Зарубежный опыт

Сингапур

Первый премьер-министр независимого Сингапура Ли Куан Ю рассказывает в своей книге «Сингапурская история: 1965–2000. Из третьего мира — в первый» о том, какие проблемы преодолевала страна и какие решения ему приходилось принимать. Ли Куан Ю не был теоретиком. Но он был в высшей степени образованным человеком, как и все его министры. Окончил Кембридж. Г. Киссинджер в предисловии к книге написал: «Сегодняшний Сингапур — воплощение его мечты».
Направляющей всех решений была перспектива нового государства — Сингапура, к которой он устремился, следуя рамкам выработанной им стратегии. Первая часть стратегии состояла в том, чтобы выйти за пределы региона. Сингапур жил в окружении недостаточно дружелюбных исламских государств. Еще до начала глобализации Сингапур начал использовать мировые возможности и связи в интересах своей страны. Вторая часть стратегии была направлена на создание из Сингапура оазиса первого мира в регионе третьего мира.
Сингапур стремился выйти на уровень стандартов жизни, безопасности, здравоохранения, образования, транспорта, сервиса, присущих странам первого мира. И это были смелые планы в очень отсталой стране.
Когда Ли Куан Ю в 1970-х годах стал осуществлять социальные проекты переселения горожан в индивидуальные дома, а жителей сел в многоквартирные, ситуация, по его описанию, была следующей: «Приспособление к новым условиям давалось нелегко и зачастую вело к комичным, даже абсурдным результатам. Несколько фермеров, разводивших свиней, не могли расстаться со своими животными и забрали их в многоэтажные дома. Надо было видеть, как некоторые из них гоняли свиней по лестницам многоэтажных зданий. Одна семья, в которой насчитывалось 12 детей, переезжая из хижины в новую квартиру... взяла с собой десяток кур и уток, чтобы держать их на кухне... Малайцы предпочитали жить поближе к земле. Они разводили овощи вокруг многоэтажных домов, как привыкли в своих деревнях. На протяжении еще долгого времени многие китайцы, малайцы и индусы не пользовались лифтами, а ходили по лестницам, и не из желания поразмяться, а из боязни лифтов. Находились люди, которые пользовались керосиновыми лампами вместо электрического света; другие продолжали заниматься своим старым бизнесом, продавая сигареты, сладости и всякую мелочь из окон квартир первого этажа, выходивших на улицу. Все эти люди страдали от культурного шока».
 Несмотря на эти начальные условия, правительство Сингапура призывало иностранцев для инвестиций с отсутствием налогов на 5 лет. Англичане, голландцы, французы, позже — американцы, приехали в страну и стали инвестировать не в традиционные отрасли, а в электронный и прочий высокотехнологичный бизнес. Люди умели работать, и это стало одной из важных причин подъема Сингапура. Тайвань и Гонконг были расположены близко к Китаю, в котором происходила культурная революция, и инвесторы предпочли Сингапур. В 1970-е годы о промышленных и финансовых успехах Сингапура уже писали американские газеты.
Идея Ли Куан Ю сделать отделившуюся от Малайзии страну третьего мира — Сингапур — страной первого мира была мечтой, которой он посвятил жизнь. Безусловно, переход из третьего мира в первый может быть назван модернизацией, даже если он осуществляется впервые и не попадает ни под одну из теорий модернизации. Сегодня Сингапур — высокоразвитая в технологическом отношении страна, знаменитая электроникой, сталелитейным производством, химией и нефтехимией, добывающая особое — красное — золото, центр морской логистики, образования, финансовый центр и прочее.
В Сингапуре возникло первое социал-демократическое правительство. Социал-демократическая программа в Сингапуре состояла не в том, чтобы организовать государство «всеобщего благоденствия», потерпевшего крах на Западе, а чтобы создать справедливое государство. Суть этой программы — не перераспределять общественное богатство путем субсидирования потребления, а делать это путем накопления собственности. Если жители Гонконга, Токио и других стран Азии получают высокую зарплату и живут в маленьких комнатушках, за которые они платят большие деньги, то жители Сингапура живут в хороших квартирах, постепенно переходящих им в собственность, и платят за них много меньше.
Особые заслуги Сингапура заключаются в минимальном уровне коррупции, достигнутом суровыми мерами. Ли Куан Ю провозгласил чистые руки власти, неумолимость наказания и воспитание в духе отвращения к коррупции. Он приводит в своей книге пример, когда известный архитектор отравился, желая избежать огласки своих коррупционных действий от стыда, который он испытывал перед людьми. «Необходимым предварительным условием для существования честного правительства является то, что кандидатам на правительственные посты не требуются большие деньги, чтобы добиться избрания, иначе они приводят в действие порочный круг коррупции...», — писал Ли Куан Ю.
Ли Куан Ю описывает трудности при формировании правительства. Только длительная ориентация на рекрутирование талантливых элит, а не угодных выдвиженцев, позволила сделать задуманное.

