевидным соперничество между Турцией, Ираном и Саудовской Аравией в альянсе с Катаром за установление влияния в политическом, экономическом и конфессиональном пространствах данного региона. Борьба противостоящих сторон вошла в русло исторического противоречия исламского мира — конфронтации шиитов и суннитов. При этом исторический момент выбран Западом как наиболее подходящий для утилизации революционной энергии восставших масс в ходе событий «арабской весны».
Эта конфронтация предоставляет западным державам благоприятную возможность столкнуть две ветви ислама. Действуя за кулисами региональной политики, Запад сделает всё возможное для обострения сначала ирано-саудовского политического противостояния и перехода его в военное, которое будет логичным продолжением реализации технологии «управляемого хаоса», начатого в ходе «арабской весны» 2011 года. Это позволяет предположить, что на смену «арабской весне» придёт «ирано-саудовская осень» [5]. При этом наиболее вероятным плацдармом, с которого начнётся ирано-саудовское столкновение, может стать территория Йемена, где уже сформировалась линия противостояния между Тегераном и Эр-Риядом.
В случае реализации такого сценария Вашингтон постарается взять на себя роль ведущего арбитра и оператора данного конфликта. Для США внутриисламская война между суннитами и шиитами представляется самым лучшим вариантом пресечения амбиций Тегерана на региональное лидерство, а заодно и его намерения завершить свою ядерную программу.
По замыслу американцев, через управляемое Западом ирано-саудовское противоборство появится возможность перевести стихию революций «арабской весны» в обычную региональную войну, что позволит нейтрализовать радикализм обеих сторон. Тем самым в Вашингтоне рассчитывают решить программу-максимум — осуществить долгожданную «утилизацию» движения Талибан — многолетнюю проблему Соединённых Штатов, без решения которой они не могут сохранить Средний Восток и Центральную Азию в сфере своего влияния.
В настоящее время у суннитского ислама имеются четыре мощные силы: политические, представленные движением «Братья-мусульмане» и «Союзом салафитов», и вооруженные, включающие «Аль-Каиду» и движение «Талибан». Не случайно данные организации обозначены в иранской доктрине национальной безопасности как «враги номер один». В связи с американским военным присутствием в Афганистане, талибы оказались заперты на территории Афганистана и Пакистана. Но как это ни парадоксально звучит, американцы в Ираке и Афганистане обеспечили Ирану продвижение и защиту его интересов в данном регионе [16]. Можно полагать, что после ухода американцев из Афганистана у талибов будут развязаны руки, и они смогут обратить свои взоры на Центральную Азию и Иран. При этом следует учитывать, что Эр-Рияд имеет традиционно сильное влияние на «Талибан», оказывая ему финансовую поддержку. Саудовский канал финансирования афганских и пакистанских талибов имеет большое значение при оказании на них политического влияния.
Силовой сценарий ирано-саудовского противостояния даст Вашингтону уникальную возможность использовать силу одного врага — талибов, против другого своего врага — иранского режима, не принимая открытого участия в войне. В американском экспертном сообществе полагают, что после завершения ирано-саудовской войны «Талибан» может стать основой политической системы Афганистана, и эта интеграция во власть не будет угрожать интересам Запада, так как наиболее радикальные элементы движения в большинстве своём не вернутся с войны [9].
Ещё одним последствием ирано-саудовской войны, в случае победы Саудовской Аравии, может стать превращение ССАГПЗ в могущественную региональную структуру, которая по своему политическому влиянию может превзойти Лигу арабских государств [14].
Политические трансформации, происходящие на Ближнем и Среднем Востоке, имеют большое значение для национальной безопасности Российской Федерации. События «арабской весны» и образовавшиеся очаги и линии противостояния пока обходят Россию стороной, но при неблагоприятном для нашей страны направлении их развития они могут напрямую угрожать её национальной безопасности.
Дело в том, что доминирующие в настоящее время в арабском мире Саудовская Аравия и Катар используют революционный порыв мусульманской уммы для расширения своего влияния в Центральной Азии, на Северном Кавказе, Северном Урале, в Поволжье и Западной Сибири.
В борьбе против Ирана Запад поддерживает арабские монархические режимы и использует их в качестве «тарана» для продвижения своих интересов [15]. При этом Россия, Китай и ряд ведущих государств Азии, Африки и Латинской Америки пока сохраняют нейтралитет. Но здесь следует напомнить, что сохранение нейтралитета имеет смысл, когда происходящие события не затрагивают напрямую интересы и безопасность страны и её союзников. Усиление суннитского блока в арабском мире, который является союзником Запада в его противостоянии Ирану, ведёт к проникновению радикального ваххабитского ислама в Центральную Азию и в Россию.
Москве следует помнить, что монархии Персидского залива, вопреки декларируемому ими дружелюбию, по-прежнему воспринимают Россию как наследницу СССР, страну, потерпевшую поражение в Афганистане и борющуюся с поддерживаемым ими сепаратизмом на Северном Кавказе.
России необходимо помнить, что наработанные в советскую эпоху и сохранённые в настоящее время связи Москвы в арабском мире не могут быть использованы для предотвращения антироссийской активности радикального ислама и их спонсоров. Дело в том, что эти связи были установлены в большинстве своём с авторитарными светскими режимами, которые в настоящее время уходят с региональной политической арены. При этом, как отмечается в российском экспертном сообществе, поражение в борьбе за власть в ходе революционных событий «арабской весны» терпят не только пророссийско ориентированные режимы на Ближнем Востоке, но и либералы западного толка — агентура Запада [8].
Что касается внешней политики России в контексте событий, произошедших в Северной Африке и на Ближнем Востоке в течение 2011 г., то следует отметить то обстоятельство, что партнёрство с Западом в течение последних 25 лет не принесло России каких-либо существенных дивидендов. Как показало развитие событий в Ливии и Сирии, Москва по-прежнему не рассматривается Западом как равноправный партнёр. Военные интервенции США и их союзников в Ираке и Ливии показали, что российские корпорации понесли значительные потери в данных странах, несмотря на позитивно-нейтральную позицию РФ в Совбезе ООН при голосовании по соответствующим резолюциям.

