Бурные события последнего полугодия подошли к своему логическому завершению. Вполне предсказуемо самыми значимыми событиями последнего времени стали инаугурация нового президента и обнародование состава правительства Д. Медведева.
Однако это не значит, что в стране наступила тишь да гладь. Победа В. Путина на президентских выборах, казалось, должна была принести стабильность, предсказуемость политики и успокоить предпринимателей. Однако, с одной стороны, окончание избирательного цикла само по себе не решило ни одной проблемы. Напротив, многочисленные и весьма затратные социальные обещания, сделанные новым президентом, лишь значительно усилили потенциал возможного недовольства, ибо понятно, что многие из них выполнены не будут. С другой стороны, политика после выборов осталась по-прежнему в достаточной мере непредсказуемой, неспособной превратить отток капитала из страны в его приток. Власть так и остается в руках нескольких непубличных группировок, борьба между которыми продолжает определять будущее страны.
Ярким примером этого остается ситуация вокруг правящей партии «Единая Россия». В последнее время партия находилась в состоянии неопределенности, в ожидании перемен. Только в самом конце апреля появилась информация о том, что В. Путин покинет пост председателя партии и уступит его Д. Медведеву. Несомненно, вскоре произойдут и другие крупные кадровые и структурные изменения.
Так что ясности пока немного. В самой партии отмечают, что ее может ждать существенное переформатирование руководящих органов, так как сформированный в свое время Высший совет сейчас состоит из политиков, многие из которых уже потеряли свои должности во власти и даже вышли на пенсию. Точно предопределен лишь уход Шаймиева, который сейчас занимает пост сопредседателя Высшего совета. Помимо этого в партии намерены существенно изменить принципы формирования региональных отделений.
О том, насколько ситуация неопределенная, свидетельствует то, что там только недавно начались идеологические дискуссии относительно своего будущего. Сейчас партия готовит поправки в устав, которые будут приняты на съезде. Вообще идеологический вопрос – самый болезненный для партии. Д. Медведев вроде бы давал понять, что ему подойдет партия, олицетворяющая правоцентристские и праволиберальные ценности, но последние шаги свидетельствуют о том, что столь кардинально, как того хотел бы новый премьер, «Единая Россия» меняться не собирается. Хотя в нынешнем виде она, очевидно, выполнила свою миссию, и президентская кампания явственно обозначила негативный тренд, который проявился еще весной прошлого года, когда власти начали дистанцироваться от своего детища, по сути, только подтверждая мнение о том, что «Единая Россия» не является самостоятельным игроком. Это ставит «Единую Россию» в крайне сложную ситуацию. Ее вернули в исходное положение полностью зависимого политического инструмента, тем самым уничтожая результаты многолетней работы по созданию не такой уж и плохой партийной структуры.
Сегодня в нее пытаются вдохнуть новую жизнь. Пресловутый ребрендинг «Единой России» становится насущной потребностью для элиты и, особенно, для элиты региональной, которая где-то по доброй воле, а где-то под давлением, но сделала на эту партию полную ставку. Проблема в том, что ядерный электорат «Единой России», т.е. региональные бюрократические и деловые элиты и зависимые от них работники, не могут дать партии преимущества на выборах. А это возвращает «партию власти» к временам НДР.
Определенная нестабильность связана и с очередной реформой партийного законодательства. Сегодня нет сомнений в том, что вскоре в стране появятся новые партии, возможно, их будут десятки. Новое лицо и новая структура российской партийной системы только начинают формироваться и, очевидно, они будут серьезно отличаться от прежней «семипартийщины». Успешность и устойчивость как старых, так и новых партий во многом зависит от создания дееспособных структур на территории, привлечения партийного актива и непосредственной работы с избирателем.
Возможным итогом нового партийного строительства может стать отсутствие какой бы то ни было ведущей оппозиционной партии. На каждом из трех идеологических флангов (левый, правый, националистический) будет идти своя борьба за лидерство, новички будут пытаться потеснить опытных игроков, проигрывая им пока в организационном ресурсе, но это только пока.