Малайзия
 
В октябре 1996 года премьер-министр Малайзии с 1981 года Мохамад Махатхир расплакался из-за покупки депутатских мест. Уже давно шли реформы, а ему пришлось говорить о том, что нельзя «позволить взяточничеству разрушить малайскую расу, религию и нацию».
Результат деятельности Махатхира — превращение Малайзии в современное государство с высокоразвитой экономикой, независимой внутренней и внешней политикой, поддержанием национальных ценностей, прекращением расовых и этнических конфликтов. Этому предшествовали два десятилетия реформ, направленных на увеличение роли малайской части населения в обществе и, прежде всего, в экономике.
Сегодня действует стратегия превращения Малайзии к 2020 году в высокотехнологичное государство.
Махатхир сыграл выдающуюся роль в преодолении отсталости малайского народа и прекращении столкновения на этой почве между малайцами, китайцами и индусами. Следует особо обратить внимание на то, что не малайский национализм, а отсталость малайского народа, воспринятая как несправедливость, стала основой модернизации Малайзии.
По мнению Ли Куан Ю, Махатхир тащил малайцев от мракобесия к науке и технологии, к применению компьютеров и Интернета, к образованию, открыл им видение будущего. Большинство малайцев, все китайцы и индусы Малайзии хотят именно такого будущего, а не возврата к исламскому экстремизму, — подчеркивает Ли Куан Ю.
На эту оценку ссылаются в предисловии к книге Махатхира «Путь вперед»6. Здесь же говорится, что книга Махатхира — о любви к своему народу. Проводимые им преобразования в итоге оказались столь успешными, что в Англии стала издаваться серия книг «RoutledgeMalaisianStudiesSeries». Суть книги Махатхира «Путь вперед» определяется в предисловии одним словом — любовь, любовь к своему народу.
В 1969 году в Малайзии, в ее столице Куала-Лумпуре, вспыхнули ожесточенные расовые столкновения между китайцами и малайцами. Коренное население страны с момента получения Малайзией независимости в 1957 году не продвинулось в своем развитии, было наиболее отсталым и занимало нижайшее место в экономике. Здесь преобладали китайцы, и более успешными, чем малайцы, были индусы. Сами малайцы отрицали за собой способности к коммерции, занимались сельским хозяйством или уличной торговлей, не знали иных функций денег, кроме обращения. Экономика Малайзии росла, но малайцы мало участвовали в этом и в получении плодов развития.
Махатхир взял на вооружение метод, который лишь незадолго до этих событий возник в США под именем «позитивной дискриминации», введенной Л. Джонсоном в 1965 году. Это был способ защиты афроамериканского и испаноговорящего населения США с помощью аффирмативных (поддерживающих) акций и тем самым частичного ущемления интересов более успешной части населения. При реструктуризации общества с целью достижения равенства и справедливости Махатхир отрицал опыт как развитого капитализма, так и социализма.
Малайцы составляли 56% населения, а их доля в национальном богатстве страны была 2,4%, но должна была увеличиться в результате Новой экономической политики (НЭП) до 30%. В то же самое время доля немалайцев должна была вырасти с 34,3 до 40%, а доля иностранцев — уменьшиться с 63,3 до 30%. Чтобы вступить в экономику иного типа, чем была им известна, малайцы должны были получить образование, быстрее заняться бизнесом, в том числе — крупным бизнесом. И Махатхир детально разработал программу НЭП и национальной политики развития.
Формирование малайского делового сообщества было медленным, но все же происходило. Политический союз малайской, китайской и индийской партий был хрупким и готовым к развалу и конфронтациям. Боялись военного переворота, но он не произошел. НЭП ликвидировал экономические причины расовых столкновений в малайзийском обществе. Однако малайцы получили в результате НЭПа не 30, а 20% в сфере крупного бизнеса. Но политика национального развития с 1987 по 1996 год обеспечила темпы роста экономики Малайзии до 8%. «Позитивная дискриминация» в пользу малайцев оказалась полезной всем. Махатхир писал: «Мы в Малайзии считаем, что обездоленные заслуживают особого отношения. Мало сделать правила игры одинаковыми для всех, надо еще добиться, чтобы игроки были под стать друг другу»7.
Были осуществлены перемены в сфере культуры, в системе ценностей, которую выработала та или иная группа людей. Те народы, чья культура совместима с преуспеванием, добьются успеха, а те народы, чья культура несовместима с преуспеванием, — нет, — утверждал Махатхира. Ему удалось изменить культуру малайского народа честностью своей политики. Рекультуризация — это не навязывание массам новой идеологии, как произошло в России, а создание условий для новых практик.
Культурная трансформация малайцев сделала их весьма отличными от их предков, но оставила малайцами, сохранившими свою культуру. Они изменились в сфере деловой культуры, стали другими людьми, прежде всего, приобрели уверенность в себе. «Важно, — говорит Махатхир, — что удалось продемонстрировать, что те ценности, которые исторически составляли основу малайской культуры, не являлись ни врожденными, ни вечными»8.