Реалии современной международной жизни диктуют для России единственно правильный путь — это поддержка сирийско-иранского альянса для противодействия стремлению США и их союзников окружить её кольцом стран, которые находятся в состоянии «управляемого Западом хаоса». При этом первоочередной задачей для Москвы должно быть конструктивное решение вопроса о принятии Ирана в ШОС, что послужит делу укрепления региональной стабильности и безопасности и основой для установления отношений стратегического партнёрства.
Для России сдача Западу своих позиций не может быть оправдана никакими аргументами, в том числе и дивидендами от мифических «перезагрузок» в отношениях с Западом. При этом Москве следует учитывать, что решительная поддержка ирано-сирийского альянса позволит создать препятствия для проникновения радикального суннитского ислама на территорию нашей страны.

Использованная литература

1. Возрождение Арабского халифата. ИА REGNUM, 21.12.2011
2. Бредли Дж. Невидимая рука Саудовской Аравии в «арабской весне». — URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/136473/john-r-bradley/saudi-arabies-invisible-hand-in-the-arab-spring
3. Куликов А., Куликова А. Экспорт исламской революции // Воздушно-Космическая оборона, № 2 (51), 2010.
4. Кухар И. Европа и терроризм. — URL: http://www.voanews.com/ruian%20/ search.cfm, 12.09.2005.
5. Лукьянов Ф. Осень арабской весны. Монархии Персидского залива отделались лёгким испугом // Огонёк, № 43 (5220), 31.10.2011.
6. Нечитайло Д. «Аль-Каида» в Саудовской Аравии. Можно ли Саудовским принцам спать спокойно? // Институт Ближнего Востока. 7.01.2012.
7. Нечитайло Д. // Европа — колыбель и экспортёр терроризма // Институт Ближнего Востока, 29.01.2010.
8. Сатановский Е. Плюс-минус Асад // Институт Ближнего Востока. 13.02.2012. — URL: http://www.km.ru
9. Степанова Е. Исламский терроризм сегодняшнего дня: глобальный и локально-региональный уровни // Индекс Безопасности, № 1 (81). Т. 13.
10. Сулейманов Р. Влияние Саудовской Аравии на мусульманскую умму Татарстана. 21.12.2011. — URL: http://www.apn.ru/publications/print25625.htm
11. Табаринов-Романов С. Россию хотят лишить права вето в Совбезе ООН. 15.02.2012. Интервью А. Куртова порталу www.km.ru
12. Тарасов С. У США есть «План Б» для Афганистана, Ирака и Турции. 19.12.2011. ИА REGNUM — URL: http://www.centrasia.runewsA.pnp?st=1324272420
13. Шмулевич А. Кавказ: линии трансформации и линии разлома // Агентство Политических Новостей, 5.08.2009. — URL: http://www.apn.ru
14. Helfont S., Helfont T. Jordan: Between the Arab Spring and the Gulf Cooperation Council. — Orbis, Winter, 2012.
15. Kamrava M. The Arab Spring and the Saudi-Led Counterrevolution. — Orbis, Winter, 2012.
16. Miller P. D. Finish the Job. How the War in Afghanistan Can Be Won. ForeignAffairs.Vol. 90, No 1, January/February, 2011.