С другой стороны, после президентских выборов протестная активность, потеряв актуальные цели и лозунги, почти угасла. Но, как показали недавние выборы мэра в Ярославле и события в Астрахани, запрос на реальное обновление общественно-политической жизни никуда не исчез. Более того, для перерастания протеста в новую готовность к выходу на улицы нужен только серьезный повод. Похоже, откровенно отказываясь от собственных обещаний, власть такой повод создает.
При этом важно отметить, что гражданская активность в регионах не выражает себя массовыми митингами, как в Москве, но все чаще дает почувствовать свою силу. Повсеместно проваливаются попытки заменить местное самоуправление властью сити-менеджеров. Мэрами крупных городов все чаще избираются кандидаты, не одобряемые ни федеральными, ни региональными властями. Жители глубинки становятся все менее подходящим объектом для манипулирования со стороны местных начальников. Выборным губернаторам, через какие бы «фильтры» они ни прошли, придется считаться с этой новой атмосферой. В частности, им придется, чувствуя волю своих избирателей, тверже отстаивать перед Москвой интересы своих регионов.
Предстоящее восстановление выборности губернаторов – это явный шаг вперед. Губернаторы, в условиях снижения политической предсказуемости, запроса на перемены и активизации протеста, могут оказаться «слабым звеном» в «вертикали власти». Во-первых, они зачастую имеют слабую связь с регионом, в который приехали, и поэтому не обладают достаточным ресурсом поддержки на месте. Во-вторых, политическую ответственность за назначение главы региона, по сути, несет президент. Однако в условиях растущего недовольства коррупционными скандалами губернаторы оказываются наиболее удобными фигурами для принесения «жертвы».
На фоне фрагментированной и идеологизированной оппозиции властям срочно нужно воссоздать политический центр с мощными ресурсами, позволяющими привлекать нуждающиеся в государственной поддержке слои населения. Причем особое внимание, учитывая существующий потенциал партии, уделять аграриям и жителям национальных республик, т. е. проводить активную политику в сферах сельского хозяйства и межнациональных отношений.
ОНФ при этом остается своего рода политическим ресурсом лично В. Пу-тина, которому, на фоне рисков политической дестабилизации, важно поддерживать механизмы мобилизации своих сторонников по надпартийному принципу. Пожалуй, это главное основание, по которому ОНФ будет сохранен. Однако сегодня, судя по последней информации, ОНФ переводят в «спящий режим».
В этих достаточно сложно предсказуемых условиях многое будет зависеть от эффективности работы нового правительства. А экономическая ситуация в стране далеко не простая. России предстоит вступить в нешуточную борьбу за сохранение приличных темпов экономического роста. Предварительные итоги первого квартала 2012 года позволяют сделать вывод, что процесс восстановления запасов, который обеспечил большую часть четырехпроцентного прироста ВВП в 2010–2011 годах, в целом завершился. Вклад фактора запасов в прирост ВВП в первом квартале 2012 года не превысил трети, и теперь динамика производства будет в гораздо большей степени соответствовать динамике спроса с поправкой на импорт.
Причем будущая политика власти в силу структуры российской экономики критически зависит от доходов и цен на нефть. Здесь ситуация весьма неоднозначная. С одной стороны, стоимость российской нефти марки Urals колеблется около отметки в 120 долларов, и во власти существует уверенность, что на таком уровне она продержится как минимум до конца года. Также власти удалось на довольно выгодных условиях разместить евробонды, что говорит о благожелательном отношении европейских инвесторов к российской экономике.
С другой – отток капитала из страны за первый квартал текущего года превысил 35 млрд долл., в то время как за аналогичный период прошлого он не достиг и 20 млрд. Самым тревожным является и то, что «исход денег» продолжился и после президентских выборов. Также становится ясно, что власть неспособна «тянуть» полностью взятые на себя социальные обязательства.
Если говорить о промышленности, то ее рост пока остается неустойчивым (в марте с учетом сезонности даже зафиксирован спад). Увеличение роли государства в формировании спроса со стороны населения создает определенные возможности для секторов, ориентированных на потребительский спрос. Однако из промышленных отраслей этим сумела воспользоваться лишь пищевая отрасль, в то время как производство текстиля, одежды и обуви демонстрируют негативную динамику.