Китай

Китай в условиях, когда глобализация, скорее, была победой западного капитала над национальными интересами незападных стран, пошел новым курсом активного использования глобализации в национальных интересах своей страны. И именно глобализация вывела Китай в чемпионы мирового развития и дала ему возможность ставить новые, все более амбициозные цели.
Китайцы ежегодно издают доклады по проблемам модернизации своей страны. Недавно они опубликованы в России9. Теоретическое введение и десять теоретически обоснованных ежегодных докладов характеризуют специфику китайской модернизации не как догоняющей Запад, но заимствующей позитивный опыт Запада и не-Запада при четкой ориентации на национальные интересы.
Методология китайских реформ — постепенность и учет национальных условий. Это — «золотое правило реформ», отличающее их от революций: согласовать скорость реформ со способностями людей адаптироваться к ним. В одном из докладов утверждается: «Оценить благополучие эпохи возможно, только находясь в ее авангарде. Главные возможности, открываемые эпохой, удается ясно осознать, только двигаясь с опережением. Даже великая нация может начать двигаться в сторону упадка, если она не способна воспользоваться такими возможностями. Цивилизованная нация может деградировать, если она не способна сама сознавать возможности, предоставленные временем.
Экономика знания (основанная на знаниях) и модернизация представляют собой одно из главных направлений движения мира в XXI в.10 И Китай стремится к 2050 году достичь среднеразвитого уровня, а к концу XXI века войти в десятку самых развитых стран. Если это принято за реальность, то оно может стать реальным в своих последствиях.
 Период перехода Китая к современности, его интенсивной модернизации в научной литературе относят к первой половине XX века — 1900–1950 годам. Китайское государство этого периода рассматривается как субъект линейного развития страны, многотысячелетней истории Китая, в ходе которой формировалась специфическая «китайкость», или китайская идентичность.
В 1928–1937 годах Китай повернул к индустриализации, которая сегодня ускоренно возобновлена как мегаиндустриализация, охватывающая небольшие города и сельскую местность вдоль береговой линии. Эта политика имеет противоречие между территорией и населением, создавая внутренние миграционные потоки из крупных городов, где высока безработица, в индустриальные районы, где мигранты испытывают немалые трудности11.
 Представляет интерес концепция Л. Ли, который, вопреки принятому рассмотрению модернизации незападных стран как осуществляемой посредством мобилизации масс элитами или вследствие революции, убедительно, как представляется, доказывает неполитический характер китайской модернизации этого периода12. Модернизация первой половины XX века началась, по его мнению, не в Пекине — городе старинных нравов, а в Шанхае. Именно здесь была выработана «новая система интеллектуальной категоризации», произошла «рекатегоризация знания» и получены его новые основания.
Ответственный редактор книги, суммируя идеи Ли, отмечает следующие черты специфики шанхайской модернизации: наличие городской культуры, способной соответствовать рынку; продолжение китайского прошлого; новые формы материальной культуры: утилитаризм вместо принятой на Западе рациональности науки и технологии; новые формы демаркации пространства, времени, частного и публичного, вызванные коммерциализацией культуры потребления. По мнению автора введения к названной книге, имплицитным в концепции Ли «является аргумент, что современность (первой половины прошлого века. — В. Ф.) осуществляется, скорее, через бизнес, а не посредством политики, через достижение лучшей жизни, а не справедливого общества, через трансформирующую силу частного предпринимательства, чем через коллективные акции.
Современность возникла, не порывая с прошлым, без мобилизации масс в политические движения (как это было в незападных странах при догоняющих Запад модернизациях. — В. Ф.), а как сумма повседневных практик обычных людей, занятых бизнесом, изданиями, чтениями, рекламой, потреблением и т.д.
Современность была материальной трансформацией повседневной жизни для сотен и тысяч людей, нежели чем организованная элитами модернизация для хороших целей»13. И эта традиция действует вновь.