Сочетание в первом квартале низких не нефтегазовых доходов и более высоких (чем в прошлом году) расходов привело к экстремально высокому уровню не нефтегазового дефицита федерального бюджета (12,8% ВВП), сопоставимого с кризисным 2009 годом (13,5%). Конечно, уже в следующем квартале этот показатель должен улучшиться, но проблема неэффективности российской экономики сохраняется.
Д. Медведев еще до своего официального назначения фактически объявил программу работы своего правительства. Он назвал семь критериев, по которым можно будет оценить эффективность органов власти. Во-первых, ожидаемая продолжительность жизни через шесть лет должна увеличиться как минимум на четыре года. Во-вторых, доля семей с доходами ниже прожиточного минимума через пять лет должна быть устойчиво ниже 10%, а среднедушевые доходы большинства семей должны соответствовать базовым характеристикам среднего класса. В-третьих, в международных рейтингах по комфортности ведения бизнеса Россия должна подняться со 120-го места как минимум на 40-е и войти в первую двадцатку не позднее 2020 года.
Четвертый критерий — создание не менее 25 млн. новых эффективных рабочих мест, прежде всего, в несырьевых сферах. Производительность труда необходимо повысить в 1,5–2 раза, что сделает российскую экономику более конкурентоспособной в ключевых глобальных секторах. Пятый критерий относится к изменениям в образовании: не менее пяти российских университетов должны войти в первую сотню основных международных рейтингов. Шестой показатель: у большинства российских семей должна быть возможность улучшать свои жилищные условия не реже, чем раз в 15 лет. Последний, седьмой критерий: по уровню внедрения электронных технологий во всех сферах жизни общества Россия должна быть в первой десятке стран.
Со всеми семью целеполаганиями не поспоришь. Но политики и эксперты приходят к выводу, что Д. Медведеву будет очень сложно реализовать на практике эти цели и задачи. Выступление получилось весьма оптимистичным, в духе советских «пятилеток», однако ничего сенсационного экономисты в ней так и не увидели. К тому же пока сложно говорить о реализации программы: внешние или внутренние условия могут повлиять на достижение целей.
Растет также зависимость населения и экономики от бюджетных источников. Если в 2006–2007 годах около 20% доходов населения составляли выплаты из бюджета в виде пенсий, пособий, зарплат бюджетников, то в кризис их доля выросла уже до 30%. Тенденция роста сохраняется и сейчас, поскольку увеличивается доля людей, занятых в госкорпорациях и компаниях, которые обеспечивают госзакупки. Одновременно и в частном секторе усиливается зависимость от бюджета. Во время кризиса предприятия стали ориентироваться на тесное сотрудничество с государством. Выросла доля субсидий предприятиям. И эта зависимость от бюджетных поступлений до сих пор никуда не делась. Как итог — растущая монополизация. Низкой эффективностью начинает характеризоваться уже не только госсектор, но и рыночные предприятия.
Так что ситуация продолжает оставаться многовариантной. Скорее всего, в ближайшие месяцы события будут развиваться по инерционному сценарию, и ожидать падения рейтинга власти не стоит. Но все может кардинально измениться уже осенью. Во-первых, повышение тарифов с 1 июля подстегнет инфляцию и падение реальных доходов граждан. Во-вторых, после вступления в силу 1 июля закона о реформе бюджетных учреждений осенью окажется, что образовательные, медицинские и прочие учреждения резко повысили долю платных услуг.
Все это спровоцирует недовольство населения, причем не столько среднего класса, сколько менее обеспеченных слоев общества. Поскольку власть окажется неспособна предложить рациональную программу выхода из сложившейся ситуации, ставка, вполне вероятно, будет сделана на иррационально-ценностный подход, например, усиление эксплуатации православно-консервативной идеологии и образа внешнего врага. А это далеко не самая лучшая политика, хотя бы потому, что она в перспективе неэффективна и грозит тяжелыми последствиями за пределами высоких цен на нефть. Получается как у Гайдара-старшего: «Нам бы только ночь простоять да день продержаться…»